Старшина Гор

– Гор, все хорошо? – Голос из реальности.

– Нет, – говорю я, но слышу свой ответ: – Да!

– Поток информации, даже уложенный в матрицу восприятия, слишком велик для человека, – говорит чужая тень.

– Есть другой способ взаимодействия с миром, – отвечает другая тень не отца.

Я мотаю головой, возвращаюсь в действительность. Вовремя. Ник повернулся посмотреть на мою физиономию, увидел осознанный взгляд – и успокоился, идет дальше. Как дождь льется на лобовое стекло, а дворники не справляются, и нужно просто остановиться, и переждать.

– Все нормально? – спрашивает воспоминание отца.

– Да, – отвечает воспоминание не отца.

– Что это? – спрашиваю я трехлетний.

Тени замирают, их три. Смотрят на меня. И одна из них хочет сказать, что я слишком мал, чтобы понять. Эта тень – это моя тень.

– Так выглядит мир, ограниченный твоими страхами, но без фильтров твоего восприятия, как река в узком ущелье, либо…

– Все хорошо? – Реальность.

– Да, – ответил я, выплывая.

– Смотри. – Ник указывает рукой.

– Да уж, точно не каменная река, – оцениваю я просеку.

Мы стояли на краю просеки-засеки. Там были булыжники и валуны, стволы деревьев. Слева, справа, спереди – насколько хватало глаз.

– В такой просеке нас стая игрунков прикончит на раз, – говорит подошедший Лом.

– Элиф, залазь вон на то дерево. – Лом указал на дерево-великан, каким-то чудом уцелевшее в метре от края леса. Видимо, из-за размера.

– Влево, вправо конца не видно, – слез с дерева Элиф. – Впереди, через метров пятьсот, полоса чистая. Метров сто – и дальше завал, еще столько же – и дальше степь.

– Лом, останавливаемся здесь. – Я огляделся. – Там на холме строим избу, вон сколько бревен.

Лом скептически качает головой.

– Завтра день на разведку – влево, вправо, – продолжаю я, ускоряясь, опасаясь, что меня накроет.

Лом еще покачал головой, пожал плечами, и мы приступили к строительству избы.

– Сойка! – подзываю я девушку. – Двадцать минут туда, вдоль просеки и обратно. Если будет хорошее дерево, залезь посмотреть. Элиф, в другую сторону. Чтобы максимум через час были здесь. Сойка, сможешь?

Разведчица убежала, кивнув.

– Стволы все же не пиленные, ветки не отрублены, – размышлял Ник вслух.

Умение собрать жилище из подручных материалов максимально быстро – главный навык любого ходока-ятори.

За час, что разведка разведывала, мы собрали сруб высотой метра четыре, перекрыли крышу, ошкурили изнутри бревна и утеплили – замазали щели землей и мхом.

Развели внутри сруба такой костер, чтобы земля махом отмерзла и растаяла. Вход через крышу – не очень удобно, зато безопаснее. Снаружи еще снегом на метр засыпали примерно. Зимовать в такой избушке так себе, но пару дней отдохнуть точно лучше и теплее, чем в иглу.

Разведка доложила – без изменений.

На дежурство меня Лом, выслушав Ника, не поставил, как и весь день бегающую Сойку.

– Что с тобой? – спросили мы почти одновременно.

– Это такой странный почти талант, – начала Сойка, – я иногда могу похищать ощущения, так что твое необычное состояние может быть из-за меня.

– Поясни, что значит «иногда похищать ощущения».

– Это умела делать моя бабка по отцу. Она рассказывала, что пока я была маленькой, регулярно это делала. Ну и в осознанном возрасте это третий раз.

– А что, в школе твой талант не выявили?

– Нет.

– Похищать ощущения?

– Это не объясню, просто во мне появляется избыток силы, и я его пережигаю.

– Нога у меня болела дико прошлой ночью. Когда тебя гладил по голове, она проходила, так что ты забрала боль, это и мое состояние как-то объясняет.

– Да? Объяснишь?

– Ну, это не точно, боль сильно связана со страхом. А страх – это то, что нами управляет через восприятие действительности.

– Как очки допреальности? Я на Ерине была одно время управляющей подпольного вирт-салона.

– О! Скажи, зачем незаконный вирт-салон, когда полно законных? А на Марсе так вообще тебе за это еще и платить будут.

Глава 18

– Серьезно? За допвирт на Марсе платят?

– Когда служил в царском экспедиционном корпусе, во взводе огневой поддержки, наши бомбардиры учились в допвирте по полгода и получали за это жалование и контракт, срок контракта у них в это время шел.

– Ну дак это ЦЭК, – развеселилась девушка.

– Вот они рассказывали про тех, кто там работает и живет. В этом допвирте целый мир, ладно, не суть, вопрос – зачем незаконный салон?

– Забавно, как мы все об одном – о фильтрах.

– Хочешь сказать, в допвирте есть фильтры? Ладно, согласен, есть, а в незаконном их нет?

– Вся фишка салона в том, что как бы нет.

– Как бы?

– Ага, опричники нас не трогали, хотя точно знали.

– Откуда знаешь? – усомнился я.

– Меня туда устроил опричник.

– Хм, э…

– Нет, это я обсуждать не готова. – Сойка покачала головой. – Платили хорошо, работа не пыльная.

– А чего ушла?

– Владелец умер, а его дети решили поделить наследство и почему-то решили, что я вхожу в него. – Сойка возмущенно засопела.

– Так, мы говорим о том, что, убрав мою боль, ты сняла фильтры страха. И, видимо, из-за этого мои странные видения, о чем, кстати, я знаю как будто изнутри, а как это выглядело со стороны?

– Да почти нормально, ты отвечал чуть раньше, чем тебя спрашивали, как будто жил на секунду раньше.

– Значит, знают об этом ты и Ник?

– Лом – молодец, хоть и выглядит…

– Увальнем?

– Да, но беспокойство Ника срисовал и его причину, я ему свое поведение еще с утра прояснила.

– А мне что не прояснила?

– Ну, мой командир, есть же субординация, я доложила.

– Плохо устав свободного отряда ятори знаешь, боец! Уложение об иерархии. Как вернемся в крепость, выучить и доложить. – Я добавил в голос сталь и холод, но перед этим склонился к самому уху, короче, кроме хихикающего «Так точно, командир, будет исполнено» и тому подобного, ничего не было, на этом разговор и закончился.

Я прижал Сойку к стене, где-то в это время она отрубилась – все же за день вымоталась. Мне же, напротив, не спалось, вспоминал и старался повторить ощущения. Без результатов.