Сталин и заговор генералов

Как выше уже отмечалось, с мая 1921 г. Каратыгин стал ближайшим военным советником Фрунзе и оставался таковым вплоть до 1924 г. Отправившись в 1922 г. с военно-дипломатической миссией в Турцию, Фрунзе взял с собой двух военных специалистов, которым он особенно доверял: А.Андерса и П.Каратыгина.

Близкими соратниками Фрунзе в годы Гражданской войны, сохранявшими дружеские отношения с ним и после ее окончания, были генерал-майор Генштаба Федор Федорович Новицкий (1870—1944) и подполковник Генштаба Владимир Сала-манович Лазаревич (1882—1938).

Еще с 1918 г., со времени руководства Ярославским военным округом, Фрунзе был знаком с полковником Генштаба Иваном Христофоровичем Паукой (1883—1938). Латыш по национальности, из батраков, кадровый офицер старой Русской армии, Паука прослушал неполный'курс Академии Генерального штаба к 1915 г. ив ходе 1-й мировой войны с осени 1915 г. служит в штабах армейских соединений. С мая 1918 г. И.Паука находился в распоряжении начальника штаба Ярославского военного округа, который с августа 1918 но январь 1919 г. возглавлял Фрунзе. Оценив профессиональные и личные данные Пауки, Фрунзе назначил его в декабре 1919 г. начальником оперативно-разведывательного отдела штаба округа. Впрочем, в этом качестве Паука более продолжительное время прослужил под руководством Авксентьевского.

Последующая его служба, начавшаяся с марта 1919 г., проходила на Южном фронте, сначала в качестве начальника штаба, а затем начальника 42-й стрелковой дивизии. В этой должности он оставался до февраля 1920 г., когда был назначен командующим 13-й армией. Получив это назначение, скорее всего, по рекомендации начальника штаба Юго-Западного фронта Н.Петина, высоко ценившего И.Пауку по предшествовавшей службе, и с согласия командующего фронтом А.Егорова, он, однако, не смог справиться со своими оперативными задачами. После поражения, нанесенного 13-й армии наступавшими врангелевскими войсками, Паука был заменен Р.Эйдеманом и переведен в штаб Юго-Западного фронта. Вскоре Н.Петин взял его к себе в качестве начальника оперативного управления штаба фронта. С образованием Южного («противоврангелевскоп») фронта и назначением на должность командующего им Фрунзе, Паука по рекомендации Петина и желанию Фрунзе становится начальником штаба фронта, оставаясь в этом качестве вплоть до упразднения фронтового аппарата в декабре 1920 г. Когда была создана структура руководства Вооруженных сил Украины и Крыма в составе Харьковского, Киевского военных округов и крымской войсковой группы, по желанию Н.Петина, назначенного командующим Киевским военным округом, И.Паука становится начальником его штаба. После реорганизации Киевского военного округа в Киевский военный район, а затем с формированием из войск, дислоцированных в его пределах, 14-го стрелкового корпуса, Паука становится сначала начальником штаба этого военного района и затем начальником штаба указанного корпуса. Последующая его карьера также показательна. С апреля по декабрь 1924 г. Паука занимал пост начальника штаба ВСУК и УВО при командующем А.Егорове, а после смещения последнего переводится начальником штаба в отдаленный и второстепенный Сибирский военный округ. Там он оставался в указанной должности под началом Н.Петина вплоть до конца 20-х годов.

