Спящая царевна. Совершенно секретно

— Дель… — позвал тихонько, целуя в волосы, — я тебя люблю.

Она вскинула голову, глаза заблестели влажно, улыбнулась счастливо и смущенно, коснулась коротко губами его груди, и снова прильнула, обнимая ещё крепче. Андрей одной рукой накинул на них одеяло, другой по-прежнему обнимая её за плечи, и снова принялся поглаживать её по голове, перебирая шелковистые пряди.

— Скажи, а царевнам за простых деревенских парней замуж можно? — вдруг спросил он, усмехнувшись лукаво.

— Не знаю, — улыбнулась она. — Никогда этим вопросом не задавалась. За кого мне идти, ещё в детстве было решено. О том, что может иначе быть, я и не думала. А теперь вот… всё по-другому… Как мечталось когда-то… Помнишь, я говорила? Вот с тобой так и есть — только глянешь, уже душа замирает! Только позовёшь тихонько: «Дель…», а я уже дышать не могу от счастья. Я так тебе скажу, за простых парней царевнам может выходить и не должно, да только… разве ты простой? Никогда я таких не встречала, Андрей! Никого лучше тебя не знала…

— Так это «да»? Ты согласна? — он попытался усмехнуться, но голос дрогнул. И он добавил уже серьёзно: — Дель, мне никто кроме тебя не нужен… Выходи за меня!

Она вздохнула, погладила его пальчиком по груди.

— Давай об этом после… Сперва нам надо «Оберег» найти…

— Не хочешь? — выдохнул он тяжело.

— Хочу, Андрей… — эхом ему прозвучал её вздох. — Больше всего на свете хочу. Быть с тобой хочу. Дитя от тебя хочу… Вот бы семя твоё во мне проросло, новую жизнь зародило, чтобы частица тебя со мной осталась навсегда. Молю Рожаниц, чтобы милостью своей меня не обошли, помогли дитя зачать. Сына хочу от тебя, любимый мой… На тебя похожего, сероглазого. Но кто знает, что дальше с нами будет…

Андрей с лица сменился. Напрягся сразу. Нет, не потому, что про детей он пока не думал даже… Если бы вышло так, он бы только порадовался такому счастью.

Но в словах её что-то крылось — пугающее, горькое, и его будто чёрной тенью накрыло.

Волшебство этого утра вдруг стало таять, как льдинка, принесённая в тёплый дом. А он так не хотел терять эту светлую сказку…

— Давай-ка… одеваться и завтракать! Там рыба уже остыла, нас дожидаясь… — Андрей поспешно поднялся, потянулся за одеждой и добавил: — Надо уходить отсюда. Скоро Страхов явится.

* * *

За столом царила тишина. Делия сперва ахала восхищённо, нахваливая поджаристую рыбку, потом притихла, заметив, что Андрей почти не реагирует. Он ушёл куда-то в свои мысли, нахмурившись и как-то сразу потемнев.

— Андрей… — позвала она тихо, дождалась, пока он поднимет взгляд, и красноречиво вскинула бровь, — я что-то сделала не так?

— Нет, — он качнул головой, — пока нет.

Тишина снова стала плотной и густой.

Андрей посмотрел ей в глаза и всё-таки решился озвучить то, что жгло душу вот уже четверть часа.

— Дель, ответь мне честно на один вопрос… Что будет, кода мы спасём мир?

— Мне нравится, что ты говоришь «когда», а не «если», — улыбнулась она, но в небесных глазах застыла печаль. — Нравится твоя уверенность…

— Не надо, Дель! — оборвал он. — Просто скажи! Честно. Ты… уйдешь, да? Туда… Обратно…

Она вздохнула, через стол потянулась рукой к его ладони.

— Я не знаю. Правда, не знаю. Неизвестно, удалось ли тем, кто меня сюда отправил, усовершенствовать временной переходник — устройство, которое позволяет такие вещи, как преодоление временных слоёв. Когда я уснула, они над этим работали. Обещали, что смогут довести работу до идеала, и тогда… у меня будет шанс вернуться домой после выполнения моей миссии. Но, возможно… им это так и не удалось. Тогда я останусь здесь.

— А если удалось? — Андрей прожигал её взглядом.

— Не знаю, — ещё тяжелее вздохнула она. — План был таков, да — спасти вас всех и вернуться домой. Я надеялась, что у меня всё получится. Но так было сначала… А теперь… я не знаю, что мне делать. Я уже не хочу возвращаться! Ведь там не будет тебя. Да, там мой дом, мой отец, мой брат. Но без тебя… разве это жизнь? Я так мечтала узнать, как это — любить и любимой быть, как же мне теперь без этого остаться?!

По щекам её покатились крупные сверкающие слёзы.

Андрей молча поднялся, стащил её с лавки и прижал к сердцу, шепнул в макушку:

— Никуда я тебя не отпущу! Думай, что хочешь, но я тебя никуда не отпущу!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ «ОБЕРЕГ»

(Андрей)

Лето 1970 г.

— Забирайся внутрь! Осторожно, макушкой не зацепись! — Андрей заботливо придержал нависавшие над входом ветви, помогая Делии нырнуть в низкий шалаш.

Оттуда незамедлительно долетело восхищённое:

— О! Как тепло и мягко!

Остов старого шалаша они обнаружили не случайно. Андрей про него помнил. Но сооружение за прошедшее лето стало напоминать просто большую кучу лесного мусора.

Пришлось подправить значительно, накрыть новыми ветками, пол застелить толстым слоем пихтового лапника, потом уже поверх кинуть одеяло, честно позаимствованное из домика у озера. Теперь, когда у них нет спальников, ночевать прямо на земле холодно, а вот в шалаше и теплее будет, и неприметнее, и дождь не замочит, и вообще… говорят, там рай…

Ведь милая-то рядом.

К милой захотелось сию секунду. Но Андрей сперва ещё раз оглядел их пристанище. Хороша маскировка — издали и не поймёшь, что это дело рук человеческих. Отлично! Можно спать со спокойной душой. И совы, как обычно, приглядят.

Спать уже хотелось. За день много прошли, устали порядком. Но усталость тела он почти не замечал — любовь, сияющая внутри, окрыляла и наполняла силой.

Горечь утреннего разговора постепенно выветрилась. Страх лишиться Делии успел заползти в сердце, обвил душу, как ядовитый змей, и ужалил в самое уязвимое. Но… отпустило быстро.

Всё только в их собственных руках — люди расстаются лишь тогда, когда они не хотят быть вместе. Если по-настоящему любишь, если не хочешь потерять, найдёшь тысячу и один способ преодолеть обстоятельства, и все каверзы судьбы не остановят.

Андрей от своей царевны отказываться не намерен, а значит, сделает всё возможное и невозможное, чтобы она осталась с ним.

Весь день сегодня он не сводил с неё глаз. Как и всегда, впрочем… Но сегодня всё казалось особенным. Если шли рядом, рука невольно тянулась к её руке. Если возможности шагать по тропе вместе не было, он пропускал её вперед, смотрел в спину.

А время от времени окликал шутливо:

— Дель, постой! Сказать надо что-то…

Она оборачивалась, ждала терпеливо, пока он нагонит. А Беркутов, лукаво улыбаясь, без лишних слов оплетал её руками, крепко прижимал к груди и тянулся к нежным губам.

От этих долгих, медовых поцелуев голова шла кругом. Они замирали на несколько минут на лесной тропе, с жадной страстью впивались в губы друг друга, и никак не решались разорвать объятия.

Потом Делия смущенно улыбалась и прятала лицо у него на груди. А он гладил её косы, шептал в макушку: