Стая демонов

Сделав глубокий вдох, я снова провожу пальцем по татуировке, позволяя волшебству создать маску для лица и капюшон, который прикроет мои волосы, чтобы они не так бросались в глаза. Я низко пригибаюсь и проскальзываю за отверстие туннеля, держась как можно ближе к земле и стараясь не касаться стен туннеля, чтобы не осыпались камни.

Как только я выхожу за выступ, искажение звука исчезает, и голоса в пещере становятся резкими.

Вдоль дальней стены справа от меня, по меньшей мере, тридцать демонов Страйка охраняют группу заключённых. Я узнаю Джанну, бету Дастиана, и её разведывательный отряд, а также Гранта, альфу стаи волков-оборотней, и его брата Торпа. Их глаза открыты, рубашки промокли от пота, а лица бледны. Многих из них заметно трясёт, их грудь поднимается и опускается в панике, от которой у меня сводит живот. Я не могу знать наверняка, но Рун, возможно, насылает на них кошмары, пока они бодрствуют.

К моему удивлению, среди пленников также стоят три ангела, их запястья закованы в кандалы, а цепи прикреплены к стене каньона. Ангелы дрожат так же сильно, как и остальные, и если цепи будут такими же, какие Рун использовал в транспортном контейнере, то никто не сможет спастись самостоятельно.

У меня на лбу появляются морщинки, когда я узнаю мать-ведьму Люсиль, которая непринужденно стоит рядом с двумя демонами Страйка. Сука. Если она работает с Руном, то это, безусловно, объясняет, почему в отеле, где жила вампирша, не было ни одной ведьмы.

Миниатюрная Люсиль выглядит ещё меньше рядом с этими толстошеими, властными демонами. На ней тот же тёмно-синий брючный костюм, в котором она была на встрече с магнатом, а её светлые волосы ещё более взъерошены. Пятно грязи на её щеке, похоже, скрывает синяк. Её палочка поднята, губы шевелятся, словно она бормочет заклинания, в то время как её внимание сосредоточено на двух мужчинах, кружащих друг вокруг друга в пространстве между водоёмом и пленниками.

Роман и Рун расхаживают друг вокруг друга, то появляясь, то исчезая из солнечного света, льющегося через зазубренную дыру в потолке пещеры, которая достаточно велика, чтобы в неё мог пролезть кто угодно — даже крылатый сверхъестественный, если прижмет крылья к бокам.

Рун окутан тёмными тенями, черты его лица постоянно скрыты. Он одет только в чёрные брюки, его широкая грудь обнажена, хотя темнота, которая сгущается вокруг него, скрывает детали его торса, рук, кистей и даже бёдер. Возможно, у него были две оставшиеся части оружия, и я не смогла бы сказать наверняка.

Ужас, клубящийся у меня в животе, словно пустая яма, высасывает мои силы, пока я не напомню себе, что нужно их использовать. Может, я и не хочу испытывать страх других, но я могу справиться со страхом, который Рун создаёт вокруг себя. Принять его и позволить ему подпитывать меня.

Напротив него Роман кажется ещё более крупным, чем когда-либо прежде. Он шире в груди, чем Рун, выше, а его плечи, бицепсы, бедра и каждая чертова рельефная мышца идеально выточены, идеально пропорциональны и каким-то образом… Его совершенство заставляет меня вздрогнуть, как будто по моей спине пробежала ледяная вода.

Когда он крадётся дальше вправо, Эйс тоже появляется в поле зрения, мой демон-волк следует за Романом по пятам, полностью видимый и не прячущийся. Присутствие Луки рядом со мной внезапно замирает, и я чувствую, что он наблюдает за Эйсом даже пристальнее, чем за этими двумя мужчинами.

Роман снова говорит, и теперь, когда я стою, пригнувшись, у входа в туннель, его речь становится понятной. Несмотря на это, звук его голоса внезапно сбивает меня с толку, потому что в нём есть оттенок, который я не узнаю, — глубина, которой раньше не было в его речи.

Глубокая, рокочущая мощь, которой раньше не было в его голосе.

— Хватит, — мрачно приказывает он. — Отдай мне фрагменты.

Я слегка встряхиваю головой, пытаясь избавиться от отголосков его голоса, от того, как он звучит во мне, как будто он играет на моём сердце, как на инструменте.

Рун сгибает пальцы, сжимая их в кулаки, а затем разжимая их. Его голос тоже звучит иначе, чем раньше. Он жестче, но, может быть… как-то моложе.

— Я не вернусь — говорит он. — В Подземном мире меня ждёт только смерть. Здесь я бог для этих жалких созданий.

— Только до тех пор, пока ты продолжаешь их истощать, — говорит Роман. — В конце концов, ты высосешь их досуха, и твоя новая сила умрёт вместе с ними. Ты как младенец, который берёт слишком много, истощая жизненные силы вокруг себя. Ты не можешь контролировать свою жажду.

Рун делает тяжёлый шаг вперёд.

— Ты ошибаешься. Я учусь контролировать себя. Ангелы, оборотни, ведьмы — они сделают всё, чтобы избавиться от своих страхов. Я учусь, как избавлять их от ночных кошмаров на достаточное время, чтобы заставить их повиноваться мне, а затем я снова подчиняю их своей воле.

Мои глаза сужаются, на лбу появляются складки от растущего замешательства, пока я слушаю их. Они звучат… разные… и дело не только в тембре их голосов, но и в тоне их разговора. На мгновение показалось, что Роман ругает Руна так, как учитель ругал бы ученика.

Роман вздыхает глубже, чем раньше, и делает шаг влево, не отрывая взгляда от Руна.

— Сначала я подумал, что ты, возможно, приложил руку к событиям, которые привели к хаосу в Подземном мире, но теперь я вижу, что ты здесь, потому что сбежал. Ты боишься.

— Боюсь? — Рун сплевывает. — Страх — мой друг! — он указывает на пленников, прикованных цепями к стене. — Разве ты не видишь?

Роман понижает голос.

— Теперь он единственный друг, который у тебя есть, — он делает шаг к Руну, который, к моему удивлению, кажется, немного дрожит. Тёмный туман, окутывающий его фигуру, становится серым, прежде чем снова стать чёрным.

— Как ты заполучил силу кошмаров? — вопрос Романа настолько резок, что резче, чем кажется на первый взгляд. — Она не принадлежит тебе по праву рождения. Тебе никогда не суждено было управлять ею. Как ты украл её?

— Я заслужил её! — кричит в ответ демон кошмара. — Она должна быть моей!

Роман качает головой из стороны в сторону, что означает категорическое «нет».

— Ты, должно быть, родился со способностью контролировать её, но одного этого недостаточно. Сила кошмаров может проявиться только тогда, когда ты испытаешь свой самый глубокий страх, — голос Романа наполняется презрением, гневной насмешкой. — Ты убежал от своего страха, как чёртов трус. Чтобы вызвать страх, ты должен сначала победить его.

Роман сейчас отвернулся от меня, но я представляю, как его пронзительный взгляд приковывает Руна к месту.

— Нет большего страха, чем знать, что ты… или кто-то, кто тебе дорог… вот-вот умрёт, — говорит Роман.

Он замирает, затем поворачивается ко мне вполоборота, и каждая клеточка моего тела внезапно ощущает возникший между нами разряд, который я не могу определить. Как будто он протянул руку и провел кончиками пальцев по моим щекам и губам.

Я делаю короткий вдох, но не пытаюсь с этим бороться.