Другой близкий к Фрунзе военный специалист — Александр Карлович Андерс (1880—1938), немец, беспартийный, полковник Генштаба⁹³⁴. Примечательна краткая запись о нем в «записках» М.К.Лемке в мае 1916 г.: «Подполковник Андерс отправился в Петроград, чтобы оттуда ехать и принять штаб 1 -й армейской кавалерийской дивизии, — одним грамотным офицером здесь меньше. Вчера утром он принял православие; это многих удивило»⁹³⁵. Находясь с апреля 1918 г. в составе РККА, с начала мая 1919 г. занимал высокие штабные должности в войсках, которыми командовал Фрунзе. Должность начальника штаба 4-й армии А.Андерс занял 1 мая 1919 г., когда командующим армией стал К.Авксентьевский. Оставался в этой должности до января (в послужном списке — до 25 февраля) 1920 г. и при смене командующих: при Лазаревиче В.С. и Вос-канове Г.К. Судя по временным параметрам его военной карьеры, Андерс был перемещен на должность временно исполняющего дела начальника штаба Туркестанского фронта вслед за Авксентьевским, перемещенным туда на должность помощника командующего фронтом. Аналогичным образом Андерс был переведен в начале мая 1920 г. на должность помощника командующего Заволжским военным округом тем же Авксентьевским. Последний стал командующим округом. Затем, когда Авксенть-евский в сентябре 1920 г. стал командующим 6-й армией Южного фронта, он вновь «потянул» за собой Андерса на должность помощника командующего армией. Когда в октябре 1920 г. Ав-ксентьевский был переведен на должность помощника командующего Южным фронтом, вслед за ним и Андерс оказался на должности помощника начальника штаба фронта. В ней он оставался и после преобразования Южного фронта в ВСУК до августа 1922 г. Лишь в августе 1922 г. он, наконец, был назначен начальником штаба ВСУК.

Таким образом, Андерс был, скажем так, «человеком Авк-сентьевского» и уже постольку был близок по службе к Фрунзе. Следует отметить, что именно А.Андерс, высоко ценимый командующим ВСУК и УВО как специалист, сопровождал М.Фрунзе в качестве военного советника во время поездки в Турцию в 1921 г. К этой группе «генералов» примыкал и бывший подполковник старой армии, дворянин, армянин, член РКП(б) с 1919 г. Гаспар Карапетович Восканов (1886—1937).

С апреля 1919 г. по апрель 1920 г. он командовал 4-й армией Восточного фронта. В этот период времени начальником штаба у него был Андерс. Затем они находились вместе с Авк-сентьевским в руководстве Заволжского военного округа в 1920 г. Авксентьевский являлся его командующим, Восканов — помощником командующего, а Андерс занимал должность начальника штаба этого округа. «Генералы» вновь встретились в 1922 г. в войсках Украинского военного округа, где вплоть до сентября 1923 г. Восканов занимал должность командира 6-го стрелкового корпуса, Авксентьевский. командовал 8-м стрелковым корпусом, а Андерс, как отмечалось выше, являлся начальником штаба ВСУК и Украинского военного округа.

Фрунзе, назначенный заместителем Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам 11 марта 1924 г., приступил к исполнению этих обязанностей только 14 марта, сохраняя за собой вплоть до 20 марта и командование Украинским военным округом, и Вооруженными силами Украины и Крыма. Лишь 20 марта он передал во временное командование Украинский военный округ своему 1-му помощнику по округу Эйдема-ну. Это значит, что принимать официальные решения и подписывать приказы о кадровых перемещениях Фрунзе более или менее спокойно решился лишь после 20 марта. Это значит, что в промежутке между 11 и 20 марта новое руководство РККА чувствовало себя еще крайне неустойчиво.

10

Падение Тухачевского

Как бы в ответ на готовящийся «переворот» 9 марта М.Тухачевский выехал в Смоленск, а оттуда 10 марта — в Минск, вновь к своему другу Г.Гаю и в его 7-ю кавалерийскую дивизию¹. Известно, что с 13 по 16 марта 1924 г. в Минске проходил

6-й Чрезвычайный съезд Советов Белоруссии^{936 937}. Это обстоятельство могло служить удобным мотивом выезда командующего фронтом в Минск, хотя он появился там уже 11 марта, в штабе 7-й кавалерийской дивизии. Тухачевский принимал участие в работе съезда, тем более что в Минск на съезд приехал и М.Калинин.

