Спасатель

Я не удивился, я знал, что дядя Ваня был лидером в школе. И сейчас дядя Ваня не упускал возможности поговорить за жизнь с каждым встречным-поперечным, пропустить по бутылочке пивка за столиком у магазина - дядя Ваня не мог без общения и везде "рекламировал" нашу секцию, такое сарафанное радио. Папа ещё сказал:

– - Мама Маши приезжала только летом. Была алисоманкой, ярко красила губы, носила поверх чёрной футболки шнур с крестом. У неё всегда были мальчики. Замуж вышла беременной. Справляли свадьбу здесь, в Семенном. Запускали в Дубках змея. На участке отстроили второй дом.
– У каждого свои критерии, папа все участки классифицирует по домам, делит на те, где он работал и где не работал.

– - Никаким чудом там даже и не пахнет, -- сказала мне мама.

– Ну девочка. Ну симпатичная. Ну рисует. Ты лучше скажи: ты Еве когда субпродукты отнесёшь? Они в морозилке уже месяц лежат.

– - Никогда, -- буркнул я.

Я был зол на Еву. Мне было стыдно за её грубость на пляже. И на кого она стала гнать? Ладно бы на наших. А то на Машу!

Тридцать первого августа пляж был пуст. Но Маша опять рисовала. Я закинул вещи в домик и хотел уже идти на пробежку, заодно и с Машей поговорить, но тут в домик заглянула Ева:

– - Василь!

– - Чё?

– - Ну Василь! Ты меня больше не любишь?

– - Да иди ты, -- сказал я и выбежал из домика.

И зачем только когда-то давно я говорил ей разные глупые слова? Разве можно сравнить Еву с Машей?

Закончив разминку, я нашёл на противоположном берегу Машу.

– - Я когда в лагере на море был, у нас поцак был, Демьян, он всё скульптуры из песка лепил. И мне одну подарил.

– - Из песка?
– - переспросила Маша. Она держала в зубах спичку, которой периодически что-то процарапывала на картине (Она называла это холстом.) и объясняла что это фактура - спичкой царапать.

– - Нет. Не из песка, -- я засмеялся.
– Керамика. Дёма из песка на море лепил, а дома - из глины. Ты же видела Ростика? Так вот у него брат Демьян, поступил на художника в Питере.

– - Ростик - тот, который с грубой девушкой?

– - Она не грубая, она просто меня приревновала, -- лучше б я этого не говорил.

Маша поджала губы и продолжила усиленно что-то прокорябывать. Фактуру, не иначе.

Я развернулся и побежал. Кроме бега, мне надо было ещё успеть поплавать, а потом, попозже, в последний нешкольный день, много будет народу на катамараны - сегодня все будут отрываться, чтобы на весь год хватило.

Я плавал больше чем обычно, чтобы успокоиться. В конце концов, я ничего такого Маше не говорил. Я вообще не особо люблю разговаривать, но Маше зачем-то сказал очень много лишнего и личного.

День пролетел быстро, много было как обычно хлопот. Но я ни на минуту не забывал о том, что Маша обиделась и что она напротив, на пляже.

– - Пойдём, Кирь, мусор убирать. Сезон окончен.

Мы надели перчатки и пошли собирать мусор в огромные чёрные мешки.

– - Вот спасибо вам!
– услышал я голос. Маша стояла, а на плече у неё, на ремне, висела доска. ("Этюдник" -- поправила меня Маша.)

– - Ничего мы не молодцы. Нам за это деньги платят. Мы же спасатели, -- пробурчал Киря. Маша ему совсем не нравилась. Он не преминул об этом сказать. Маша подошла к дереву, к которому был специальным шнуром с кодовым замочком, привязан вел. Допотопный вел "Десна". У моей мамы такой ржавеет в гараже.

Она уложила доску (этюдник то есть) на багажник, сверху привязала картину. И уехала.

– - Ты на ободах, подруга!
– крикнул вдогон Киря.

Маша не сразу, но остановилась: наверное, почувствовала, что прыгает на корнях.

– - Вы что ли постарались?
– строго спросил я.

