Среди чудес и кошмаров

– Отдыхай. Набирайся сил. Мы будем править вместе.

Меня трясло. Зуб на зуб не попадал.

– Тише, Мальта, тише. Не бойся. Это всего лишь видение. Пойдем в дом.

Он снова подал мне руку, и я второй раз за этот длинный вечер смогла на нее опереться.

– Всего лишь, – эхом повторила я. – Йотун… теперь мы знаем точно. Ингар стала такой же. Она умерла и восстала, пьет кровь людей. Ты не видел, что они вместе сделали. Тела лежат горой. Все мертвы…

Мы вошли в дом и поднялись наверх.

– Поразительно, – тихо сказал Йотун. – Тут нужно многое обдумать. Ты сказала, что двери закрылись?

– Да. Я думаю, она закрыла их магией.

– Хм…

– Что это за «хм»? – спросила я.

– Пугающе. Эти мертвячки пьют кровь, – Йотун принялся загибать пальцы, отчего кольца блеснули. – Обладают недюжинной силой, двигаются очень быстро, да еще и творят какую-то магию.

– Наконец-то ты понял!

Я испытала странное облегчение. Ну, теперь он просто не сможет от всего этого отмахнуться. Хотя лучше бы мои догадки не подтвердились.

– Ты все еще дрожишь, – заметил Йотун.

Я глубоко вздохнула.

– Мне нужно отдохнуть и не видеть ничего красного… какое-то время.

Говоря об отдыхе, я поняла, что нахожусь в весьма затруднительном положении. Атали помогала мне с нарядом. И сама я не справлюсь со всеми хитроумными крючками и булавками.

– Могу я попросить тебя об одолжении?

– О каком? – откликнулся Йотун.

– Пожалуйста, разбуди ключницу? Без ее помощи мне не справиться с платьем. А если я пойду, то она мне откажет.

Глава 31

– Нет нужды никого беспокоить, я тебе помогу.

– Но… – я хотела возразить, что это не слишком удобно или прилично, но натолкнулась на совершенно спокойный вопросительный взгляд. – Хорошо, – сдалась я, и мой голос прозвучал неестественно.

– Думаю, уж с крючками-то смогу разобраться, – Йотун по-своему расценил мои колебания.

– М-м-м… конечно. Просто…

– Просто что?

Мы вошли в мою спальню.

– Там еще и булавки, – резко ответила я.

Если вспомнить обстоятельства нашей встречи… или мой вид после нападения чудовища в Заолокском лесу, то в его помощи не было ничего такого особенного. Но теперь в городском доме, наедине, да еще и в качестве его наложницы, после вечера, где все только и делали, что расспрашивали Йотуна о «его красавице», он собирался меня раздеть. Или это наложница должна раздевать покровителя. Наставления Атали о ночах смешались.

Я остановилась перед зеркалом, колдун вновь стоял у меня за спиной.

– Тут застежка, – сказал Йотун, и его пальцы уверенно, по-хозяйски коснулись ожерелья, а заодно и моей шеи, снова вызвав теплую волну ощущений. – Нужно нащупать желобок, и тогда…

Раздался тихий мягкий щелчок, и цепочка соскользнула в ложбинку между грудей.

Я поскорее прижала руку, чтобы она не провалилась дальше, в этот момент Йотун вытащил украшение – и я резко выдохнула.

Он как будто не заметил моего смущения, просто положил ожерелье на столик, а я так и стояла, прижимая руку к груди. Тролль неторопливо принялся за крючки на платье.

– Ничуть не сложнее, чем плетение заклинаний, – я услышала в его голосе улыбку. – Все еще думаешь об этой мертвячке?

– Трудно сразу выбросить такое из головы, – мои мысли были далеко не об этом порождении темной магии. – Я была на двух пирах. Один был страшный и кровавый.

– Ты хорошо держалась. В обоих случаях. То, что ты рассказала, звучало… страшно. А тебе пришлось смотреть.

Он покачал головой. Тут же его руки легли мне на плечи и начали легонько поглаживать.

– Завтра попробуем разобраться. У меня есть пара мыслей. А как тебе другая часть вечера?

Йотун продолжал, и эта ласка была неожиданно приятна. Обманчиво мягкие движения, такие расслабляющие и совершенно излишние для того, чтобы помочь с нарядом. Неужели он…

– Все эти тролли… они веселились и не думали ни о чем, кроме своих нарядов, вкусных блюд и вина. О своих любовниках и любовницах, как ловчее обмануть друг друга и получить больше, чем отдать. – Его руки на мгновение замерли, а потом вновь продолжили движение. – В какой-то мере я завидую им всем, Йотун. Для них не существует ни войны, ни смерти, ни боли: ни своей, ни чужой. Они с легкостью отворачиваются от того, что им не нравится, а того, кто пришел в угрюмом настроении, они загоняют, как зайца.

– Да уж… – откликнулся он. – Это будет иметь последствия. Пока непонятно, насколько серьезные.

– А еще у них есть ясность, Йотун. Они понимают, кто они и какие роли играют.

Последняя пара булавок звякнула о столешницу.

Тяжелая ткань сползла к моим ногам. Я осталась в нижнем одеянии и не решалась поднять голову, чтобы встретиться со своим собеседником взглядом в зеркале. Он стоял совсем близко, и я чувствовала тепло его сильного тела. Я даже могла уловить его запах, чуть терпкий.

– У тебя есть сомнения, какую роль следует играть?

Я повернулась.

Йотун отступил на полшага, давая мне пространство. В его взгляде не было и тени иронии или насмешки.

Теперь тролль, не таясь, рассматривал меня с ног до головы, покручивая кольцо на пальце. От такой откровенности я опешила. В его взгляде читалось желание и нечто могущественное и жестокое. А еще приглашение…

Я видела то же в глазах Рихта, когда он смотрел на Бьянку, и испугалась, отпрянула от Йотуна.

Никогда еще я не вызывала у мужчины страсти. Внимание Корина было лишь детской игрой. Бальтазар Тосса смотрел на меня с усталой деловитостью, а присутствие в его спальне было досадным отклонением от привычного ритуала отхода ко сну. Я была инструментом, с которым придется повозиться, чтобы наблюдать за своими врагами. Во взгляде Мадса иногда сквозила мягкая нежность.

А что касается ищейки… мне не хотелось вспоминать, но там была лишь одержимость властью, которую он получил над тем, кто слабее.