Сталин и заговор генералов

В состав имен «красных маршалов» Р.Гуль включил также Ворошилова и Блюхера. Первый, скорее всего, получил известность за рубежом после 1925 года, второй — после 1926— 1927 гг., особенно после событий на КВЖД в 1929 г. Показательно, что среди перечисленных нет Фрунзе.

Итак, в перечне Р.Гуля к 1932—1933 гт. Красная Армия была представлена Западу Тухачевским, Ворошиловым, Каменевым, Егоровым, Блюхером, Буденным, Котовским, Гаем. Тухачевский был выделен специально. Книга была издана (в 1932 г.) в Берлине и вскоре переведена на французский, шведский и финский языки. В определенном смысле можно говорить и о том, что Р.Гуль оказался пропагандистом и идеологом создававшегося в Западной Европе образа Красной Армии начала 30-х годов, воплощенного в ее «вождях».

1

Советско-германское военное сотрудничество и товые лидеры»: И.Уборевич

Осенью 1927 г. на учебу в Германию на тринадцать месяцев направили И.Уборевича. Видимо, уже тогда Сталин наметил именно его для прорыва в модернизации РККА, превратив Убо-ревича в нового, «своего вождя» Красной Армии, сделав его собственной «креатурой» в полном смысле этого слова. И ранее с большим вниманием относившийся к опыту германской армии (отчасти благодаря свойствам своего характера и темперамента), после интенсивного и разностороннего обучения Уборевич превратился в последовательного «ученика» немецких генералов «старой», кайзеровской школы. «Товарищам, особенно Убореви-чу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением лишь абсолютно секретных вещей...

Уборевичу, к которому немцы относились с особой симпатией, они показали... больше, чем другим, и он, несомненно, может считаться сейчас одним из самых лучших иностранных (а не только русских) знатоков современной германской армии...

В дальнейшем общении с ним немцы убедились, что Уборевич очень талантливый и многообещающий полководец, и это усилило их симпатии к нему»¹. Немцы считали Уборевича «прямодушным и симпатичным человеком... открыто выступавшим в пользу германской ориентации»^{1161 1162}. Все это, конечно же, было известно Сталину.

Следует иметь в виду, что перед отъездом в Германию Убо-ревича 4 ноября 1927 года принял Сталин. Сам по себе этот факт указывает на особую заинтересованность Сталина в «миссии Уборевича» в Германии. Ведь поездки советских «генералов» в Германию в 1925 — 1933 гг. были явлением вполне рутинным и исключительно в сфере ведения Ворошилова, Разведуправления Штаба РККА (И.Уншлихта и Я.Берзина) и ОГПУ (Г.Ягоды ). С другими высшими офицерами в связи с этим Сталин не встречался.

Выводы и настроения И.Уборевича, сформированные его «германским опытом», в начале 1929 г. акцентировались на использовании «германской модели» развития вооруженных сил¹¹⁶³.

Итоги пребывания Уборевича на учебе в Германии и выводы, им из этого сделанные, стали основой того направления в модернизации Красной Армии, которое было определено в качестве официального с 1929 г. В них Уборевич в целом выражал господствовавшие тогда в германских высших военных кругах взгляды на модернизацию и развитие вооруженных с ал.

Уборевич, подводя в своем отчете итоги пребывания в Германии, сделал (скорее всего, не предумышленно) и далеко идущие политические выводы, возможно, и не подозревая об их именно политически опасных последствиях.

«Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас, — писал Уборевич. — Мне кажется, что мы должны покупать этих специалистов, привлекая умело к себе... Я не думаю, чтобы немецкие специалисты оказались хуже политически и более опасными, чем наши русские специалисты»¹. Иными словами, Уборевич считал военспецов-генштаби-стов из старой русской армии «политически опасными».

В связи с цитированными выше выводами И.Уборевича о смене ориентаций с «русских генштабистов» на «немецких» уместно привести свидетельство одного из его сослуживцев.

«При нем в округе существовало ничем не оправданное неофициальное деление старшего командного состава на две так называемые «школы» — старую и новую, — вспоминал соратник И.Уборевича. — Практически это выражалось в том, что часть командного состава (представители «новой школы») получала всевозможные привилегии, пользовалась особым уважением командующего, а другая часть (представители «старой школы», к которой Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение и воспитание войск не совпадала с его взглядами) находилась как бы в тени, далеко не всегда получала поддержку даже в осуществлении ценных начинаний»^{1164 1165}.

Мнение и выводы И.Уборевича в отношении этой «старой русской школы», следовательно, не были случайными. Они были логичными, последовательными и устойчивыми. Не только в военном, но и, пожалуй, в военно-политическом смысле.

Не столь прямолинейно, но с более фундаментальным обоснованием, по существу, той же позиции выступил на Пленуме РВС СССР осенью 1930 г. и Тухачевский.

«Наши недостатки, — сказал он, — в организации управления и в тактической подготовке настолько велики, что на это

нужно обратить внимание и организационно обеспечить те установки, которые будут даны Реввоенсоветом Союза»¹. Тухачевский обратил внимание на то, что указанные «недостатки сказались и на маневрах, они сказались и в действиях ОКДВА»². Это была критика Блюхера.

Причины такого положения, по мнению Тухачевского, коренились в том, что «новая методика в Военной академии по-настоящему не проводится и основные уставы ПУ-29 и БУП-27 по-настоящему не усвоены»³. Он считал, что одцрй из причин этой ситуации является то, что «наши штабы, состоя по своему составу далеко не из лучших строевых элементов и получая подготовку отвлеченную, теоретическую, академическим порядком, а не практическую, которую требовал Реввоенсовет в своих приказах, являются не совсем работоспособными»⁴.

Тухачевский подверг критике систему и содержание военного образования.

«У нас до сего времени, — продолжал он, — программы Военной академии и учебная деятельность У ВУЗа оторваны от Штаба РККА»⁰. Тухачевский требовал «подчинить Штабу РККА деятельность Военной академии и УВУЗа»⁶. Он делал весьма'серьезный вывод и предупреждение: «Если новая методика обучения не будет заложена во всей системе, — мы не будем иметь подготовленный Штаб и подготовленный высший комсостав»⁷.

Этой же позиции придерживались В.Триандафиллов и И.Якир. «Найди такого, который учил бы по-настоящему», — бросил он реплику на том же Пленуме РВС СССР⁸.

Все это вполне совпадало с мнением ОГПУ и Сталина и означало переориентацию в военном строительстве с военспе-цов-генштабистов старой Русской армии на немецких военных специалистов из старой кайзеровской армии.

¹ РГВА, ф. 6, on. 1, д. 195 се, л. 30.

² Там же .

³Там же,, л. 29.