Съезд открылся 13 марта во второй половине дня. Отношение к нему, совершенно очевидно, не отличалось «политической теплотой». Эта непривычная настороженность ощущается даже при чтении стенограммы съезда. В этот день было одно, вечернее заседание, на котором выступил и Тухачевский. Делегатами съезда Тухачевский был принят, судя по их реакции, отраженной в стенограмме, весьма прохладно. Это было заметно, учитывая популярность, которой, согласно различным свидетельствам, он пользовался, особенно на территории дислокации войск Западного фронта¹. Хотя Тухачевский, согласно принятому «советскому» ритуалу и порядку, был избран в президиум съезда, слово ему было предоставлено лишь 7-м в «очереди» выступающих¹¹. В этом вопросе важно обратить внимание на то, что 1-м выступавшим был, что вполне логично, М.Калинин; 2-м — Ф.Кон; 3-м — секретарь временного Белорусского бюро ЦК РКП(б) Асаткин; 4-м — член президиума, заместитель генерального секретаря и политический секретарь Международного крестьянского совета Т.Домбаль. Предоставление этим лицам первых четырех выступлений можно объяснить логикой политического содержания самого события. Однако 5-м по счету оратором оказался председатель Центрального бюро профсоюзов Белоруссии Ходош, а 6-м — ответственный секретарь ЦК Союза молодежи Белоруссии Орехова. Лишь 7-м дали слово Тухачевскому. После него было еще три выступавших в этот день — лица второстепенные и малоизвестные'¹. Вне всякого сомнения, особенно в политическом контексте тех лет и с учетом известности, должностной значимости и популярности, Тухачевский ^{938 939 940}

вполне мог рассчитывать на 2-е, по крайней мере на 5-е место в списке выступавших. Во всяком случае, он был более значащей в политическом отношении фигурой, чем руководитель белорусских профсоюзов Ходош или комсомольский вожак Орехова.

Как уже отмечалось выше, реакция съезда на его выступление была неадекватна военно-политической значимости его фигуры. Вряд ли это может свидетельствовать о его «проправительственной репутации» в то время. Тухачевского опасались. Напомню и тот факт, что Фрунзе, приступив к исполнению обязанностей заместителя Председателя РВС СССР, сохранял командование Украинским военным округом. И в этом тоже прослеживаются «опасения», «настороженность». Можно полагать, что отъезд Тухачевского из Москвы перед «сменой власти» в армии, его поездка в Минск, в 7-ю кавалерийскую дивизию Г.Гая, возможно, воспринимались политическим руководством в Москве как «демонстрация угрозы».

Трудно проследить по съездовским документам участие Тухачевского в работе съезда в последующие дни: Во всяком случае, он больше не выступал. На следующий дещ>, 14 марта, на утреннем заседании с приветствием выступил командир 7-й кавалерийской дивизии Г.Гай, а на вечернем заседании 14 марта выступил командир 5-го стрелкового корпуса П.Дыбенко. В своем выступлении он сослался на предшествующую речь М.Тухачевского¹. Больше участие Тухачевского в работе съезда ничем внешним обозначено не было.

Именно в эти дни, едва вернувшись из Парижа, А. фон Лампе 16 марта записал в дневнике весьма важную и тревожную для него новость: «Сразу поразило меня сообщение В.В.Ко-лоссовского, бывшего у Веры, что в Совдепии раскрыта организация Тухачевского, что он сам и многие из участников заговора арестованы^{941 942 943} — и все пропало! Это меня очень угнетает, так как на них я возлагал большие надежды»'¹. 8 апреля он получил подтверждение этому удручающему и печальному для него известию. «Абеле¹ звонил мне, — записал генерал в своем дневнике, — ...Тухачевский и Буденный вызваны в Москву и отправлены в Реввоенсовет, то есть кончены. Бывший генерал Лебедев сменен на посту всероссийского начальника штаба бывшим студентом Фрунзе, который сейчас вынес свою кандидатуру на советского Наполеона!»^{944 945} В «справке», составленной им по этому поводу, на следующий день отправленной в Париж, генерал подвел итог событиям, связанным с «организацией и заговором Тухачевского». «По заслуживающим доверия сведениям, — сообщал А. фон Лампе в Париж, — Тухачевского правительству, наконец, удалось заполучить в Москву, где он смещен со своей должности командующего Западным фронтом в Смоленске и назначен на более наблюдаемое властью место в Реввоенсовете. Туда же смещен и Буденный»⁹⁴⁶. Учитывая время прохождения информации из СССР в Берлин, «арест Тухачевского» должен был произойти 14—15 марта 1924 г.