Стекляный лабиринт

– Алексей, кто оставался в квартире?
– с тревогой спросил Колодников.

– Мишкины родители. Мы поехали в морг, из Волжанска привезли тело Елены, а их решили оставить дома, у тети Ани снова прихватило сердце, вернулись, а тут такое...

Капитан кивнул в сторону окон, из которых с бешеной силой рвалось пламя.

– Это поджог, - сказал Колодников.
– В подъезде воняет бензином, как на заправке.

– Кому это было нужно?
– спросил Могильнов.

Колодникову пришлось признаться.

– Ленка сняла одну веселую компанию, за это ее и убили.

– Убили?!
– не поверил своим ушам капитан.

– Да. Столкнули с дороги вот этой "Ауди", - Андрей кивнул в сторону машины.
– Вмятину на крыле видишь? В машине мы нашли Ленкину камеру. Но она везла только часть записи, а в квартире находилась кассета со всей записью.

– И кто это сделал?

– А ты не догадываешься?

Могильнов думал недолго. Хранить секреты в своей профессиональной среде, дело неблагодарное.

– Мамонов?

– И Гусев.

Лицо капитана закаменело, а Колодников продолжал:

– Алексей, сейчас Мамонов может пойти ва-банк, он попытается уничтожить все улики против него, натравит на нас банду Гуся. Надо потихоньку попробовать изолировать гусевских братков.

– Как?

– Любой ценой!

Могильнов чуть подумал, и кивнул:

– Хорошо, сделаем. Сейчас лично проедусь по городу, поговорю с ребятами, рацией пользоваться не буду.

Он оглянулся:

– Узнаю только, что там с Мишкой.

Но, Ковчугин уже стоял на ногах и слабо отбивался от врачей.

– Что с ним?
– спросил Могильнов.

– Сердечный приступ, а в больницу ехать не хочет, - пожаловался фельдшер.

– Не поеду, - подтвердил лейтенант.

Он все-таки вырвался из рук докторов и пошел в сторону подъезда.

– Мы ему вкололи успокаивающее, но у меня есть подозрение, что у парня может быть инфаркт, - сказал врач.
– Ему обязательно надо в больницу, необходимо обследование. С сердцем шутить нельзя.

– Доктор, какой покой?!
– взорвался Могильнов.
– Он потерял самых близких и дорогих людей - жену и родителей.

Капитан оглянулся на группу сослуживцев, махнул им рукой и крикнул:

– Присмотрите за Мишкой, а мне надо прокатиться по городу.

В это время и "Ауди" с оперативниками отъехал от места пожара, и направилась в сторону больницы.

– Да, Мамон обрубает все хвосты. С кассетой его прищучить не удалось, - обреченно сказал Колодников.

– Почему?
– спросил Павел.

– Как почему? Ее просто нет, она теперь не существует в природе.

– А вот это ты зря.

Зудов полез в нагрудной карман, и извлек из него компактную кассету, размером не больше обычной аудиокассеты, только толще.

– Вот она, та самая.

– Откуда ты знаешь, что это она?
– ошеломленно спросил Колодников.

– А я когда проводил тетю Аню в спальню, то увидел там камеру, помнишь, эту, призовой "Кэнон"?

– Ну.

– Я взял ее, прокрутил назад, просмотрел на экранчике. Это она. Понимаешь, чтобы переписать на обычный формат, с камеры записываешь на видик. Ленка так и сделала, и кассета осталась в камере. А с собой она взяла другую, ту, что мы нашли в "ауди".

– И как же ты ее взял?
– ошеломленно спросил Андрей, вертя в руках бесценный вещдок.

– Да просто попросил разрешения у тети Ани. Сказал, что это оперативная съемка. Вот и все.

– Какого ж ты хрена раньше молчал!?
– взорвался Андрей.

– А когда мне было говорить?!
– Зудов стал похож на обиженного ребенка.
– Тут с Андрюхой эта история закрутилась, потом ангар, теперь этот пожар. Кто знал, что они на такое пойдут, - Павел мотнул головой назад, где синели последние языки пламени.

– Да, это я тоже как-то упустил из виду. Не думал я, что они осмелятся. Но выхода, с другой стороны, у них не было. Вот уж воистину - "сжигать мосты".

Они подкатили к приемному отделению, выгрузили счастливого - оттого, что живой - Шурика и, дав соответствующие инструкции дежурному врачу, вернулись к машине.

– Знаешь, что теперь самое главное?
– спросил Колодников.

– Что?

– Найти Астафьева и эту пока везучую мисс Кривов. Мамонов и все эти сволочи пойдут до конца. 

Этой же проблемой с полудня занималась группа людей, предельно далеких от правоохранительных органов. Получив от Мамонова адреса родственников Орловой и Астафьева, Гусев отправил на поиски Ольги и Юрия пятерых своих братков. Возглавлял их парень по кличке Базар. Когда и по какому поводу она прилипла к нему, никто уже и не помнил, но этот самый Базар как раз отличался редкой неразговорчивостью, если и говорил что-то, то голос его напоминал скрежет ржавого замка.

К четырем часам дня они объехали две трети адресов. Остановив свой "БМВ" около одного из панельных домов, Базар достал список и прочитал:

– Дом семь, квартира пять. Пылева Анна Ивановна, тетка этого летехи. Валите.

– Петруха, может, ты один сходишь?
– обратился один из пассажиров к своему соседу.
– У меня уже ноги гудят. По этим этажам, как муравьи, туда-обратно, и никакого толку!

– Ты че, Каша, совсем офонарел? Кто с моей рожей поверит, что я друг мента? Она меня как увидит, наоборот, сразу мусоров вызовет.

В самом деле, свирепая физиономия Петрухи, с перебитой переносицей, оттопыренными ушами и многочисленными мелкими шрамами, не располагала к доверию.

– К тому же, что я ей "петь" буду? Еще ляпну по привычке "гони баксы, падла", и хана. Крякнет бабка.

Петруха специализировался по части ежедневных поборов на местных рынках, что не требовало от него особого дара красноречия. Вот Каша, это да, совсем другое дело. Высокий, с симпатичным лицом и живыми карими глазами, Валерик даже окончил три курса пединститута, но больше не потянул по причине острой любви к большим деньгам и полного отсутствия желания трудиться на благо воспитания подрастающего поколения. Охота к легкой наживе привела его к прозаическому ограблению в подъезде, а затем и к небольшому, как начинающего грабителя, сроку. После отсидки он подался под крыло сначала Антоши, а потом и Гуся. Язык у Валерика был подвешен что надо, разговорить, войти в доверие - это был основной профиль его работы. А кличку он получил не со зла, каши в его рту как раз не наблюдалось, просто фамилия у него была такая - Кашин.