Спасите, мафия!

— Спокойно! — крикнула я. Мало ли, нашпигует меня спросонья ножиками, как хорошая хозяйка яблоками — гуся (не путать с Гу-Со-Синами)…

— Ты? — озадачился Принц и сунул ножики под подушку. — Не ожидал…

К слову, кофты на Бельфегоре не наблюдалось, и я имела сомнительное счастье лицезреть его бренную, перебинтованную на пузе тушку с аристократически-бледной, практически белой кожей, довольно худую, но стоило бы ему напрячь мышцы, как стала бы видна накачанная рельефная мускулатура. Впрочем, на то он и был хорошим воином, чтобы уметь расслаблять мышцы до такого состояния, когда неопытному глазу будет казаться, что перед ним просто доходяга, хоть и очень подтянутый. А еще тело Принца покрывали ужасные шрамы разной этимологии и возраста, но мое внимание больше всего привлекли тонкие длинные шрамы, как от порезов, явно очень и очень старые, которых было подавляющее большинство, и они тут же заставили меня вспомнить Расиэля и мгновенно разозлиться. Бэл проследил за направлением моего взгляда, с возмущением пересчитывавшего шрамы, и, усмехнувшись, поманил меня к себе. Я фыркнула и, подойдя к креслу, на котором висела его одежда, шваркнула ее Принцу. Он свои шмоточки поймал, но одеваться не спешил, заявив:

— Ты, похоже, поняла правильно. Это подарочек от Расиэля. Не все, но многие. В Варии мне иногда тоже прилетало — в Битве Колец, например, меня довольно серьезно покалечило взрывом турбин. Но разве шрамы выжившего не свидетельство его побед?

— Только если он всегда бьется с противниками до смерти, — пожала плечами я и села на кровать в ногах Бэла.

— Тоже верно, — хмыкнул он. — Но знаешь, даже если сражаешься с кем-то и проигрываешь, получая шрам, надо не опускать руки, а продолжать тренироваться для того, чтобы вновь вступить в бой и на этот раз победить. У меня нет шрамов, говорящих о долгах: я победил всех, кто посмел покалечить тело Принца. Эти шрамы — свидетельство моих побед.

— В этом я и не сомневалась, — фыркнула я. — Бэл, ты не можешь проиграть. Потому что если ты проиграешь, то вернешься, чтобы победить. Твой характер, твое стремление к идеалу не дадут тебе остаться в проигрыше.

— Верно, — улыбнулся Принц с довольным видом и обнял меня со спины. — Но ведь на то мы и описаны символом Розенкрейцеров, разве нет?

— Они к гармонии стремились, помимо самосовершенствования. Неужели мы и под это подходим? — съехидничала я, зная ответ.

— О да, — усмехнулся Принц. — Потому что мы стремимся к гармонии с собой, а для внутренней алхимии это главное. Розенкрейцеры ведь стремились к гармонии с собой куда больше, чем к гармонии с теми, кто не был членом их ордена, они радели за добродетель, однако не спешили открывать тайны мироздания «непосвященным». Их внутренняя гармония — это алая роза эмблемы, а десять ее лепестков — стремление к совершенству. Крест же — это искупление и стремление к той самой гармонии. Чем же мы не подходим под этот символ?

— Может, искуплением? — призадумалась я. — Мы с тобой граждане довольно жестокие.

— Дааа? — протянул Бэл, зарываясь носом в мои волосы. — И что, это такая большая помеха?

— Нет, — усмехнулась я. — Потому что мы не мстительные. Мы просто хотим побеждать — ради этого и сражаемся. Ради того, чтобы стать лучше, сильнее, приблизиться к идеалу. А не ради того, чтобы причинить кому-то боль или отомстить.

— Вот именно, — кивнул Принц, а в комнате вдруг вспыхнуло белое сияние, и над столом зависли два шинигами, косящие под птиц.

— Вы выполнили условия контракта, — прокрякал оперившийся шинигами справа, доставая из-за пазухи свиток. Развернув его, он откашлялся и зачитал: — «Сим документом подтверждается, что Бельфегор Каваллини и Елена Светлова выполнили условия контракта и вернутся в мир вышеозначенного Бельфегора Каваллини вместе. Если они хотят сделать это до Нового Года, они должны умереть, если нет, они переместятся в иной мир с последним ударом курантов. Первый пункт был выполнен, когда были открыты Врата, второй — когда они прыгнули в воронку, третий — когда они оба выдержали испытание на смирение и доказали самим себе, что способны не только на уход от конфликта или его обострение, но и на то, чтобы терпеливо принимать реальность в безвыходном положении, и четвертый — когда поняли, почему Владыка присвоил им символ Розенкрейцеров и сказали об этом друг другу». Есть вопросы?

— Есть, — маньячно ухмыльнулся Бэл, всё еще меня обнимая и не собираясь отпускать. — Что насчет перемещения? Куда мы попадем, где должны будем оставаться? Есть ли ограничения в передвижении по миру?

