Спасти СССР. Часть 5

Маркс так же не мог себе представить опустошительных войн двадцатого столетия и того объёма подготовки к ним, который потребуется. Что армии из профессиональных станут народными, что целые отрасли экономики будут постоянно работать на войну даже когда мир, он не мог предвидеть такого явления как гонка вооружений. Потому-то его теория не выдержала столкновения с суровой реальностью — но как теория осталась, а новой написано не было.

Марксизм полностью противоречил советской практике. Как, например, совместить сильное советское государство с пассажем Маркса, что в будущем государства не будет вообще. То есть продвижение по пути к коммунизму требовало в какой-то момент разрушить построенное государство. Кроме того — марксизм практически ничего не говорил о том, каким будет коммунизм и совсем ничего — как к нему идти.

Мало кто знает, что Маркс все годы жизни, которые он жил после написания Капитала — написал очень много всего, в частности он планировал написать как минимум два новых тома Капитала. И не написал. Архив Маркса — десятки тысяч страниц, многие из которых так и не увидели свет. Их потом перешерстили сначала немецкие, а потом и советские исследователи. Искали указаний.

Ничего.

Судя же по его высказываниям (поздним), он во многом из того что написано в Капитале — разочаровался. Но и нового — не нашёл.

К чему мы пришли в итоге.

СССР построен. В полном противоречии с идеями Маркса — это сильное государство, но слишком много отвлекающее на оборонку. СССР ждёт мировой революции, которой не будет. Но при этом не видит опасность национализма.

И Маркс и Энгельс были немецкими националистами. Об этом они не писали — для них это было само собой разумеющимся. Опасностей от формирующегося национализма они не видели — а между тем СССР построен как сообщество государств, а не как государство. Он построен, так что в него легко войти — но значит легко и выйти. Достаточно простого большинства голосов национального Верховного совета. Более того, постулируется, что каждая нация имеет право создать свою социалистическую государственность, для этого надо миллион человек титульного населения и выход к границе. Сепаратизм в СССР был всегда, просто его старались не замечать. Но он был. Например, развалена Закавказская федерация, основатель СССР. Зачем? Созданы три национальных государства, два из них точно проблемные. Заложена мина Карабаха. Точно так же готовится отделение Якутии, едва не состоялось отделение Карелии с потерей Мурманска. В Средней Азии безалаберно проведена граница РСФСР с Казахстаном, Узбекская, Таджикская и Туркменская СССР выделены из единого ранее пространства. Украине волюнтаристским решением передан Крым. При этом Украина ещё при Сталине попыталась отобрать часть территории Белоруссии, мотивируя это очень просто — Украине не хватает своего леса! Она уже тогда была проблемной.

Ничего этого советской теорией не покрывается, и решение не найдено.

Забегая вперёд. СССР развалился потому и тогда, когда советские граждане окончательно поняли, что обещанного коммунизма не будет, между 1980 годом в котором это было обещано и 1991 годом — всего одиннадцать лет. Если СССР не развалится — а надо сделать всё чтобы он не развалился — проблема отсутствия теории останется. И даже усугубится так как проснувшиеся национальные чаяния не найдут реализации.

Если так подумать, как бы не было хуже. Как произошло в реальности? СССР распался, но люди с СССР не попрощались. Произошло резкое, намного более резкое, чем в западных обществах разделение. Но не на правых и левых. Раскол произошёл на тех, кто всем сердцем принял развал общества (не страны, общества), начал хапать и в принципе принимает в штыки идею, что ты обществу хоть что-то там должен. И тех, кто не принял развал — опять же не страны, а общества где все должны друг другу. Недаром один незаинтересованный наблюдатель заметил, что сейчас наиболее атомизированные и эгоистичные общества — не на Западе, а на Востоке. Это посткоммунистические общества, которые в прошлом искусственно приучались к солидарности и научились её ненавидеть.

