Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище)

Люсиль повернулась ко мне:

— Все правильно?

Сейчас на диванчике передо мной сидела та застенчивая, боязливая девушка, которую я вызволила из дома терпимости. На миг ее лицо будто утратило форму, обмякло и начало сползать вниз — потекло, словно восковая свеча под огнем.

— Я все сделала правильно?

Ее руки задрожали и нервно скомкали ткань юбки на коленях.

— Ты все сделала правильно, — я заставила свой голос звучать уверенно.

Люсиль кивнула и снова устремила задумчивый взгляд в окно кареты.

Повозка поскрипывала, тряслась на неровной лесной дороге. Жена кучера Гаэл устроилась вместе с мужем на козлах. Супруг должен был объяснить ей, куда мы едем и кому их семье предстоит служить. Нелегкий разговор. Их дочь, шестнадцатилетняя Жюли, сидела на том же диване, что и Люсиль. Она забилась в самый угол кабины, словно пыталась занимать как можно меньше места. Девчушка была очень худенькой. Явно все эти годы в Менморте не доедала. Скудное питание и тяжелый физический труд сделали свое черное дело: пока благополучные ровесницы Жюли расцветали, наливаясь женской прелестью, сама она выглядела угловатым подростком. Ей никто не дал бы больше тринадцати лет.

Ничего, теперь отъестся. И щечки округлятся, и руки перестанут напоминать тростинки. Может, даже вырастет чуток, а то больно мелкая — метр с кепкой да и то в прыжке. А ведь родители высокие. Значит, это голод не дал бедняге вытянуться.

И мать, и дочь покинули работный дом с пустыми руками, практически голые. У них не было ничего своего, никаких личных вещей. Даже одежды — один комплект.

Я купила им добротные шерстяные платья на зиму, легкие из хлопка на лето, каждой по недорогому пальто, по паре обуви для улицы и для дома.

Бедняжки до конца не верили, что теперь у них куча одежды. Так много, что даже нужен целый шкаф! После общей спальни на двадцать человек шкаф наверняка казался им настоящей роскошью. Все, что у них было в Менморте, — маленькая ветхая тумбочка у кровати. Но в тумбочку такая гора вещей не влезла бы.

Чтобы Гаэл не боялась ехать в замок на холме, я попросила мистера Олифа по дороге расписать жене, сколько всего приятного ждет ее на новом месте.

Отдельная комната для нее и мужа. Их личная. Только для них двоих. Постель с толстым матрасом, укрытым чистой хрустящей простыней, пухлые подушки с наволочками, одеяло, пахнущее цветами. Свой стол, стул, комод. Шкаф, конечно. Зеркало! Сытные завтраки, обеды и ужины. Мясо и крупы каждый день. Даже сладости.

Уловка сработала. Мысли об уютных мелочах наполнили Гаэл смелостью. При виде суровой громады Блэквуда она не хлопнулась в обморок, не заверещала в испуге — зябко поежилась и вместе с дочерью вошла в дом. В обитель проклятого графа.

Поужинав, мы принялись за уборку. Пока мистер Олиф приводил в порядок старую опустевшую конюшню и сарай для карет, мы с женщинами занялись первым этажом замка. Четыре пары рабочих рук — это вам не шутки! Вместе мы отмыли холл и лестницу, гостиную и кухню, сняли со всех углов паутину, повесили на окна новые шторы, а полы застелили пушистыми коврами, по которым было так приятно ходить босиком. Мы все попробовали. И я, и Люсиль, и Гаэл с Жюли по очереди скинули туфли и прошлись голыми ногами по мягкому высокому ворсу.

Замок постепенно оживал, становился уютнее, возвращал былое величие.

Впереди было еще много работы, но я чувствовала, что Блэквуд заслуживает наших стараний. Мне нравилось вкладывать в него силы.

— Мэри, что… Что происходит?

За всеми хлопотами я пропустила полночь. Не услышала ни боя часов, ни звука шагов на лестнице. Его Сиятельство застал меня врасплох. А мы застали врасплох его. С ошеломленным видом Реймон Марцелл замер на верхней ступеньке и круглыми глазами взирал на кипучую деятельность, развернувшуюся внизу.

Люсиль мела пол. Гаэл мыла окно, Жюли как раз вошла в комнату с новыми свечами для бра. Давно эти стены не видели столько женщин в одном помещении.

С кухни по воздуху плыли приятные ароматы еды.

— Ваше Сиятельство, позвольте представить вам новых горничных, — я кивнула на оробевших работниц из Менморта.

Граф кашлянул в платок, служивший ему маской. У него не было слов.

В одной из соседних комнат оконное стекло было разбито, и ветер принес с конюшни лошадиное ржание. Реймон Марцелл чуть повернул голову, прислушиваясь. Нет, вам не показалось, Ваше Сиятельство.

Мои губы тронула гордая улыбка.

— В Блэквуде теперь есть не только служанки, но и экипаж с кучером.

Брови графа взлетели вверх. Во взгляде Реймона Марцелла читались потрясение и немой вопрос: «Как вам это удалось, Мэри?»

Глава 11. Запоздавший праздник

Шло время, и замок расцветал. Этаж за этажом, комната за комнатой мы приводили его в порядок. Днем работали, а вечером я садилась за пряжу и готовила моим мужчинам подарки. Праздник запаздывал, но не хотелось отмечать Новый год в разрухе. А хотелось устроиться за богатым столом в теплой чистой комнате рядом с растопленным камином и насладиться результатами наших общих усилий.

В течение двух недель я еще несколько раз наведывалась в Менморт и среди тамошних обитателей подобрала себе кухарку и парочку крепких рукастых ребят. Дом надо было ремонтировать. Менять окна, перестилать гнилые полы, красить стены и чистить дымоходы. Женщинам со всем этим было не управиться в одиночку. Блэквуд нуждался в сильных мужских руках.

Прежде чем расширить штат прислуги, я, конечно, попросила совета у Гаэл и Олифа. На кого из работников Менморта обратить внимание? Кто старателен и трудолюбив, а кто ленив, небрежен и делает все тяп-ляп?

Кухаркой у нас стала пожилая вдова. Когда-то они с мужем владели таверной, но муж погиб, таверна вместе с домом, где жила их семья, сгорела в пожаре, и бедная женщина оказалась на улице. С долгами! Открывая свое дело, они с супругом не раз и не два ходили к ростовщикам.

Теперь на всех готовила кухарка, а я старалась только для графа. Мне нравилось радовать Реймона Марцелла необычными для него блюдами русской кухни. Я обожала наши вечерние беседы, полные легкого, невинного флирта. После ужина мы с графом немного гуляли по Блэквуду, и я с гордостью показывала Его Сиятельству, как преображается замок.

И как же безумно во время наших коротких прогулок мне хотелось заглянуть под черный платок на лице своего начальника! Что там? Болезнь? Проклятие? Насколько сильно изувечена внешность Реймона Марцелла?

Мне казалось, никакое уродство не сможет оттолкнуть меня от этого умного благородного мужчины.

— За что вас прокляли? — однажды спросила я, не сдержавшись.

Его Сиятельство грустно улыбнулся. То, что он улыбается, я понимала по выражению глаз.

Я не думала, что мне ответят, но граф все-таки утолил мое любопытство. Хотя точнее сказать, распалил его еще больше.