— Вы попадете в штаб Варии, в комнату Бельфегора Каваллини, — отрапортовал Гу-Со-Син. — Ныне она пустует, так как новый офицерский состав еще не набрали. Владыка Эмма связывался с Девятым боссом Вонголы и пояснил, что все исчезнувшие в тот день граждане вернутся не позднее первого января, потому Девятый Вонгола не стал формировать новый отряд Варии и искать нового преемника. Родственники Хранителей Вонголы были им оповещены о том, что Хранители вернутся в новом году, поскольку полгода будут на задании. Таким образом, никто из умерших таковым не числится и не признан без вести пропавшим. Имущество, денежные средства и прочие материальные блага, а также должности за вами сохранены. Варией сейчас управляет Вайпер, однако он назначен лишь временным командиром. Также на временные должности взято несколько сильных бойцов, но офицерские звания им не выданы. Вы попадете в особняк Варии в Италии, однако дальнейшую свою судьбу можете решать сами — ограничений нет, также, как и советов. Можете остаться с Варией, можете отправиться в Японию к сестре Елены Светловой, можете восстановить принца Каваллини в правах на престол его страны, можете выбрать что-то свое. В дальнейшую вашу жизнь мир шинигами вмешиваться не станет. К грамоте о выполнении контракта прилагаются документы для Елены Светловой, делающие ее гражданкой Италии. Также она получит знание итальянского языка, как только окажется в ином мире по тому же принципу, что Бельфегор Каваллини получил знание русского языка, попав в этот мир. Знание русского языка у мафиози, кстати, сохранится.

— Ясно, — довольно хмыкнул Бэл. — Остальные, я так понял, будут раскиданы по местам своего проживания?

— Вы имеете право спрашивать только о себе, — категорично отказалось сотрудничать вредное пернатое.

— А с Машей связаться никак не получится? — подала голос я.

— Владыка Эмма согласился через нас передавать Екатерине Светловой письма от Марии Светловой и наоборот, — ответил гусик. — Если захотите написать Марии письмо, отправьте его сестре в Японию.

— Ясно, — кивнула я, почувствовав облечение. Я ведь всё же беспокоюсь за сестру и то, как она одна с фермой будет справляться…

— Есть еще вопросы? — осведомился почтальон в чепце.

— Нет, — покачал головой Бэл, и шинигами, дружно выдохнув, отдали Принцу свиток и исчезли в белой вспышке.

— Ну что, — протянул Бельфегор мне на ухо, — ты довольна?

— Более чем, — улыбнулась я. — Вставай, а то замерзнешь.

— Не замерзну. Ты же меня греешь, — съехидничал Принц.

— Вставай! — возмутилась я. — Я тебе что, живая грелка?

— Вроде того, — кивнул Бельфегор с серьезным видом, и я возмущенно сдвинула его челку. Увидев в алых глазах ехидный блеск, я фыркнула и, ткнув принца кулаком в грудь, заявила:

— Вредный ты, просто сил нет!

— Нет сил — полежи, — выдал Бэл и рухнул на спину, увлекая меня за собой.

Я оказалась прижата носом к бледной, покрытой страшными шрамами коже и вздрогнула, но Принц отпустил меня и начал осторожно перебирать мои локоны. Постепенно я расслабилась и закрыла глаза, прижавшись щекой к его груди. Было тепло, спокойно и очень хорошо, утренние волнения исчезли без следа, и я пробормотала:

— Бэл, не пугай меня так больше. Я чуть не запаниковала, когда подумала, что с тобой что-то случиться могло.

— Я просто не хотел тебя будить, — улыбнулся Принц. — Ты так сладко спала, что я не решился заходить в комнату. Неужели Принцессе было одиноко этой ночью?

— Ты из голоса ехидство-то убери, — поморщилась я. — Потому что мне и правда было одиноко. Но не ночью — ночью я спала, правда, с кошмарами, а когда ты рядом они реже снятся. Утром. Когда тебя рядом не нашлось.

— Ну что ж, тогда мы это исправим, — заявил Бэл. — Раз я так ошибся, придется мне искупить вину. Теперь ты от меня не отделаешься и просыпаться мы всегда будем вместе.

— Кроме тех дней, когда ты будешь на задании, — уточнила я.

— Уточнения принимаются, — усмехнулся Принц и чмокнул меня в макушку.

Я зевнула и, подумав, что если так продолжится, я просто здесь вырублюсь, приподнялась на локтях, чмокнула Бэла в щеку и пошла на выход. Вслед мне долетело: «Сбегаешь? Ай-яй-яй!» — на что я лишь рассмеялась и ушла. Потому как и он, и я знали, что сбегать я не собираюсь и свою фобию преодолею. Не только ради него — ради себя тоже. Потому что я люблю этого печального человека с усмешкой на губах, и хотя у меня самой гормональный фон явно занижен, ему я хочу подарить всю себя без остатка. Ведь он мое продолжение, та часть моей души, что боги отделили от нее, когда разделяли людей напополам. Я в это верю, ведь его улыбка — не усмешка, а именно улыбка — это моя жизнь…