Стекляный лабиринт

– Андрей, смотри, что я нашел в машине, - Павел протянул майору видеокамеру - самую обычную, бытовую, без каких-либо "наворотов".

– Ну и что?
– не понял своего друга Андрей.

– Это Ленкина камера.

– Откуда ты знаешь? У нее же другая была.

– А это, видишь?

Павел передал камеру Колодникову и включил просмотр кассеты. В прямоугольнике экрана появилось чуть приглушенное по свету изображение разбитой машины, на водительском месте зажатое искореженным металлом тело, потом камера сместилась, и Колодников увидел знакомую белую "Волгу" и бледное лицо Мамонова в открытом окне машины.

– Ты понял?
– спросил Паша.
– Это Ленкина камера, она любила снимать такие сюжеты.

– Да, тут все ясно.

Колодников с недобрым прищуром взглянул в сторону скованной троицы и повернулся к Зудову.

– У "Ауди" помято правое крыло, вмятина свежая, - краска должна остаться на "Оке", - продолжил Паша.
– В бардачке я нашел пистолет, пээм, скорее всего, это пушка Андрюшки Мысина. А в багажнике лежит автомат, "АКМ".

– Хорошо, очень хорошо. Это им тоже зачтется...

Внезапно откуда-то послышался звук, похожий то ли на сдавленный стон, то ли на всхлип. Оперативникам сначала показалось, что подает признаки жизни недострелянный "дуэлянт". Но тот был мертвее мертвого. Звук повторился, и они пошли на него. Заглянув в катерок "Сетунь", Паша вскрикнул:

– Вот это да!

На дне его лежал дерюжный мешок, перевязанный в нескольких местах грубой веревкой. Из мешка торчали две ноги. Паша запрыгнул в катер и склонился над необычной находкой, но Колодников его остановил:

– Погоди, не трогай, давай снимем все на камеру.

Пока капитан перематывал пленку, Андрей рассматривал доставшийся им "сюрприз": одна нога неизвестного была обута в добротный импортный полуботинок, на другой обувь отсутствовала, а голая торчавшая ступня разбухла до чудовищных размеров и приобрела отвратительный синюшный цвет. Обе конечности мелко подергивались, подавая тем самым признаки жизни. Приглушенные, сдавленные стоны раздавались теперь почти беспрерывно.

– Готово, - сказал Павел, направив объектив.

– Время местное четыре часа десять минут, осмотр помещения производят старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников и капитан Зудов. Снимает капитан Зудов. Это мы только что нашли в ангаре на лодочной станции города Кривова. Снимаем мешок...

Андрей развязал веревку, содрал с тела несчастного дерюгу. Тот лежал на дне катера вниз лицом, руки связаны за спиной.

– Рост не более ста семидесяти сантиметров, телосложение атлетическое, волосы светлые, короткие, - машинально делал антропологическое описание Колодников. Удостоверившись, что Павел все заснял, он перевернул тело. Перед ними предстало изуродованное лицо: правый глаз заплыл синей опухолью, на лбу торчала грандиозная шишка, разбухшие, явно от ударов, губы. Говорить парень не мог - ему мешал кляп из ветоши. Вырвав его изо рта жертвы, Колодников спросил:

– Ты кто?

Парень откашлялся, выплюнул изо рта остатки тряпья и хриплым голосом представился:

– Шурик, Медведкин.

– А, Медведкин!
– обрадовался Андрей.
– Вот ты какой, красавец! Как же долго мы тебя искали! Ну, хорошо, что все-таки нашли.

Андрей разрезал путы на руках Шурика. Пока тот растирал затекшие руки, Колодников поднял мешок, в который был упакован Медведкин. Несмотря на то, что Шурик был освобожден, мешок оставался довольно тяжелым. Из него майор извлек ржавую железяку килограммов на пять, деталь какого-то советского трактора.

– И за что же они тебя хотели утопить?
– спросил Колодников, демонстрируя Шурику "железный подарок", который мог стать последним в жизни страдальца. Медведкину стало совсем плохо, но он взял себя в руки и, превозмогая боль, начал рассказывать:

– Это Гусь отдал приказ. Винт приехал и говорит: "Все, Шурик, готовься купаться". Я ему говорю, вы чего, я толком плавать не умею. А тот смеется, зачем тебе плавать, ты сейчас нырять будешь. Я было бежать, но куда убежишь со сломанной ногой. Отлупили, связали и сунули в багажник. Привезли сюда и вот...
– он кивнул на мешок.

– Они везли тебя, а Андрея прихватили по дороге?

– Этого мента, что ли? Ну да. Я в багажнике-то ничего не слышал, а вот в ангаре они долго угорали, что сделали два дела сразу, и меня привезли, и этого участкового зацепили.

– Так, это хорошо, а теперь расскажи нам, почему на тебя так Гусь обиделся? Что ты участвовал в убийстве Бурлака, мы знаем, кто, кстати, его убил?

– Винт, - сказал Шурик, кивая на мертвеца.
– Этот чокнутый могильщик сам себя подставил, дважды. Сначала, когда не закопал ту бабу, что мы ему привезли, а потом, когда меня отделал в своей гребаной сторожке, - Шурик показал на заплывший глаз.
– Если бы не Винт, он бы точно меня убил.

– Ну а потом?

– Потом Гусь велел мне в больнице достать эту телку...
– Шурик покосился на снимавшего на камеру Павла. Чувствовалось, сознание того, что его монолог фиксируется для вечности, заставляли парня аккуратней выбирать слова.

– Орлову?

– Ну да. Я полез на дерево, а там, в палате, оказался этот ваш лейтенант. Чем он стрелял, так я и не понял, но сначала подумал, что у меня жбан лопнул, такая боль была. Я аж руки отпустил и свалился... ногу вон сломал.

– За это они тебя и решили утопить?

– Наверное. Козлы, главное живьем! Запихивают в мешок и ржут, падлы!

– А ты что думаешь, сам бы плакал, если бы кого другого топили? Ты ведь из этой же породы.

Шурик на минуту потупился, но накопившаяся злоба на своих "коллег" по бригаде продолжала в нем кипеть.

– Козлы, - повторил он.
– Я их просил привезти доктора, с ногой чего-нибудь сделать, а они только ржали в ответ. Мы тебе, говорят, Шурик, и вторую сломаем, посадим около церкви, милостыню просить будешь. Все больше пользы принесешь.

Закончил он все это неожиданно жалобно:

– Отвезите меня в больницу, пожалуйста!

– Отвезем, не бойся. Ты скажи лучше, как получилось, что Орлову поранул Свинорез? Как он появился в доме на Достоевского?

Шурик пожал плечами:

– Не знаю, когда я приехал, она была мертвая. То есть мы думали, что мертвая, - поправился он.
– Голова в крови, они, видно, сначала ее по башке треснули, уж потом Свинорез подсуетился или наоборот, не знаю. Гусь и говорит: вывези, Шурик, и закопай.