Спасите меня, Кацураги-сан! Том 8

— Но я же… — попытался оправдаться он.

— Вы нарушили технику безопасности? — спросила Ритика Банзаль. — Опять без перчаток работали?!

— Нет! — воскликнул он. — Я случайно… Я кое-что сделал случайно. Не могу сказать, что именно.

А я уже догадался, где допустил катастрофическую ошибку химик. Диарея на днях возникла у него не просто так. Теперь мы точно знаем, каким путём химикаты попали в организм.

— Вы каким-то образом проглотили свой реагент, верно? — спросил я.

Бахадур Шахал понял, что его раскрыли. Назад уже дороги нет. Он бы уже давно признался, если бы не боялся профессора Банзаль. И, думаю, он прекрасно знал об этом заболевании. Просто понял, что у него лёгкая форма, которую он сможет вылечить самостоятельно дома с помощью активированного угля и тиосульфата натрия.

Только это очень большой риск. Состояние может усугубиться, и тогда от комы или смерти его спасёт только диализ и искусственная вентиляция лёгких.

— Хорошо, я сдаюсь, — вздохнул Бахадур Шахал. — Когда я остался в лаборатории на ночь, мне захотелось выпить кофе. И я… Ну…

— Да говорите уже, Бахадур, обещаю, я вас не съем, — смягчилась Ритика Банзаль.

— Я пронёс кофе прямо в лабораторию, на рабочее место, — признался он.

Лицо профессора Банзаль так быстро изменилось, что я уж было подумал, что она не сдержит своего обещания и, как минимум, укусит Шахала.

— И что было дальше? — процедила она сквозь зубы.

— Заработался, отвлёкся, — начал оправдываться он. — И взял стакан не глядя. А оказалось, что там был анилин.

То есть — нитросоединение, которое и может вызвать такое состояние.

— И что же вы, умудрились его проглотить, что ли?! — воскликнула Ритика.

— Часть проглотил, совсем немного! — признался он.

— А другая часть впиталась через слизистую ротовой полости, — добавил я. — Потом, видимо, возникла диарея из-за раздражения кишечника. Но часть нитратов всё же попала в кровь и вызвала текущее состояние.

— Простите меня, профессор Банзаль, я надеялся, что вы не узнаете об этом, — опустил голову Бахадур Шахал.

— Профессор Банзаль, — обратился к Ритике я. — Его надо госпитализировать в клинику. Попросите сотрудников, чтобы вызвали скорую. Пока что его состоянию ничего не угрожает, но отпускать его одного нельзя.

— Что ж теперь поделать, вызовем, конечно, — кивнула она. — Пойдёмте, Шахал. Поедете лечиться. Но после выписки я вам устрою очень серьёзный опрос по технике безопасности в лаборатории!

Бахадура проводили в фойе и оставили под присмотром коллег. Через полчаса его забрала скорая. Прежде чем вернуться к экскурсии по лаборатории, мы с Ритикой Банзаль и Ниидзимой Касугой присели в комнате отдыха, чтобы выпить кофе.

— Он теперь вас возненавидит, доктор Кацураги, — рассмеялась Ритика.

— Кто? Бахадур Шахал?

— Ну а кто же! — ответила она. — Сдали его с потрохами. Не знаю, как вы только смогли заметить этот оттенок.

— Неважно, как он ко мне относится, — пожал плечами я. — Главное, что его здоровью теперь ничего не угрожает.

— Самое ужасное, что без вашего внимания, мы бы точно упустили ухудшение его состояние, — подметила Ритика. — Боюсь представить, какой скандал бы возник, если бы один из моих сотрудников погиб прямо в лаборатории на рабочем месте!

— Наш доктор Кацураги всегда такой, — улыбнулся Ниидзима. — Поверьте, профессор Банзаль, его сюда прислали не просто так. Он отнесётся к препарату и испытуемым ровно так, как должен отнестись любой образованный и честный человек.

Ниидзима Касуга сказал это не просто так. Он почувствовал, что профессор Банзаль с самого начала отнеслась к моему приезду со скепсисом. Она переживает, что я по чьей-нибудь указке замедлю или вовсе отменю дальнейшую разработку препарата.

— Я уже убедилась, доктор Ниидзима, — неспешно отпивая кофе, проговорила Ритика. — Вижу, что доктору Кацураги можно доверять. В таком случае предлагаю не тратить время на бестолковые экскурсии.

— Почему бестолковые? — поинтересовался я.

— Я намеренно хотела потянуть время, поводить вас по лаборатории, чтобы, в конце концов, вам не хватило терпения добраться до испытуемых и самого препарата, — призналась она.

— Что ж, зато благодаря этому хитрому ходу мне удалось обнаружить больного метгемоглобинемией, — сказал я. — Так что всё к лучшему.

— Тогда поступим следующим образом, доктор Кацураги, — продолжила Ритика и поставила пустую чашку на стол. — Механизм действия, фармакокинетику, фармакодинамику и остальные свойства препарата я сброшу на вашу электронную почту. Давайте сразу перейдём к испытуемым.

— Я не против, — кивнул я. — Наглядный пример скажет о препарате куда больше.

Нам троим пришлось покинуть здание и пройти в другой корпус, где располагался небольшой стационар на десять коек. Там и находились испытуемые. Рядом со стационаром располагалась своя лаборатория с анализаторами, а по соседству — миниатюрное диагностическое отделение.

Таким образом, испытывать препарат и следить за пациентами можно в одном месте.

Профессор Банзаль взяла несколько историй болезни и повела меня за собой к пациентам. Поскольку она являлась клиническим фармакологом, как и Ниидзима Касуга, у неё было право вести больных и наблюдать за ними.

Если кратко, обычный фармаколог врачом не является, а клинический фармаколог — это, в первую очередь, врач. Хотя, как я понял, у Ритики Банзаль было больше четырёх образований во всех областях.

— Итак, доктор Кацураги, я выбрала для вас наиболее интересных пациентов, — произнесла Ритика. — Если захотите, можете потом и другие истории болезни полистать. Но вот эти — самые интересные!

— Давайте пока этих посмотрим, а дальше я уже определюсь. Возможно, мне хватит и их, чтобы составить своё мнение, — ответил я.

Мы прошли к первому пациенту.

— Добрый день, — улыбнулась профессор пациенту. — Сейчас мы с доктором Кацураги ещё раз осмотрим вас в рамках клинических испытаний.

Мужчина что-то ответил на хинди, что я расценил, как утвердительный ответ.

— Смотрите, доктор Кацураги, он поступил в инфекционное отделение клиники «Дживан» в крайне тяжёлом состоянии, — начала объяснять Ритика.

Слушая её, я подключил «анализ» и сразу определил причину его госпитализации. Судя по уплотнениям лёгочной ткани, у пациента была пневмония.