Сталин шутит...
Шрифт:
В 1949 году вся страна и прогрессивная мировая общественность широко отмечали 70-летие Сталина. Он возражал против празднования своего юбилея, но Политбюро ЦК ВКП(б) приняло соответствующее решение и настояло на его выполнении. Торжественное собрание проходило в Большом театре. Сталин был грустен, невнимательно слушал хвалебные речи, часто выходил из-за стола президиума, курил за кулисами. Там же за кулисами оказался и венгерский лидер Матиас Ракоши.
— Сколько вам лет, товарищ Ракоши? — спросил Сталин.
— Пятьдесят шесть.
С грустной улыбкой Сталин похлопал его по плечу:
—
Тогда же в Кремле на банкет собрались члены руководства страны. Были многочисленные тосты. После чего Сталин вместе с Ворошиловым и Буденным начали петь революционные песни. Буденный много играл на гармошке и, наконец, пустился в азартный пляс. Это озаботило Сталина:
— Как бы наш маршал того… не рассыпался.
Есть не одно свидетельство того, что Сталин не любил сильно накрашенных и надушенных женщин. Собственно, в те времена в отличие от нынешних было не принято, чтобы женщина вымачивала себя в духах или чтобы наносила на лицо макияж в несколько слоев, словно штукатурку. (Дефицит косметики, наверное, имеет благотворное влияние на вкусы.) Но некая артистка косметическими средствами явно злоупотребляла. Когда кто-то спросил, какого мнения Сталин о ее внешности, он насмешливо ответил:
— Я не силен в живописи.
Следует признать, что попытки иных театральных и музыкальных деятелей перекладывать на язык оперы и балета крупные, талантливые произведения советской литературы не увенчались, да и не могли увенчаться успехом. Они не укладываются в каноны обоих видов искусства, и это не их минус или плюс, а простая данность. Тем не менее молодым, начинающим композитором И. И. Дзержинским была предпринята попытка написать оперу «Поднятая целина» по одноименному роману Михаила Шолохова. Она была поставлена режиссером Б. Э. Хайкиным в 1937 г.
После просмотра Сталин пригласил в аванложу постановщика и композитора.
— Как вы относитесь к классике? — спросил вождь композитора.
— Критически! — без колебаний ответил тот, тогда еще студент консерватории. Реакция Сталина была коротка. Он фактически высмеял зазнайку, когда посоветовал:
— Вот что, товарищ Дзержинский, рекомендую закупить все партии композиторов-классиков, изучать их, сидеть на них, спать с ними, одеваться ими и обниматься с ними.
А, обращаясь к Хайкину, сказал еще короче:
— Большой театр — это святая сцена классического искусства, а не сцена портянок и навоза.
Если Народный артист СССР М. Г. Геловани прославился тем, что играл Сталина, то Народный артист СССР М. М. Штраух — тем, что играл Ленина. И оба, надо признать, справлялись с нелегкими ролями блестяще. Якобы однажды они вдвоем ехали на концерт, который проходил в Кремле. У ворот Спасской башни Геловани, уже загримированный под Сталина, высунулся из окна машины и пошутил: «Я документы забыл, пропустите меня?». Часовой потерял дар речи. «А меня?» — высовываясь из окна и лукаво сощурившись, спросил Штраух, загримированный под Ленина. Часовой упал в обморок.
Хотя ни Сталин, ни Ленин там не находились, они могут опосредовано тоже считаться участниками, если не легендарного происшествия, то легендированного — точно.
Об артисте театра и кино А. Л. Абрикосове критики писали, что он обладал мощнейшим
темпераментом. На приеме в Кремле он встал и возгласил:— За ваше здоровье, товарищ Сталин! — и выпил залпом большой стакан водки.
Сталин тихо сказал ему:
— Подумайте о своем.
В декабре 1949 года Мао Цзэдун нанес в Москву свой первый официальный визит (который, между прочим, завершился лишь в марте 1950 года). Ему был представлен киноактер Б. Ф. Андреев, который исполнял главную роль в гремевшем тогда художественном фильме «Падение Берлина». Это была роль простого советского солдата Алеши Иванова, который дошел до самого фашистского логова. Сталин сказал:
— Знакомьтесь — артист Борис Андреев. — Мы с ним вдвоем брали Берлин.
Сталину очень нравились Борис Петрович Андреев и Петр Мартынович Алейников, воистину великие актеры советского кино.
— Говорят, вы пьете, ребята, — с сожалением глядя на них, сказал однажды Сталин.
— Пьем, — сознались один и второй.
— Говорят, вы больше не будете, — пытливо глядя на них, сказал Сталин.
Оба друга переглянулись и чуть ли не хором ответили:
— Не будем, товарищ Сталин, вот те крест, не будем!
Некоторое время держались…
Режиссер Г. А. Товстоногов рассказывал о презабавном случае с его коллегой режиссером Г. М. Козинцевым. Как-то после войны Козинцев показывал свой фильм Сталину. На просмотре он все время поглядывал на вождя, пытаясь угадать впечатление, которое производило на того экранное действие. Вдруг вошел Поскребышев, передал записку, посветил фонариком.
Сталин проворчал: «Плохо».
Козинцев потерял сознание.
Сталин с досадой еще раз проворчал: «Когда очнется этот хлюпик, скажите ему, что „плохо“ относится не к фильму, а к записке. Это ж надо — свалился без чувств! Товарищу Сталину весь мир говорит — „плохо“. Не падает же товарищ Сталин от этого в обморок».
Художественных фильмов в то время выходило с десяток или чуть больше в год. По сравнению с сотней, а то и двумя сотнями ежегодных кинолент в послесталинское время — это совсем немного. Зато и кинохлама почти не было. Может быть, потому, что Сталин завел порядок: каждую кинокартину перед выходом в прокат он смотрел лично.
В 1947-м во время отсутствия Сталина (он был в отпуске на юге) был готов фильм об отце русской авиации — основоположнике аэродинамики Н. Е. Жуковском. Как раз исполнялось столетие со дня рождения ученого, а Сталин за тем, чтобы достойно отмечали юбилеи отечественных гениев, следил строго. Посылать ленту вождю времени уже не оставалось.
Члены Политбюро фильм одобрили. После этого И. Г. Большаков рассудил, что выпустить картину к юбилею важнее, чем соблюсти формальность, и картина пошла в прокат [24] .
24
И. Г. Большаков в 1939 г. стал Председателем Комитета по кинематографии при Совнаркоме СССР. В 1946 г. Комитет был преобразован в Министерство кинематографии СССР, которое по 1953 г. вновь возглавлял Большаков. После смерти Сталина это ведомство вошло в состав союзного Министерства культуры.