Спящая царевна. Совершенно секретно

— Не надо так! Андрей, не надо! — сквозь всхлипы, дрожащим голосом взмолилась Делия, ласково поглаживая его по руке. — Ты же сам мне говорил, что не мы сроки отмеряем. И не виноваты мы перед теми, кто ушёл раньше нас. Я понимаю, всегда так кажется… Я тоже себя за Богдана винила. Думала, почему же не заставила его тогда лететь вместе со мной… Но не в нашей власти смерть и беду отвести! У каждого своя судьба. А вот то, что ты хотя бы после смерти прощения у мамы попросил, это очень хорошо! Андрей, всё не заканчивается здесь. Они (те, кто нам был дорог) всегда рядом. Они нас и после смерти слышат. Мы же все часть одного большого мира, и они остаются с нами, хоть мы их не видим. Я думаю, она тебя услышала, твоя мама точно услышала тебя, и, конечно же, простила. Материнское сердце не может не простить!

Делия внезапно соскользнула с табурета, мгновенно оказалась рядом и обняла порывисто, прижала его голову к своему животу. Замерла рядом, поглаживая по волосам ласково, совсем как мать когда-то, давным-давно, в том детстве, которое ещё можно было назвать счастливым.

Недавно сам Андрей утешал её так, когда она рассказывала о гибели своей семьи, а сегодня всё изменилось. Но как же ему сейчас нужны были её объятия.

И Беркутов обхватил её руками за талию, уткнулся лицом, чувствуя, как вся эта застаревшая боль тает в облаке её тепла и нежности, как чёрная гниль вины сползает с души, будто старая кожа. Сердце сдавило от безысходной тоски, но очень, очень, очень медленно, внутри разжималась тугая, болезненно сжатая пружинка. Отпускало, отпускало понемногу…

Андрей отстранился слегка, поднял голову, заглянул в лицо Делии ошеломлённо, с удивлением понимая, что он только сейчас снова научился дышать.

* * *

Проснулся Беркутов, едва начало светать, уже привычно чувствуя под боком уютное, нежное тепло женского тела. Сегодня в их распоряжении были широкие деревянные нары, и расстояние позволяло разбежаться в разные стороны, но они, не сговариваясь, улеглись рядышком.

И Андрею нынче даже не досаждали мучительные желания и мысли. После вечерних откровений, вывернувших душу наизнанку, он был безмерно благодарен Делии за возможность просто обнять, просто чувствовать, что он не один, что рядом человек, которому он доверяет, доверяет самое сокровенное. Ведь иногда даже такому закоренелому отшельнику нужно, чтобы кто-то был рядом.

Андрей минут пять лежал и любовался в зарождавшемся свете дня мирно спящей царевной.

— Дель, просыпайся! Утро… — он аккуратно погладил её по волосам.

Глаза приоткрылись, растерянно встрепенулись золотые кисточки ресниц.

— Пора идти, — негромко пояснил он. — Надо уходить, пока нас не догнали.

Она мурлыкнула в ответ что-то невнятное, но выражающее готовность сорваться в путь хоть сию минуту. Но, вопреки обещанию, сонные глаза закрылись сами собой.

Андрей повторил манёвр — снова погладил ласково по волосам… Не утерпел — скользнул ладонью по нежной щеке, провёл большим пальцем по яркому контуру губ.

Она почувствовала сквозь сон его прикосновения. Бездонные глаза снова распахнулись. Она смотрела выжидающе, пожалуй, даже чуть испуганно. Потом неожиданно протянула руку и, повторяя его жест, взъерошила волосы и нежно погладила Андрея по щеке. Взгляд "глаза в глаза" затягивался дольше положенного, губы манили непреодолимо, ещё мгновение, и быть поцелую…

Андрей закрыл глаза, отгоняя искушение.

— Надо… уходить…

— Надо… — эхом выдохнула она, и от этого шёпота по телу волной пробежали мурашки.

Всё! Ещё секунда, и они вообще никуда не уйдут.

Беркут рывком подхватился с постели и поспешно вышел на улицу. Утренняя прохлада способна остудить даже самую горячую голову.

* * *

Лес на рассвете был особенно тих и светел. Солнечные лучи тонкими золотыми нитями прошивали густые кроны. Но воздух ещё не прогрелся, и эта свежесть и сырость хорошо бодрили и вынуждали невольно прибавлять шаг.

