Спрятанная принцесса

– Можете делать мне больно, если это доставляет вам удовольствие, – сказал он. – Но лишь наедине и только собственным телом.

Мадлен облизнула губы и отдела взгляд.

– Значит, любите…

– А?!

– Облизнули, а не утёрли, – чуть заметная улыбка появилась на его красивом лице.

– Бред новобрчного, – горько сказала она, тут же вспомнив, как промокнула пальцами с губ слюну Тэдора, когда они встречались на мельнице.

– Скоро вы поймете, что я прав.

Рэй обнял ее, прижал к груди. Мадлен по-прежнему ощущала вкус его крови на языке, вдыхала его запах, смешавшийся с ароматом ее собственной, пахнущей дождем кожи. В этом не было ни изысканности, ни учтивости, ни возвышенности духа. Все земное, как сама пещера. Что-то глубокое, потаенное, о чем не говорят при свете. С того места, где они стояли, Мадлен видела блеск камней на рукоятках кинжалов. Она больше не попытается их схватить, приступ ярости уже позади. Но даже при всем желании она не смогла бы до них дотянуться. Значит, и сейчас, держа ее в объятиях, эльф ничего не упускал из виду.

Когда она шевельнулась, чтобы освободиться, Рэй сразу отпустил ее. Мадлен медленно скользила взглядом от его сапог к черным штанам, его полускрытому мужскому достоинству, которое заставило ее покраснеть, к его широкой груди, плечам, к лицу.

Эльф знал, что она его разглядывает, и выпрямился, предоставив ей такую возможность.

– Говорят, Фрэнк де Фрог напоминает отвратительную жабу, – небрежно произнес он.

– Отвратительные жабы мерещатся тем, кто сам похож на них, – вернула Мадлен.

– Вы так думаете? И кто вас этому научил?

– Эдель.

– Ваша знахарка? – Мадлен кивнула. – И все же мне кажется, что из нас двоих вы предпочтете меня.

Она пожала плечами.

– В любом случае он вряд ли позволит безнаказанно укусить себя, – мрачно сказал Рэй.

– Ну да, свяжет руки и ноги, а потом еще и губы дёгтем с мёдом, – ехидно продолжила Мадлен.

Световой магический шар вдруг начал меркнуть. Но прежде чем комната погрузилась в непроглядную темноту, эльф снова высек волшебный огонь. Розовое на этот раз пламя вырвалось из кучки обугленного холста в медной чаше, и на миг его лицо приобрело красный оттенок, словно у молодого демона, склонившегося над огнем в очаге у Злого Бога.

Рэй быстро накрыл дымящую чашу металлической крышкой. Затем, привычным движением надев пояс, он протянул Мадлен полотенце.

– Завяжи волосы.

Хотя на ней была рубашка, она чувствовала себя непристойно выставленной напоказ. Впрочем, они в его тайной комнате. Тут он сделал ее своей женой. Без свидетелей, без оглашения, без клятв. Просто заявил это и взял ее силой. Как и бывает у пиратов да разбойников. Теперь она ничем не лучше нордэрдской Анжелики. Но, в отличие от северной принцессы, Мадлен не ждал в ее замке верный как пёс рассудительный король Ричард. Ей суждено выйти замуж за отвратительного де Фрога. И одним богам известно, придется ли ему по душе факт отсутствия девственности у будущей жены. Фрэнк, судя по рассказам Рэя – тот еще извращенец. Но о таких людях Эдель говорила однозначно: что они не требуют от любовниц, втрое сильнее требуют от жены.

Она проклинала Рэя, презирала, но безнравственно думала, что это ей подходит. Где-то в сундуках лежал документ с печатями, утверждающий ее обручение с Фрэнком де Фрогом. Тогда, в Монтэрре, после весеннего праздника, под бдительным оком лорда Уля, при ледяном молчании бабушки Меринды, она в беспросветном отчаянии подписала контракт.

Теперь она с презрением разорвала его. Никто не пытался избавить ее от беды. Ни бабушка, ни сестра, ни даже преданный как пес Тэдор. Все они подчинились решению лорда Уля, бросили на произвол судьбы, пока ее не захватил этот пиратствующий эльф.

"С этой ночи ваша защита – дело моей чести", – сказал он. Мадлен тоже позволила ему рассматривать ее, пока вытирала голову полотенцем и завязывала волосы. Если она распутная, свободная, недобрая шлюха, слишком ученая, чтобы быть скромной, если она никогда уже не получит любимого человека… ну что ж, тогда вместо него она возьмет себе этого прекрасного, жестокого темного эльфа, будет читать его книги, учиться его хитростям и жить с ним как на душу придется. Рэй открыл сундук, достал сложенную одежду, встряхнул ее.

– Наденьте.

Мадлен взяла длинное алое домашнее платье, расшитое по подолу и у ворота синими звёздными знаками. Рукава ей были слишком длинны, подол лежал на полу возле ее ног. Видимо, это его одежда. Но зато сухая. Повернувшись к нему спиной, Мадлен с некоторыми усилиями освободилась под просторным платьем от влажной рубашки, отшвырнула ее ногой и посмотрела на Рэя. Он прикладывал кусок холста к плечу и сердито разглядывал следы ее зубов. Можно подумать, он никогда не был ранен.

– Думаете, останется шрам? – спросила она с легким злорадством.

– На мне шрамов не остается. – Рэй улыбнулся, как бы извиняясь. Действительно, тело его было безупречно. Кожа на груди, лице и руках не имела ни одного изъяна. Только на плече образовался черно-синий кровоподтек. Рэй снова промокнул ранку и зашипел.

– Оставьте, – сказала Мадлен.

– Жжет.

– Конечно, раз вы ее постоянно трогаете, как дитя малое. Давайте наложим травяной компресс, чтобы избавиться от синяка, – предложила она.

– Травяной компресс, – насмешливо повторил он.

– Никогда о таком не слышали? Полагаю, среди ваших научных трактатов нет книг о лекарственных травах.

– Нет. Предпочитаю обременять свой ум лишь тайной мудростью, а не ведьмиными заморочками. Но довольно скорбеть о моих боевых ранах. Не желаете получить более приятное удовольствие? – Рэй открыл серебряную шкатулку, инкрустированную эмалью и сверкающими синими камнями.

Мадлен заглянула внутрь, ожидая увидеть драгоценности или что-нибудь в этом роде, но там лежали разноцветные прозрачные шарики. Поскольку она колебалась, он взял целую горсть и положил несколько штук в рот.

– Конфеты Центральские, – сказал он, поднося руку к ее губам. Мадлен облизнула губы, ощутив вкус кориандра и специй, горький и сладкий одновременно. Особый товар, который везут по всей Эстэрре из Милагро, – объяснил эльф. – А там разгружают крылолёт.

– Да. Моя сестра очень скучала по ним.

– Бедняжка. Отсутствие сладостей разбивает ей сердце, не так ли?

– Она часто вспоминала про них. И никогда не вспоминала про вас, – ответила Мадлен с тем же намерением, с каким вонзала в него зубы.