В 2014 году случился разлом, а в 2022 году он начал приобретать неожиданно открытые и фатальные формы. Если до того две части общества старались просто не замечать друг друга то теперь стало понятно, что не замечать уже невозможно. Одни другим сломали нормальную жизнь, а такое не прощают. Первые же поняли, что другие — готовы мстить и даже сотрудничать с врагом. И это в условиях войны.

Украина же прошла свой путь — из анархической страны она стала стремительно превращаться в тоталитарную, причём при активном участии части общества. Причина? Она та же, что и в случае с вспышкой фашизма в тридцатые, в Европе. Фашизм проявивший себя в самых разных странах является следствием осознания итогов Первой мировой и тех уроков, которые она преподнесла. Все понимали, что будет продолжение. И нация — если она хочет выжить, а тут речь шла о гибели и изгнании целых народов, сербы потеряли четверть населения — уже не может позволить себе не то что оппозиции — а и просто отстранённого созерцания. Каждый, буквально каждый — должен быть включён в общенациональные усилия, должен трудиться или сражаться не щадя себя, отдать всё что есть и самого себя — ради победы или просто чтобы не было поражения. Вот и Украина. В какой-то момент она поняла, что надо мобилизацию и не просто мобилизацию — а всеобщую. И то есть уже нельзя так, как раньше, кто в лес, кто по дрова, убийство страны в прямом эфире с атаками на власть. Вот и начали закручивать гайки. Суетливо, во многом бестолково — но начали. С закрытыми границами, с облавами на людей призывного возраста на улицах, со спецназом в Киево-Печерской лавре, с пожизненными сроками за зраду Украины. А Запад — смотрит на всё это и помалкивает в тряпочку: победа над Россией важнее! Думают, что потом… и не понимают, идиоты — что потом будет только хуже. Не бывает так на постсоветском пространстве, чтобы диктатура просто так уходила, по исчерпании надобности. Власть портит людей, а абсолютная власть — и портит абсолютно.

Так что же всё-таки делать? Проблема несоответствия практики теории всё равно останется, и пока она есть — для нас любой чих опасен. Ливия рухнула под воздействием националистической (точнее, племенной) и исламистской идеологии, несмотря на то, что материально жили они вполне неплохо. Все эти оранжевые революции и арабские вёсны — они тоже не на фоне голода прошли, скорее наоборот. Как только удовлетворены материальные потребности — человек обращается к потребностям более высокого порядка, а с этим-то у нас полный швах. Уже с начала девяностых нам предстоит внедрение интернета, я хочу чтобы мы зашли в эру новых технологий как минимум на равных с Америкой и откусили большую часть того куска, который в девяностые Америка сожрала одна. Но это означает взрывной рост общения, сложно контролируемого. Особенно в СССР, где все привыкли выражаться эзоповым языком. Что будет, когда пресловутый Архипелаг ГУЛАГ не надо будет печатать на машинке, а он способен будет мгновенно распространяться по сети в любом количестве экземпляров. Китай сделал китайский файерволл, новую Великую стену, но у нас в том, то и беда, что у нас гниль внутри, а не снаружи. Никакие стены не помогут, если мы не сможем честно и непротиворечиво сказать, куда мы, чёрт возьми, всё-таки идём.

Если брать «как есть» — то получается так, что у нас построено сильное государство, и оно и есть не средство — а цель. Веками сильное государство осваивало эти земли, как то обороняло их (неплохо получалось), развивало промышленность, контролировало общественные нравы, и вообще делало многое из того что на Западе предпочитали отдавать частной инициативе. Будем честными — без государственной воли мы бы не стали тут Европой. Государственной волей, в конце концов, были освобождены крестьяне, демократического мандата на это не было. Государственной волей построены железные дороги. С государственной во многом подачи развивалась промышленность — хотя и немало частных хороших инициатив загубила бюрократия. СССР не достиг ни одной цели, которая декларировалась при его создании — но провёл индустриализацию, и построил инфраструктуру вполне соответствующую уровню ведущих стран мира. И это на огромных пространствах.

