Справедливость-это женщина

Она знала, что Мартин хорошо к ней относится, даже любит ее. Разве он не сказал однажды, что жаль, что она не его мать? В течение ряда лет мысль об этом приносила Бетти тайное удовлетворение, которое она оправдывала, говоря себе: а почему бы ему не любить меня? Ведь я воспитала и любила его. И – это главное – делала это беззаветно!

Теперь она сбежала по ступенькам и торопилась туда, где скрылся мальчик. Его не было видно у теплиц, и он не был с Дэвидом, поскольку она видела, как Дэвид работал у клубничных грядок… В конце концов Бетти увидела его сидящим у подножия большого дуба в пограничной рощице.

Она нежно позвала его, приблизившись к нему.

– Мартин. Мартин. В чем дело? – Когда она подошла к мальчику сбоку, он не взглянул на нее, а взяв в руки сломанную ветку, стал копать ею твердую землю между корнями; а когда она опустилась рядом с ним на колени и взяла его за руку, он отвернул от нее голову. – Что… что мать тебе наговорила?

Он тряс головой, и, когда Бетти повернула к себе его лицо, он пробормотал:

– О, тетя Бетт.

Она нежно проговорила:

– Скажи, что она сказала. Я… я смогу разъяснить.

Теперь он поднял на нее свои глаза и сказал:

– Как ты сможешь? Ты же не знаешь.

– Чего не знаю?

– Об отце.

Глаза Бетти слегка прищурились, и она спокойно спросила:

– Что об отце?

Мартин неистово мотал головой и, отодвинувшись от нее, повернулся в сторону и, вновь взяв палку, стал снова ковырять ею землю.

Теперь она крепко схватила мальчика за плечи и, повернув его к себе лицом, потребовала:

– Выкладывай! Мартин! Все. Давай говори, что она сказала о твоем отце.

Мальчик судорожно сглотнул, быстро заморгал глазами, точно так же, как делала она, когда волновалась, и пробормотал:

– Он плохой.

– Отец плохой? Твой отец – хороший человек! Что она сказала?

– Она… она сказала, чтобы я больше не разговаривал с ней и… и не ходил к ней, потому что…

– Элизабет? – Бетти чуть было не вскрикнула, затем с облегчением сделала глубокий вдох и на выдохе плюхнулась на землю рядом с ним и спросила: – Что она говорила об Элизабет? И… и какое отношение это имеет к твоему отцу?

Его голова опустилась на грудь, и он пробормотал:

– Я… я сказал ей, что, наверно, наша школа будет эвакуирована, а она сказала, что это – чепуха. А я сказал, что не чепуха, потому что Элизабет тоже эвакуируется и… и она прямо чуть было не набросилась на меня, тетя Бетт. – Он в замешательстве смотрел на нее, прежде чем продолжать. – Она заявила, что я вновь вижусь с Элизабет после того, как она велела мне не делать этого, а я ответил, что невозможно идти к калитке вместе с Элизабет и не разговаривать с ней. В конце концов я… тетя Бетт… я сказал ей, что мне нравится Элизабет. И затем я ляпнул кое-что глупое. – Теперь он еще ниже опустил голову, и она ждала, пока он не пробормотал: – Я сказал, что Элизабет мне всегда нравилась и… и что она – моя девушка. У многих ребят есть девушки, тетя Бетт, а Элизабет симпатичная, и я ей нравлюсь и… и она мне тоже. Но… но мне не следовало бы это говорить. Тем не менее я сказал. И затем… ну она прямо взбесилась, тетя Бетт. Она столкнула меня на кушетку, держала меня и… и кричала мне что-то.

Бетт обняла мальчика и спокойно спросила:

– А что она тебе кричала?