Время от времени они сладко зевали, но шагали энергично и к полудню добрались до ещё одной вершины. Здесь тропа пролегала по самой макушке гребня, густо заросшего деревьями. Склон по правую руку был более пологим, а вот с левой стороны обрывался резко, словно кто-то отсёк часть скалы гигантским топором. Когда камни и листья не шуршали под ногами, можно было расслышать монотонный шум говорливой реки внизу. Но Делии он позволил её увидеть лишь пару раз — Андрей начинал ворчать всякий раз, когда царевна подходила к обрывистому краю чуть ближе, чем он считал безопасным.

Беркутов ловил себя на том, что сегодня он вообще как-то особенно насторожен и напряжён. И повода для этого, кажется, не было. Пока удача привычно им улыбалась, погода баловала, тропа сама ложилась под ноги. Как говорится, ничего не предвещало беды. Но Андрей так и озирался вокруг и оглядывался беспокойно.

В конце концов, он даже остановился, вслушиваясь в многоголосые, но едва различимые звуки леса. И словно уловив его настрой, или тоже что-то ощутив, Делия, шедшая впереди, обернулась. Лицо у неё сейчас было хмурым, тонкие брови сошлись у переносицы.

— Андрей… — тихонько начала она.

— Что-то не так, — столь же тихо откликнулся он. — Да, мне тоже не по себе. Только не пойму, откуда ждать новой напасти.

— Лес встревожен, — кивнула царевна, подтверждая все его страхи, — что-то должно случиться. Может, чужаки где-то близко? Я пыталась позвать сов, но не нашла ни одной рядом. Андрей, может, попробуем укрыться где-то?

— Нет у нас времени отсиживаться, — покачал головой Беркутов. — Надо убираться отсюда, как можно дальше, пока время есть.

— А времени уже нет. Можно больше никуда не спешить…

От звука этого чужого, внезапно прозвучавшего голоса они вздрогнули одновременно.

Андрей медленно повернулся и увидел, как из густых зарослей на тропу выходит высокий, плечистый мужчина в военной форме.

— Ну… Здравствуйте, ребятки! Вот наконец-то и встретились… — улыбка незнакомца скорее напоминала издевательскую ухмылку.

Незнакомца…

Андрей молча смотрел на этого человека, и с каждой секундой росла его уверенность в том, что он знает, кто перед ним.

Отчётливо вспомнились слова Ваньки Ширяева: «Вот как глянет своими зенками чёрными, меня аж в табуретку вжимает! И вроде не орёт, а так и хочется уши заткнуть, а ещё лучше — голову прикрыть».

Прав был Ванька, он и вправду страшен… этот полковник Страхов.

* * *

Андрей одним стремительным движением спрятал Делию за спину, дёрнул с плеча ружье и поднял ствол предостерегающе.

— О! Даже так? — издевательски протянул Страхов. — Брось, парень! Ты не выстрелишь. Ты же не убийца, не урка какой-нибудь… Ну, ошибся, дел наворотил… Всякое бывает. Украл государственное имущество. Это нехорошо, очень нехорошо. Но кража — это одно, а убийство — совсем другое. Стрелять ты не будешь. Так что… зря не пугай!

— Она — не имущество, — процедил Беркутов сквозь зубы. — Она живой человек. Живой. Свободный. Человек.

— Живой, живой… — примирительно закивал полковник. — И очень ценный… А ценности надо держать под надёжной охраной. Понимаешь? Я же с вами по-доброму, я как лучше хочу. Такую неземную красоту беречь надо, защищать. А ты не сможешь, парень, не сможешь. Ты, Беркутов, не того полёта птица. А я могу ей безопасность обеспечить. Работа у меня такая — государственную безопасность обеспечивать. Ты, конечно, молодец… Погонял нас по тайге — след путал умело, этого у тебя не отнять. Такие ребусы пришлось разгадывать, тебя вычисляя. Молодец! Прямо-таки… охотника во мне разбудил. Давно я с таким азартом по следу не шёл. Но… простому егерю с КГБ не тягаться. Так что, ребятки-зайчатки, давайте эти догонялки заканчивать. Ты просто отдашь нам девушку, без всяких глупостей, а я постараюсь сделать так, чтобы ты вышел из этой истории с наименьшими потерями. Сесть тебе, конечно, придётся — это не обсуждается. Но, сам понимаешь, сроки и тюрьмы бывают разные… Так что? Договорились?