Стаб

– Нет.
– Я так понял, он говорил не про коктейль.

– Попытаться стоило.
– Его рот уже был занят едой.
– Это тоже сойдёт.

Да, он казался вполне удовлетворённым, когда проглотил всё до крошки.

– Так как вы познакомились с мэтром?

Шейн ещё долго облизывал пальцы, играя на моём терпении.

– Ну... как я и сказал, мне нужно было прибиться к кому-нибудь влиятельному, чтобы не помереть в первые же дни. Я решил подойти к нему. Он сказал что-то вроде: "а, это же ты тот Зоркий, который трахает всё, что движется. Ты чокнутый, мы поладим".

Да уж, очень похоже на Многорукого.

– К тому же, мне тогда показалось, что мы ровесники. Там было мало молодых...

– Показалось?
– перебил я.

– Как думаешь, сколько твоему мэтру лет?

– Двадцать.

– Ну и что, мы, по-твоему, ровесники с ним?

Нет, Шейн выглядел старше.

– Мне двадцать шесть, - ответил он.
– А он так и остался двадцатилетним. На самом деле этого не замечаешь, когда видишь его каждый день. Но когда мы стали видеться реже, я начал и на другое обращать внимание.

– Вроде чего?

– Вроде того, как человек может столько пить и оставаться в хорошей форме.

Значит Шейн тоже задавал эти вопросы. И к какому выводу он пришёл?

– Что он из списанной серии, - ответил он.
– Я слышал, что в лабораториях ставили эксперимент по увеличению продолжительности жизни моделей. Проект признали неудачным и закрыли, сосредоточившись на улучшении физических показателей: скорость, сила, выносливость. Но, похоже, один образец из серии получился удачным. Думаю, поэтому он и скрывается.

– А он скрывается?

Шейн демонстративно огляделся.

– Забрался чёрт знает куда. Настоящего имени никому не говорит. Никаких фотографий. Даже в лицензии. Он как долбаный параноик зеркал избегает. Так что да, думаю, он от кого-то прячется. А если вспомнить, что первый ранг абы кому не присваивают, его враг - система, а не пара-тройка человек.
– Голос Шейна стал вкрадчивее и тише, и я подался вперёд.
– То, чего он так боится, сильнее и влиятельнее всех элиминаторов и Зорких. Возможно, эта сила стоит во главе нас всех? И она ищет его... чтобы вернуть? Или наказать? Как бы там ни было, я уверен, что рано или поздно она до него доберётся, и тогда...

Центр тяжести сместился, и я сообразил, что падаю. С некоторых пор я боялся высоты и этого подвала, но на этот раз меня испугало кое-что другое. Испугало так, как если бы внизу между остро наточенных кольев ползали ядовитые змеи.

Я не свалился туда только чудом, отклонившись в последний момент.

– Я бы тебя поймал, - усмехнулся Шейн, уходя вглубь подвала.
– Я же хороший пёс.

ГЛАВА 23

– Чёрт, - вздохнул Многорукий, когда я открыл ему дверь. Он не торопился заходить, разглядывая меня в его куртке.
– Совсем скоро она будет тебе как раз, правда?

Может быть лет через десять и при условии, что я растолстею. Для него это "скоро"? Если вспомнить наш разговор с Шейном, это имело смысл.

Я отошёл в сторону, пропуская мэтра в дом. На этот раз его футболка и джинсы были запачканы кровью, хотя он всегда приходил с заданий чистым. Знать бы, как ему это удавалось.

– Говорил, что не можешь бросить того мужика, а меня бросил.
– Он сделал вид, что сердится.

– Ты же сам попросил меня быть слабым и трусливым.

– Беспомощным, - поправил Многорукий, проходя к люку и пинком его закрывая. Как раз в тот момент, когда Шейн начал рассказывать о том, как он по нему "соскучился".
– Но хорошо, что ты запомнил. Я тебе, кстати, много чего говорил. Например, чтобы ты...

Не подходил к люку?

Не расспрашивал Шейна о всяких секретных вещах?

Не хамил ему, Многорукому?

– Чтобы ты держался подальше от того мудака в платье, - закончил он, и я почему-то облегченно вздохнул. Хотя не стоило бы.

– Когда я пришёл, Крис уже был в баре. Я перебросился с ним парой слов, это ничего не значит. Я помню, кто он, ладно? Я осторожен.

– И я видел последствия этой осторожности.

Он говорил о Люке и Сете? Беспредел элиминаторов и Крис... Как это вообще соотносилось в его голове?

– Вообще-то королеве и её телохранителю больше всех досталось. Он тут явно не причем.

– А теперь ещё и защищаешь его. Я бы тебя с удовольствием выпорол.

Он взялся за пряжку ремня, и я почувствовал, как сердце ускоряется. Он, в самом деле, собирался...

Нет, он всего лишь по своему обыкновению раздевался, где придётся, чтобы пойти в ванную.

Я смущённо потупился, но он, казалось, не обратил на это внимания.

– Послушай, Габи, я же всё понимаю. Ты взрослеешь, хочется мне этого или нет. Ты уязвим. Ты не понимаешь, что с тобой происходит. Но не надо думать, что раз он расхаживает в платье, он знает больше меня.

– Да, ты мне это уже говорил.

– Придётся повторить, ведь с первого раза ты меня не услышал.

– Я услышал, ясно? Я помню всё, что ты мне говорил.

– Неужели.
– Он стянул футболку.

– Да, например про то, что элиминаторов нельзя убивать.
– Я заговорил тише, будто Шейн мог нас услышать.
– Но ты сегодня двоих прикончил.

– Видишь, как ты плохо слушал, Габи.
– Он подошёл и постучал пальцем мне по виску.
– Я говорил, что не могу убить Шейна. Я сказал, что это элементарная вежливость. А я не со всеми вежлив.

Кидать людей в подвал - это вежливость? Надо будет запомнить.

– Они восхищались тобой, - сказал я зачем-то.

– И что?

– Они были примерно одного со мной возраста.

– К чему ты клонишь?

Я закрыл глаза, пытаясь сообразить, что именно хочу ему сказать. Но он стоял с расстёгнутыми штанами и без футболки прямо передо мной, сбивая с мысли.

– Тебя вообще что-нибудь останавливает? Есть кто-то, кого ты не сможешь убить не из вежливости?

– Да, таких людей полно. Не надо думать, что я всесильный.

– Я не об этом.

– А о чём?

Есть ли хоть малый шанс, что я тоже окажусь в этом подвале? Или в гробу, если тебе не хватит вежливости? Ты поэтому просил меня больше не взрослеть?

А что? Он знал Шейна пять лет. Они неплохо ладили. Их многое роднило, если верить в то, что они оба - брак из пробирки.