Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 2

Рыжий, оценив диспозицию, рванул на помощь своим новым старым союзникам. Посколько у него никаких нейроусилений не было от слова вообще, мощность по нему выдали двойную, на всякий случай.

Очкарик не добежал до своих пассий буквально пары шагов и со всей дури врезался лицом в асфальт. На покрытие потекла кровь, еще из одной головы.

– Юнь права. Geurilleros получают только треть того, на что рассчитывали, - неожиданно чему обрадовался Нури.

Он вместе с южанами демонстративно отошел в сторону четверть минуты назад, сразу при появлении администрации. Сейчас они весело ржали, общаясь на двух языках, и время от времени бросали веселые взгляды в сторону латинос.

– Хренасе ты грамотный. Какие слова знаешь.
– Этот парень учился на год младше и тоже был русским по происхождению, но особо не высовывался, потому из выпускного класса его никто не знал.

С Рыжим "земляк", что характерно, никогда не общался.

Нури даже пришлось лезть в электронный список учащихся, чтобы вспомнить его имя: Михаил.

***

– Зачем ты сказала, что у меня разрыв селезенки?
– хмурая Хамасаки сидит рядом со мной, Эрнандес, Мартинес и прочими латиносми в приемном покое медпункта.

Здоровенная комната с рядами стульев справа у глухой стены заполнена на треть.

– А я не тебе говорила!
– добросовестно удивляется моя подруга.
– Я своим командовала! Чтобы тебя быстрее отнесли.

– Ты нам соврала!
– темнокожие соратники укоризненно качают головами.

– Добивалась срочного исполнения, - вздыхает Мартинес, на которую долго сердиться, по-моему, невозможно.
– Извините.

– А что у тебя на самом деле?
– африканец со сдержанным любопытством обращается к японке.

Раньше, насколько помню, они не сильно разговаривали друг с другом.

– Ушиб внутренних органов. Пара кровоизлияний. Трещина в ребре.
– Миру перечисляет неохотно и после неуловимой паузы.
– Но по-быстрому залатали в капсуле. Спасибо, что доставили.

– Эй, подруга, заканчивай кисляки давить, - нейтрально предлагает Айя.
– Если ты еще не поняла, твои земляки сегодня откровенно погнали против тебя!

– Я знаю. Это наше дело.

– Ну тогда какого хрена?!
– взрывается совсем не скупая на эмоции Мартинес.
– Рыжий как идиот рванул тебя защищать! У этой падлы-хань расширения - как у звездного десанта! Челюсть вдребезги, лицевая кость тоже - а она мастер-класс по этому вашему кунг-фу устраивает! И ты сейчас такая вся в белом - снисходительно признаешь, что мы тебе помогли! Спасибо через нижнюю губу! Да в жопу его себе затусуй!

– А вы здесь причем?
– ровно и спокойно спрашивает Хамасаки-младшая.
– На Юнь бросился русский, не вы.

– Ты не видела.
– Эрнандес придерживает за бицепс готовую разбушеваться подругу.
– Захочешь - потом сама в записи посмотришь.

– А ведь белобрысая была права, - нейтрально замечает Мануэль, имея ввиду Юлию.
– Сегодня и правда день разрушения старых альянсов и образования новых. Прикольно... не думал...

После того, как нас всех привели в себя после ударов инфразвуком, нам было сказано сидеть здесь, никуда не выходить и ждать администрацию.

Поскольку ушибленных оказалось больше, в себя пострадавших от охраны приводили партиями. Доктор, видимо, недельный запас нервов потратил.

Что интересно, кроме латиносов, меня и японки больше никого нет. Последнюю, мне кажется, здесь задержали исключительно по недоразумению: попала под горячую руку и была в медсекторе, когда голограмма завуча принялась орать во всю ивановскую.

Какое-то время сидим и молчим. Лично у меня ноют корни зубов, кончики ушей и жжет в глазах.

– Слушай, а ваш концентратор снижает... ?
– расспросить до конца Эрнандес о действии инфры не успеваю.

Через шлюз снаружи ураганом врывается легкий на помине Трофимов.

Мазнув взглядом по всем, останавливается он почему-то на мне:

– Я...

– СТОП.
– Уже удивлявшая меня сегодня Мартинес каким-то интересным образом ухитряется прервать потока красноречия, которым собирается разразиться наше светило педагогики.
– Сенсей. Перед тем, как вы что-нибудь скажете при всех нас, я вас очень прошу: пожалуйста, воздержитесь...

– ... от неправомочных обвинений, лишних ярлыков и НАЗНАЧЕНИЯ виноватых вместо того, чтобы их УСТАНАВЛИВАТЬ, - твердо заканчивает Эрнандес.

– Чувствую себя невестой, которая случайно икнула за столом, - бормочу в образовавшейся паузе.
– А все затихли и пялятся на нее.

– Нашел покровителей? Осваиваешь дорогу альфонса?
– пренебрежительно бросает завуч, тем не менее сбавляя обороты.
– Давай, молодец, верным путем направился! И кстати, не думайте, что повышенный внутренний рейтинг останется у вас! Срежу лично, вручную! До конца рабочего дня! Тьху, бл*дь, вашего учебного!

– Кажется, кого-то окончательно с резьбы сорвало, - делает ударение на последнем слоге нестеснительная Мартинес, оценивающе глядя на Трофимова.

– МОЛЧА-А-АТЬ! Я...
– а у завуча договорить тоже не получается.

Во-первых, Хамасаки морщится от боли, но встает и выпрямляется, как солдат перед знаменем:

– Я не думаю, что совету попечителей понравится ваша ручная редакция утвержденного алгоритма автоматического расчета рейтинга, сенсей. Со всем уважением.

Затем она добавляет что-то по-японски, на что часть латиносов взрывается аплодисментами.

– Че она сказала?!
– ору шепотом Айе на ухо.

Потому что Эрнандес в это время встала, по дуге обошла передний ряд стульев и направилась прямиком к Трофимову.

– Че-то идиоматическое. Говорит, что типа птенец дракона большим драконом еще станет, а вот взрослый пес как был собакой, так ею и останется.

– Шакал.
– Роняет хмурый Мануэль.
– Не пес. Бл*, куда я влез, где мои вещи.

– Херасе.
– А в следующий момент я удивляюсь вслух и еще больше.

Наша дружелюбная, обычно неконфликтная, большую часть времени позитивная баскетболистка подходит наконец к завучу, лавируя между стульями, и без разговоров отвешивает ему хлесткую пощечину:

– Ты кого сейчас тупой шлюхой назвал?!

В английском, на котором идет общение, ты и вы - одно слово (в отличие, кажется, от родного Ане испанского). Но все равно почему-то чувствуется, что именно она имела в виду.

Светило педагогики смотрит на нее ошарашенными глазами и замирает с разинутым ртом.

– Если мой парень альфонс, то кто тогда я?!
– Эрнандес, такое впечатление, собирается драться.

Я впервые в жизни не знаю что делать. Потому просто встаю и бросаюсь по проходу следом за ней. Со вполне определенными намерениями.