Список

Берт назвал Джеку номер. Джек, естественно, повторил его.

– Звонит.
– Он поднес трубку к уху Берта.

– Алло?

Когда Берт услышал голос, он не был уверен, что сможет сдержаться.

– Мама? Это я.

– Альберт! Как ты? Где ты прятался? Я звонила в квартиру три раза, ты не отвечал.

– Был занят в последнее время.

– Слишком занят, чтобы позвонить матери?

– Послушай, мама, это важно.

– Что такое, Альберт?

Глаза Берта слезились.

– Я хочу сказать... Я хочу сказать спасибо. Спасибо за мою жизнь. За то, что вырастили меня.

– Он сглотнул, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
– Ты была лучшей матерью, о которой только можно мечтать. Я люблю тебя, мама.

– Я тоже тебя люблю, сынок. Все в порядке?

– Все хорошо. Папа там?

– Альберт... Я не знаю, хочет ли он с тобой говорить.

– Пожалуйста. Попроси его подойти к телефону. Я должен ему кое-что сказать.

Джек убрал телефон и закрыл ладонью микрофон.

– Я просто должен сказать тебе, Альберт. Это очень трогательно. Правда.

– Ты можешь дать мне договорить?

Джек приложид трубку к уху Берта.

– Да?
– Голос его отца, Курта. Как всегда, нетерпеливый.

– Привет, папа. Слушай, я знаю, что в последнее время мы не виделись, но я хотел кое-что сказать.

– Я больше не буду посылать тебе денег.

– Черт возьми, папа, просто послушай меня. Дело не в деньгах. Дело не в аспирантуре, не в физике, не в фондовом рынке. Речь идет о нас с тобой. Давным-давно один человек сказал мне, что я могу добиться в жизни всего. Он научил меня верить в себя.

Джек снова убрал телефон.

– Это просто мыльная опера, Альберт. Может, мне принести салфетки?

– Я могу закончить?

– Могу я закончить? Конечно.
– Он снова протянул телефон.

Берт попытался собраться с мыслями.

– Ты был рядом со мной, папа. На протяжении всей моей жизни. Ты помог мне стать мужчиной. Я знаю, что не оправдал твоих ожиданий как сын, но ты оправдал все мои ожидания как отец, и даже больше. Я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Я люблю тебя.

Последовала долгая пауза.

– Он ответил?
– спросил Джек.

Берт отвел глаза.

– Знаешь, сынок, ты давно не заходил к нам. Твоя мама будет рада, если ты приедешь, останешься на несколько дней. У меня есть билеты на "Нетс" - у них сейчас отличный сезон. Они точно попадут в финал. Ты помнишь, как я впервые сводил тебя на "Нетс"?

– Как будто это было вчера. Они играли с "Буллз". Джордан набрал 43 очка.

– Так ты приедешь? Они играют в четверг. Я не знаю, какой у тебя график...

Берт прикусил нижнюю губу.

– Не думаю, что смогу прийти на эту игру, папа. Но спасибо.

– Ну, тогда в другой раз. Берт?

– Папа?

– Я знаю...
– Он прочистил горло.
– Я знаю, я не был самым ласковым отцом. Этим всегда занималась твоя мать. Объятия, поцелуи и открытки на день рождения. Но я рад, что ты позвонил.

– Я тоже рад.

– Я люблю тебя, сынок.

– Спасибо, папа. Я тоже тебя люблю. Пока-пока.

Джек взял трубку и сделал вид, что вытирает слезы.

– Я растроган. Правда. Это было трогательно. Старик действительно сказал, что любит тебя?

Берт отвернулся от него.

– Мой отец тоже любил меня. Но это была любовь другого рода. У него были некоторые проблемы. Ну, давай будем честными. Ему нравилось причинять мне боль. Но он делал это с любовью. Я скучаю по нему каждый день с тех пор, как убил его.

– Ты больной ублюдок.

– Ты больной ублюдок. Это все, что ты можешь сказать? Ну, может быть, оскорбления станут более изобретательными, когда ночь затянется. Но я предупреждаю тебя. Постарайся высказаться пораньше. Потому что позже, вместо того чтобы обзывать меня, ты будешь говорить, что любишь меня, просто чтобы я не делал тебе еще больнее.

Берт глубоко вздохнул, покопался в себе и нашел небольшой запас мужества. Он встретил пристальный взгляд Джека.

– Я большой, глупый, маменькин сынок.

Джек даже не сделал паузы.

– Я большой, глупый маменькин сынок.

– И я играю с куклами.

– И я играю с куклами.
– Глаза Джека сузились.
– Я вижу, что ты издеваешься.

– Я должен все повторять, потому что я идиот.

– Я должен все повторять, потому что я идиот. Прекрати это! Сейчас же! – взвился тот. Его крик перешел на визг.

Берт ломал голову в поисках новых оскорблений. Он вспомнил передачу о серийных убийцах, которую видел по кабельному телевидению. Многие из них убивали животных, устраивали пожары, мочились в постель...

– Я ссался в постель до двадцати лет.

Челюсть Джека сжалась, а голова начала трястись.

– Я... ссался в постель до двадцати лет.

Берт поднял брови.

– Эй, кажется, я задел тебя за живое. Я маленький псих, который ссытся в постель, и никто меня не любит.

Джек ударил Берта по лицу. Удар заставил его покачнуться.

– Я... я... ссусь...

– Маленький псих, и никто меня не любит.

– Маленький псих, и никто меня не любит. Ты еще пожалеешь, что не сделал это!

Джек поспешил вниз по лестнице. Берт смотрел, как он бежит к стеллажу, где крепилась веревка. От одной мысли о том, что его опустят на этот кол, Берту захотелось в туалет по большому. Его мысли неслись вскачь. Был ли хоть какой-то способ выбраться отсюда живым? Он не видел ни одного. Рой, бедный Рой, был мертв. Берт знал его всего несколько дней, но считал другом. Том был в Лос-Анджелесе и, вероятно, узнает об их смерти только через несколько дней. Ни спасения, ни побега. Все, что ждало его - это долгая, ужасная смерть.

Берт посмотрел вниз, себе под ноги. Он все еще не отошел от удара Джека, и раскачивался над колом, как маятник.

Возможно, он не мог спастись, но мог отсрочить свою смерть на некоторое время. Берт оттолкнулся ногами от кола и начал раскачиваться сильнее.

– Прекрати!

Берт вытянул ногу, пытаясь дотянуться до лестницы. Может быть, только может быть, он сможет забраться на нее...

Веревка ослабла, и Берт упал.

Он замер. Сначала ему показалось, что он приземлился на лестницу и все в порядке. Затем его пронзила боль. Его левая ягодица! Пылающая, обжигающая боль. До самой кости.