– - Да ты чё?
– возмутился Киря.

– - А Ева?

– - Да нет. Никто и не знал, что это её вел.

– - Вы мне не накачаете?
– обратилась Маша ко мне.

– - Да как тебе подкачать, подруга? Камеры небось - тю-тю.

– - Что?
– не поняла Маша.
– Какие камеры?

– - Если камеры не того это, - попытался объяснить Киря.

– - Что "это"?

Киря только махнул рукой. Как сказал бы сейчас Михайло Иваныч: "Баба она баба и есть. Глупое создание".

– - Накачаю, если не проткнули, -- сказал я.
– - Но не сейчас.

– - Мы сейчас мусор собираем, -- важно отозвался и Киря.

И Маша терпеливо сидела и ждала меня больше часа. Действительно: никто не прокалывал камеры, просто давно не подкачивали колёса.

– - У ниппеля микродырочка, -- вот и спускается помаленьку.
– сказал я.
– До свидания. До следующего года

– - Почему до следующего?
– удивилась Маша.
– Ты кто вконтакте?

– - Я? Василь Рочев...

– - Василь Рочев -- повторила она запоминая.
– Рочев, рок, рачок. Я тебя найду.

– - Не Василий, а Василь!
– предупредил я.

Мы помахали друг другу. Киря пробурчал что-то себе под нос. Но мне было всё равно. Пусть Киря рассказывает всем. Пусть! Мне наплевать!

– - Она тебя окучивает, -- зло сказал Киря.
– Ей в школу завтра, а она тут до ночи с нами.

– - Дурень ты, Киря.
– сказал я.
– Все дачники теперь выезжают под ночь. Пробки-то зверские.

– - А-аа, ну тада ладно, -- кивнул Киря примирительно.

Вечером я заминался абсолютно счастливый.

Меня всегда удивляли и восхищали люди, которые что-то умеют делать руками. Я восхищаюсь папой и дядей Василём- они ставят дома. Мне нравится смотреть как в руках Беллы Эдуардовны, когда она сидит у "героического" холодильника, мелькают спицы. И раз в полгода дядя Боря приходит на урок в новом свитере, очень красивом, с какими-то узорами, крестиками, косичками и чёрти ещё знает чем; ещё какими-то шишечками. Мне нравилось, как лепил из песка Демьян. Я никак не мог понять: как так? Ходит, весь вечер думает, а на следующий день на пляже - рыбина или дракон, и такой гладенький. И охота Дёме так надрываться - море смоет скульптуру, солнце подсушит песок, а ветер разбросает песчинки на метры друг от друга -- ничего не останется. А Дёма тратит столько времени и сил. Другое дело - глина. Я любовался его подарком - фигуркой велосипедиста. Она стояла у меня на столе. Я не начинал делать уроки, пока не потрогаю фигурку, не налюбуюсь ей. Так мама, пока на месте её цветника не появились мои турники, каждое утро выходила любоваться цветами: постоит-постоит, вздохнёт и идёт готовить завтрак... Теперь мама ходит к цветам на дачи, к своей сестре - моей тёте. А на нашем участке земля под турниками и брусьями вытоптана так, что трава и та чахлая. Я смотрел на фигурку и представлял, что это я, только из глины, качу на веле, кручу педали как кот Леопольд из мультика. Педалей не было, от колёс - половинки, уходят в подставку, но я видел колёса целиком, и педали, и дорожку, даже выбоину на асфальте видел! Вот чудеса! Маша... Картины, которые она называет этюдами... Обещанный мне потрет, от которого я отказался. Нет, определённо я был счастлив.

2 Вера в себя

Ростик только учился в Мирошеве, а ночевал в хозблоке на новом участке: его родители строились у нас в посёлке. Ростик много времени проводил в школьном подвале, помогал дяде Боре: чинил и налаживал велы, точил коньки и ножницы. Он тренировался конечно, но уже без фанатизма, больше по привычке. Мы с Колей теперь нормально общались, даже стали почти друзьями. Я стал часто заходить к нему в подвал. Ростик наконец признался, почему его выгнали из группы - он серьёзно подрался со Стёпой.