Так что можно и сказать: государство, в котором спокойно жить это не средство, а цель и ничего другого не ждите.

Вопросы только другие встают. За какой счёт, получается, держать союзников и чем их привлекать, если мы больше не идём к социализму. В какой мере разрешается частная инициатива — ведь если мы больше не строим социализм то — в любом. А ведь у нас есть теневая экономика, и мы по опыту девяностых знаем, насколько дикий в реальности будет построенный бывшими советскими людьми капитализм. Абсолютно диким, без малейшей солидарности, с грохотом взрывов и автоматных очередей и нищими старухами на улицах.

И почему бы в таком случае другим национальностям СССР не хотеть заиметь своё сильное государство, а?

И главный вопрос, на котором тут веками спотыкались — как обеспечить, чтобы государство служило народу, а не бюрократии. Ведь Милован Джилас прав, фактически бюрократия сформировалась как эксплуатирующий класс, а все остальные — эксплуатируемые. То есть мы сами того не замечая, воспроизвели капитализм только юридические лица в нём — министерства, отрасли, области целиком, и находятся они в коллективной собственности контролирующей их номенклатуры, а не народа. И чем дальше — тем больше.

Да…

Сегодня уже голова не варит. Надо идти спать…

01 февраля 1986 года

Грузинская ССР

Ночь, когда в городе был погром — они банально проспали, потому что тётя Манана жила далеко от центра, а Никифор, то ли умышленно, то ли просто из желания оберечь гостей — ничего не сказал о происходящем в центре.

Тётя Манана жила в старом, большом доме, какие были в изобилии настроены во времена имперского расцвета этого города — самое начало двадцатого века. Тифлис тогда был деловым центром всего Закавказья, в городе был трамвай, построили театр и синематографы, замостили центральные улицы, появились высшие учебные заведения. Грузии повезло с имперским администратором — одно время им был князь Воронцов, один из самых способных администраторов своего времени. Когда его спросили, зачем строить в Тифлисе театр, он ответил — для того чтобы в Тифлисе был театр. Через Грузию проходил один из первых в мире нефтепроводов от Баку до порта Батуми, построенный инженером Шуховым, этот же город был центром кредитования всего региона — кстати, в Тифлисе было больше армян, чем грузин [66] . Тогда же очень активно шла застройка города, ранее совершенно азиатского — и на свет появились типично тифлисские двух и трёхэтажные дома. Их характерной особенностью были широкие балконы, часто с отдельной лестницей на улицу — из-за долгих периодов жары и духоты. Вот в одном из таких домов жила тётя Манана, одна в двух больших комнатах. Энергичная старуха которая имела вполне дореволюционного уровня образование, профессионально рассуждала о литературе и о театре.

66

Для справки — первое большевистское правительство Грузии, с которым у князя Орджоникидзе произошла драка, а Сталин поссорился из-за него с Лениным (именно тогда Ленин начал обдумывать отстранение Сталина, что закончилось Письмом к съезду) в конце двадцатых взимало со всех живущих в Грузии и не являющихся грузинами отдельный налог на «негрузинство». Тут уже откровенно пахло фашизмом

Утром она подала на стол чай и грузинские постные лепёшки чвиштари. Было холодно, но она явно не замечала холода.

— Тётя Манана — осмелев, спросил её Мазур — а что у вас тут происходит? Я имею в виду в городе…

— А… — отмахнулась старуха — власть делят.

— На улице?

— А на улице — мальчишки, которые от белого порошка почувствовали себя мужчинами.

— Как же вы до такого дошли? — поинтересовался Мазур

Старуха достала портсигар и закурила

— Этот народ — сказала она, голос звучал зловеще, хрипло — всегда искал свой путь к небесам. Раньше это был путь к Богу. Теперь про Бога забыли… благодаря одному негодяю отсюда родом. Но в небеса хочется. Теперь веру заменил дурман. А когда власть отняла у них этот дурман, они пошли бунтовать. Они думают, что у них по две жизни. Но нет, только одна…