Сталин. Большая книга о нем

подбора кадров, укрепления аппарата, обеспечения своего личного руководства аппарата, т. е.

своей личной властью. Ему кажется, вероятно, поскольку он вообще интересуется общими

вопросами, что утверждение его аппарата придаст твердость государственной власти и

обеспечит дальнейшее развитие социализма в отдельной стране. Дальше этого его обобщающая

мысль не идет. Что кристаллизация нового правящего слоя профессионалов власти,

поставленных в привилегированное положение и прикрывающихся идеей социализма перед

массами, что формирование этого нового архипривилегированного и архимогущественного

правящего класса изменяет социальную ткань государства и в значительной и возрастающей

мере социальную ткань общества, от этой мысли Сталин далек, от нее он отмахивается рукой

или маузером».

Глава 2. Воспоминания генералов РККА о событиях перед войной и о

начале войны

(Козикин О.Ю. Сталин. Кто предал вождя накануне войны?)

О предвоенных днях в советские времена было написано достаточно в мемуарах

генералов-маршалов. Но даты, время суток и многие важные детали ими опускались из-за

цензуры Главпура и в связи с тем, что официальная история начала войны уже написана и

утверждена в «Воспоминаниях и размышлениях» Г.К. Жукова.

Но все же часть информации по интересующей нас теме можно у маршалов почерпнуть.

В книгах «Кто проспал начало войны?» и «Адвокаты Гитлера» некоторые мемуары были

разобраны и сопоставлены между собой. И здесь этот разбор будет продолжен.

Но начнем пока с кино.

В одном из старых, но очень известных читателям-зрителям кинофильмов конца 1960-х

годов был такой диалог между главными героями (многоточия означают паузы в разговоре):

«— Папке обезврежен. Сведения получены. Проверены. Неплохая работа… Война

начнется — не рыпаться. Сколько у нас до нее времени? — спросил куратор.

— Шесть дней.

Директива пришла в Ригу только около 1.00 22 июня, и приказ по ней отдали в армии

только в 2.30, а никак не к «исходу 21.6».

Если мы знаем, что второй эшелон начал выдвижение еще 14—15 июня, то на основании

чего штаб ПрибОВО привел в боевую готовность дивизии первого эшелона, которым в

директиве от 12 июня наркомом обороны было оговорено: «Приграничные дивизии оставить на

месте, имея в виду, что вывод их к госгранице в назначенные им районы может быть произведен

по особому моему приказу»?! (Это сборный вариант из директив для КОВО и ЗапОВО.)

«ЖБД СЗФ»: «Таким образом, непосредственно у госграницы находились от Балтийского

побережья до Аугстогаллен 10 ск — 10, 90 и 125 сд, 11 ск; от р. НЕМАН и до КОПЦИЕВО — 16

ск — 5, 33, 188 сд и 128 сд.

Эти части в основном располагались в лагерях, имея непосредственно у госграницы

прикрытие от роты до батальона, по существу усилив пограничную службу». При этом дивизии

второго эшелона «совершали переброску или марши из районов лагерей или зимних квартир к

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

293

границе», а часть дивизий к исходу 21 июня «продолжали оставаться в лагерях или на зимних

квартирах».

Значит «особый приказ» наркома для приграничных дивизий о приведении их в боевую

готовность все же пришел в этот округ, и именно после 18 июня, но до 21 июня? И это

подтверждает командир именно приграничной 10-й сд ПрибОВО: «Генерал-майор И.И. Фадеев

(бывший командир 10 стрелковой дивизии 8-й армии). 19 июня 1941 года было получено

распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о

приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район

обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии.

С рассветом [20 июня] командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили

боевые задачи согласно разработанному плану и довели их до командиров взводов и отделений.

В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные

оборонные работы, а часть личного состава маскировалась внутри оборонительных

сооружений, находясь в полной боевой готовности. 8 апреля 1953 года» (ВИЖ № 5, 1989 г., с.

25).

Часть текста приказа ГШ от 18 июня дал в своих показаниях командир 72-й

горно-стрелковой дивизии КОВО генерал Абрамидзе, отвечая после ВОВ на вопросы

Покровского (подробно эти ответы уже разбирались в книге «Адвокаты Гитлера», но эти стоит

повторить):

«Два стрелковых полка (187 и 14 сп) дивизии располагались вблизи государственной

границы с августа 1940 года. 20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального

штаба: “Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе,

отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие

провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную

границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести

к 24 часам 21 июня 1941 года».

Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа. При докладе

присутствовал командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, которому

поручалась проверка исполнения.

Трудно сказать, по каким соображениям не разрешалось занятие оборонительных

позиций, но этим воспользовался противник в начале боевых действий.

Остальные части и специальные подразделения соединения приступили к выходу на

прикрытие госграницы с получением сигнала на вскрытие пакета с мобилизационным планом.