Старинная гравюра

Ферн всё это слышал, но ему окружающая действительность была абсолютно безразлична. Он считал, что ВладимИр ПОГИБ ПО ЕГО ВИНЕ, что он должен был увести его, как только ощутил смертельную угрозу.

Тор приказал Нильсу утром и вечером приносить волку сахарную косточку и чистой воды с травами, прописанными лекарем. Он запретил без своего разрешения кому бы то ни было входить в тронный зал и беспокоить животное. Специальный слуга в полдень выносил Ферна на луг перед дворцом для справления нужды. Ферн всё делал, как автомат, никуда не смотрел, ничем не интересовался.

Нильс выполнял приказ чётко, не донимая Ферна расспросами и своей обычной болтовней. Он жалел волка, словно забыл, как тот по началу пугал его. Ниссе постоянно повторял, что ВладимИр не тот человек, чтобы сгинуть так просто.

Тор сам очень часто садился на ковёр рядом с Ферном, гладил того по заметно поседевшей голове и говорил:

– Держись, брат! Ну, не мог он просто так погибнуть. Мы найдём его!

Однажды слуги не доглядели, вовремя не закрыли дверь зала, и туда вбежала молодая белая красавица-лайка. Вбежала, обошла все углы, всё обнюхала и замерла перед ковром, на котором спал Ферн.

Она осторожно подошла, понюхала его, лизнула в нос и села рядом. Фен открыл здоровый глаз, посмотрел на нарушительницу спокойствия, тявкнув в ответ что-то невразумительное и… закрыл глаз.

В это время пришёл ниссе с мисками, увидел собаку и обмер от страха. Он представил себе гнев Тора, когда тот узнает, что его приказ о спокойствии Ферна нарушен. Он поставил миски на пол, осторожно подошёл в лайке и ласково попытался ей объяснить, что, сидя здесь, она нарывается на большие неприятности.

Лайка выслушала его очень внимательно, потом носом сама пододвинула миски Ферну, одну за другой, и, глядя в глаза ниссе, сказала:

– Этот храбрый больной волк - теперь моя забота! Оставь его на меня и не беспокойся!

_____

*Мои стихи

========== Часть третья. Возвращение. Листы 23-26 ==========

Лист двадцать третий

POV ВладимИр

Все облака красивы, Ярки, бЫстры.

Но тень от них ложится на поля.

И мрачен парк, хотя просветы чИсты.

И тёмная от облаков земля.

И нА сердце опять ложится тень.

Хотя моя любовь к тебе светла.

Так след глубок от боли и потерь,

Что то пятно уж не сотрут года.

О, если б ты была не так красива.

Теченье лет печаль б ту заглушило.

И цену придало б моей любви

К той тени, что зовётся просто - ТЫ. *

Ольга приехала ближе к вечеру, когда я уже перестал её ждать. Занятый своими мыслями, я благополучно скосил траву вокруг дома и собрал её в небольшие стожки. Я совершил свою обычную пробежку и даже проплыл один раз по озеру.

Во второй половине дня погода начала портиться. Поднялся сильный ветер, который гнал тяжёлые ливневые тучи. Заметно похолодало и потемнело.

Я закрывал в доме на втором этаже окна, чтобы от ветра не разбились стёкла, когда Ольгин голос позвала меня:

– Эй, хозяева есть? Можно войти путнику, а то его сейчас застанет гроза?

Я спустился в прихожую и распахнул дверь:

– Конечно, входи. Я рад, что ты всё-таки приехала.

Когда Ольга перешагнула порог моего дома, на улице началась гроза. И…погас свет!

Мы стояли в прихожей, очень близко друг к другу, я слышал её дыхание у своего плеча.

Она положила руки мне на плечи и погладила мои волосы.

– Неужели ты меня не помнишь? Не помнишь совсем ничего?

Я не понимал, о чем она говорит. Я чувствовал её дыхание, её волосы пахли горькой полынью. Я наклонился и нашёл губами её губы.

В этот момент одновременно произошло несколько вещей: оглушительно ударил гром, Ольга ответила на мой поцелуй, и ….я всё вспомнил.

Я стою у подножия трона Одина, я - Бальдр и ВладимИр одновременно, я помню все свои жизни, я умер и воскрес. Я говорю, глядя в мудрые, всё знающие и понимающие глаза:

– Здравствуй, Отец всех богов. Я вернулся. Я опять готов к испытаниям.

– Вот теперь я вижу, что ты готов, - в голосе Одина гремели и сталь, и гром, - но именно сейчас всё заканчивается. Ты - не воин, ты – Хранитель. Твоей задачей было выяснить реальные возможности и предпочтения Хели и Йормунганда.

Мы с Тором подозревали их в двуличности. И воспользовавшись тем, что Бальдр был твоим далёким предком, и ты очень похож на него, мы и разыграли данную партию.

Лист двадцать четвёртый

Если сказать, что я ошарашен услышанным, значит, не сказать ничего. Мне жалко себя, жалко пропавшего Ферна, жалко свою несчастную любовь к Хельге, к Ольге

( я до сих пор не понял, как отношусь к ним обеим). Мне обидно, что меня просто использовали. Мне кажется, что меня предали.

И тут краем глаза я вижу, что в тронный зал входит шикарная женщина. На ней старинное платье из алого шёлка, волосы зачёсаны наверх и уложены в причудливую корону-улитку. Она строго смотрит на меня, и тут я понимаю, что это моя родная бабушка.

– Ты раскис, ВладимИр. А должен быть сильным. Хранители – это не просто звание, это грязь, интриги, боль и потери. Но дело того стоит. Именно благодаря нам на земле до сих пор боги не развязали свою небесную войну. Мы - буфер между их лагерями. Мы несём земле и её обитателям мир. Ради этого пусть сломлены наши собственные судьбы, наши привязанности, наша дружба!

– Бабушка. Разве ты не умерла? – я смог выговорить только эту фразу, настолько был ошарашен.

– По земным меркам, да, я мертва. Но я и после смерти остаюсь Хранителем, поэтому теперь моё место в свите Одина.

– Но почему я тебя никогда не встречал до нынешнего момента?

– Ты справлялся сам. А теперь тебе нужна поддержка.

– А что же будет дальше?

– Ты должен вернуться домой, продолжить учёбу. Ты станешь знаменитым писателем. Ты откроешь людям глаза, пусть и в виде фэнтези, на отношения между самими богами, и богами и людьми. Конечно, никто не поверит в твои рассказы, но, как известно, вода камень точит. Кое-кто из наших врагов поостережётся, чтобы избежать огласки своих «подвигов», и мы – Хранители, благодаря тебе, опять выиграем мирное время.