Старшина Гор

– Ник! Чего скажешь? – спросил я шагавшего рядом аналитика.

– Мы в принципе идем по графику. Можно ускориться, чтобы был запас. Да и народ скучать собирается. Думаю, процентов на двадцать.

– Давай, а то плетемся, как вареные сурабхины.

– Пф, – фыркнул аналитик и ускорил шаг.

– Элиф, ты как?

– Да нормально, за Сойку переживаешь? Лучше у нее спроси, как остановится, но если улыбается – все нормально.

– Спасибо.

– Ага, – сказал Элиф и отстал, чтобы занять свое место за Ломом в конце колонны.

Через четыре часа вышли на просеку. Только самые крупные деревья остались, минимум в пять обхватов.

– Ник, это что такое могло такую просеку устроить? – окликнул я аналитика. – Это, я так понимаю, даже не к крепости просека, при этом недавняя.

– Молотоносы, таранокоги, булавицы могли спокойно, но в нашествии их не видели. Мамонты могли, но для этого пару сотен нужно. Либо спрыга. Возможно, совместные действия, но почему тогда не к крепости?

– Рассуждения – это хорошо, Ник, но нужна конкретика, хотя бы теоретическая.

– Теоретическая конкретика, хм. Гор, ты вообще хотя бы понимаешь, ну, чисто теоретически?

– Ник! Твоя версия? Наиболее, скажем, правдоподобная.

– Из тех, о ком известно: мамонты, маршрут к водопою, например. Если отбросить рамки, таранокоги, или еще больше тараноког и спрыг.

– Последнее – худший вариант. Наши действия при встрече?

– Забраться на скалу, в пещеру, перекрыть вход, отстреливать спрыг.

– Если пещеры нет?

– Тогда отправить Сойку в крепость, она быстрая и выносливая, есть шанс предупредить.

– А остальные?

– Остальные – защитная формация «стена». Дать Сойке пару секунд.

– Печальная история, – вздохнул я.

– Естественный отбор, по глупости больше трех пятых ходоков погибают в походе, и это только подтвержденные, одна пятая – считаются заблудившимися, а по факту…

– Ясно.

– Командир! – подбежала Сойка. – Может, я еще пробегусь?

– Элиф?

– Будет меня тормозить.

– Ладно, тридцать минут туда, тридцать минут обратно.

– Слушаюсь! – прошептала Сойка с придыханием и умчалась.

Слушается она, как тигрица на прогулке, пока сытая и довольная. Новое увлечение на Ерине (не совсем новое, десять лет) – заводить тигренка. Из всех диких хищников Ерина они, тигры, самые, как считается, безопасные по простой причине – не оставляют раненых, а тела прячут. Вот еще один естественный отбор.

– Предположу, что ты не совсем прав, хозяин, и вряд ли это естественный отбор.

– Думаешь, целенаправленная эволюция человечества?

– В пользу этого говорят несколько фактов.

– Например?

– Крайне высокая смертность среди ходоков известна, но ничего не делается, чтобы ее уменьшить. А между тем в ходоках большой процент воинской касты и совсем нет неприкасаемых.

– Тогда бы неприкасаемых… уменьшали.

– Неприкасаемым не дают пилюли.

– Ну, это да, так, получается, касту ремесленников увеличивают, а воинов с мастерами уменьшают.

– Воинов с мастерами улучшают. Много ремесленников – экономически целесообразно.

– А роды?

– Возможно, как противовес кастам.

– Ну а говоришь, не умеешь думать!

– Не могу думать, когда нет исходных данных, а по этой теме много трудов.

Просека небольшая, но переходишь ее, и все же есть ощущение, что за тобой следят. Поэтому ускорились до бега. Хотя, если бы направление совпадало, двигаться по утрамбованной до состояния камня дороге, конечно же, удобнее. Вопрос: что главнее – телесный комфорт или душевный дискомфорт? Нет, все же лучше быть веселым, чем быстрым. Как-то даже по-особенному Сойка выглядит: и веселая, и быстрая. Особенно по-особенному, когда возвращается не через час, а через сорок минут, маша руками, и только через пять минут становится ясно, что все нормально – и можно было не вставать в защитную формацию. Наверное, это я ступил или перестраховался, ладно, тренировка еще никому не помешала.

Мое мнение разделяет и Лом. Устраивая перестроение отряду, пока мы с Ником слушаем Сойку.

– Просека, вид засека – поперек движения камни, стволы. Подходы чистые, следов нет.

– Каменная река, – уточнил Ник.

Сойка пожала плечами, прикусив губу.

– Ну если только не в чистом виде, камней много, но стволов больше.

– Ты же понимаешь, что только один вид тварей способен устроить засеку, – не унимался Ник.

Сойка вновь пожала плечами.

– Человек?

Я хмыкнул, вспоминая свой первый экспедиционный поход. Три корпуса устраивали засеку, а гвардейский охранял. Я тогда думал, от нашествия. В тот раз совместили нашествие и восстание. Наши командиры в основном не зря свои блины с маслом едят.

Засека совсем не работает от нашествия, зато отряд мятежников задержала, а волна нашествия поглотила их моментально.

– Хорош болтать, как раз вечером подойдем, – зло выплюнул я. Воспоминания о царской армии противоречивые. Но уж такова одна из задач – подавлять мятежи. Нечастые, ибо подавлялись быстро, жестоко и полностью. Мятежников даже в рабство не брали. «Своей жестокостью мы уменьшаем количество возможных мятежей», – говорили нам. Вторая задача – отражение нашествий.

– Гор, все нормально? – Сойка погладила меня по щеке, внимательно смотря в глаза.

– Да просто задумался, ты еще долго будешь носиться?

– Уже почти отпустило. – Она устало улыбнулась.

Дошли до засеки быстро, просто мысли, воспоминания и размышления, сколько я ни пытался отстраниться, накатывали, и я периодически в них погружался. Ум помочь не смог, а Эмо так и не появлялась. Ник периодически меня толкал. Потом уже больше просто наблюдал.

Мысли скакали от воспоминания к воспоминанию, причем часто даже не картинки, а звуки, запахи, эмоции. Это все – как бы за стеной дождя передо мной, и я пытаюсь понять, зачем скачут мысли, и не могу. Во-первых, такое впервые. Во-вторых, хорошо, что есть артефакт. Умом все же как-то отслеживал действительность и даже управлял телом – кивал Нику на его вопросы, все ли в порядке. Самое главное, я не понял причину. Совокупность факторов внешнего воздействия и внутренней перестройки, как бы мог сказать Ум, но не сказал – он был по другую сторону стены. Интересное состояние, но не в походе по вновь открытой планете.

– Знаешь, что интересно? Наши маги открывают планеты, очень похожие друг на друга. – Голос в голове, как будто не мой.

– Эффект запечатления. – Точно не мой.

Это говорят между собой тени. Одна из них – мой отец. Не знаю, кто конкретно второй.

– Они просто не хотят представить, что возможно жить по-другому, – жалуется тень.

– Простите, что со мной? – говорю я десятилетний.

– Не хотят или не могут? – На меня не обращают внимания.

– Страх для них важнее восторга.