– Она сказала, что Элизабет никогда… никогда не сможет быть моей девушкой в этом смысле; ничего подобного быть не может, сказала она. Она… она что-то говорила несвязно. Затем взяла меня за плечи, встряхнула и сказала, что Элизабет – моя сестра или сводная сестра и что мой отец – ее отец, а мать Элизабет – плохая женщина.

– О Боже!

Теперь Бетти поднялась, потянув за собой Мартина, и, взяв его за плечи, сказала:

– Теперь послушай меня. Все это – ложь. Ложь. Слышишь меня? Мать и отец Элизабет любят друг друга, и Элизабет – их дочь. Твой отец и Дэвид росли вместе, когда они были мальчиками, как ты. Он никогда бы, никогда… – Теперь она делала судорожные глотательные движения и трясла головой.

Схватив его за руку, она сказала:

– Возвращайся домой, скоро приедет отец, он все поставит на место. А это крайне необходимо.

– Нет, нет. – Мальчик противился ее попыткам тащить его. – Я не хочу его видеть, тетя Бетт.

– Тебе необходимо повидаться с отцом. Говорю тебе, что твоя мать не знает, что говорит, она больна. Послушай! – Бетти повернула в сторону голову. – По аллее движется автомобиль. Пойдем.

– Нет, нет, тетя Бетт.

Несколько секунд она беспомощно смотрела на него, затем сказала:

– Ладно, обещай мне одну вещь: ты не уйдешь отсюда, пока я не вернусь. Обещай мне это.

Он задумался на мгновение, а затем сказал:

– Хорошо.

Она побежала мимо теплиц, через теннисный корт и достигла аллеи, когда Джо уже входил через главный вход.

Когда Бетти окликнула его, он повернулся к ней, и она проговорила, тяжело дыша:

– Подойди на минутку, мне нужно кое-что тебе сказать. – И, повернувшись от него, она заспешила во двор к гаражу.

Он последовал за ней.

– В чем дело? В чем дело?

– Сегодня утром в доме была настоящая заваруха.

– О! – Джо кивнул. – Она узнала?

– О нас? Нет, не все. Я… я поругалась с ней. Я сказала ей, что уезжаю и… и о моем положении. Я также сказала Майку. Потом я услышала, что она занялась Мартином. Я только что от него. Он здесь, в лесу, он в ужасном состоянии, Джо… – Она протянула к нему руки, и, когда он схватил их, Бетти сказала: – Теперь… теперь ты должен сохранить спокойствие по крайней мере до объяснения с мальчиком. Очевидно, он сказал Элен, что Элизабет – его девушка; ну знаешь, как это принято у ребят, и она принялась на него кричать. Заявила, что это невозможно. – Бетти закрыла глаза, крепко сжала их на мгновение, затем открыла снова и закончила скороговоркой: – Она говорит, что ты – отец Элизабет и что они сводные брат и сестра.

Джо продолжал смотреть на нее, как будто не замечая, затем медленно проговорил:

– Ты имеешь в виду, что она…

Он не сумел подобрать нужные слова, когда она медленно кивнула, а затем сказала:

– Да. И он в лесу. Он в ужасном состоянии, тебе лучше сходить к нему. Он обещал мне дождаться моего возвращения.

Теперь он выглянул из двери гаража, затем повернул в сторону голову и, выдохнув, произнес:

– Нет, нет, – затем снова: – Нет, нет, приведи его, Бетти, я иду в дом.

– Джо! Джо! Пожалуйста, будь осторожен.

– Я осторожничал слишком долго. Да, и в этом моя беда, я осторожничал слишком долго.

– Джо, не делай того, о чем будешь сожалеть. Подумай… подумай, к чему это может привести?

По мере того как он теперь смотрел на нее, выражение его лица смягчилось, и он сказал:

– Я подумаю, к чему это приведет, дорогая. Не волнуйся. Не волнуйся. Приведи его.

Джо быстро пересек двор и достиг двери; он почти несся, не касаясь земли, и через несколько секунд был уже в холле и поднимался по лестнице.