Степи нужен новый хозяин

Котят Ниндзя покормил. Правда, в процессе приготовления пищи Галину трижды вырвало, но это и к лучшему, не пришлось совать два пальца в рот. А девушку Тарас увёл на нары и долго утешал: гладил по голове и шептал что-то на ушко. Потом котята устроили веселую возню за право пососать хлебова, и Галина окончательно успокоилась. Правда, в какой-то момент сообразила, что они едят, и всё чуть не пошло по второму кругу, но девушку удачно отвлекли придумыванием имен.

Наконец и котята уснули, и Евстифеев вернулся. Незаметно исчезнувшая Лапа притащила ведро чая, и группа собралась за столом.

— Ну, — начал Батяня. — кто что имеет сказать? Ниндзя, что у тебя?

— На востоке в трех километрах река. Не Ворсма, пошире будет. Метров сто, — на этот раз Миша не дурачился: никаких "однако" и ни малейшего акцента. — Течение для равнины довольно быстрое. Рыбы полно. Мы штук пять набили срезанной с куста палкой. Морды поставили. Утром проверим. До самой реки лес. Хороший, много полезного. Зверь непуганый. Зайца палкой оглушили. На полтора метра подошли, он даже не дернулся. Человека совсем не боятся. Похоже, нет поблизости людей. И крупных хищников тоже. Ни одного следа на три кеме во все стороны. Пару земляничников видели. Малинники здоровенные, но малины пока нет. Орешник. От голода не помрем. За логовом, метрах в пятидесяти ручей течет. Собственно, всё.

Олег кивком подтвердил: мол, добавить нечего.

— Эйнштейн? — кивнул Петрову командир.

— Насчет Замятина я погорячился маленько, — хмыкнул Виталий. — Не учел, что перенести нас могло не на целое число суток. Но широта точно по Замятину. А по долготе — где угодно. Россия, север Европы, Канада, может быть какой-то материк, которого в наше время нет. Историей я не увлекался. По времени — тысяч сорок лет назад. Плюс минус пара тысяч лет. Точнее по звездам не скажешь. Искажение рисунков созвездий наблюдается, но…

— Давай без технических подробностей, — прервал Дудник. — Нам по барабану, сорок тысяч или сто. Там и там мамонты, саблезубы, пещерные львы и медведи. И неандертальцы с кроманьонцами. У людей каменные топоры, палки-копалки, копья и, возможно, луки. И физически они нас, скорее всего, сильнее.

— А ещё это может быть совсем другой мир, — вставил Олег. — Типа фэнтези. Вместо неандертальцев — эльфы, вместо кроманьонцев — гномы. Величайшие маги-шаманы…

— И все ходят в вурдалачьих шкурах и с ожерельями из клыков лично убитых вампиров вместо паспорта, — ехидно продолжила за брата Лапа.

— Всё может быть, — пожал плечами Евстифеев. — Но если без фантастики, то у меня всё.

— Мда… Сплошная безфантастика! — протянул Бульба. — Надо понимать, закончить школу не получится. Будем до гробовой доски мамонтов гонять.

— Лучше пасти, — не удержался Заварзин. — И доить. У них молоко хорошее.

— Ты пробовал, что ли?

— Нет. Но это пока!

Все рассмеялись. Не воспринималось всерьез попадание. Только Артем сидел хмурый, да Галочка Егоровна прятала лицо.

— Слушай, Ниндзя, а берег у реки не глинистый часом? — неожиданно спросил Заварзин.

— Глина, — кивнул Петров. — Белая. Ниже по течению выходы известняка.

— Интересно, — продолжения не последовало. Колька погрузился в раздумья. Или уснул.

— Раз вода рядом есть, переселяться смысла никакого, — медленно произнес Буртасов. Тоже засыпал на ходу. Отработать наравне с Бульбой, не имея лошадиного здоровья, это сколько же упрямства иметь надо! — Такое хозяйство нам не построить… Да и зачем? Одно место не лучше другого. А здесь снежок… Зачем-то он был нужен…

Галка, вскинувшись, обернулась к котятам. Как только изба прогрелась, зверенышей переместили в дом, поближе к печке.

— Всё нормально со Снежком! — выдохнула девушка. — И с остальными тоже!

— Не котёнок, снег зачем-то был нужен… Стенка… Нет…

— Ледник сделать, — Петров тоже закончил с едой и перешел к чаю.

— Точно, — обрадовался Батяня. — Ледник!

— Что такое ледник? — Галина Егоровна была девушкой городской и даже слов таких не знала.

— Вырыть яму, насыпать туда снегу, — пояснил Артем, — будет вместо холодильника. Хоть сырое мясо храни. До следующей зимы хватит. А там можно еще насыпать. Как знать, может, охотой жить придется. Миша прав, ледник нужен.

— Опять снег таскать, — вздохнул Дудник. — То туда, то сюда. Может, и без него сработает? Тут вечная мерзлота всё-таки…

— Может, и сработает, — согласился эвенк, — но ледник надо побыстрее делать. И не с поверхности брать, глубже — холоднее.

Андрей снова вздохнул.

— К тому же непонятно, что нас сюда перенесло, — продолжал Буртасов, словно разговора о леднике и не было. — Вдруг, некие разумные существа. Поймут свою ошибку и вернут всё взад. На этом месте есть хоть какие-то шансы.

— Вероятность посчитать? — ядовито хмыкнул Евстифеев.

— Не надо, — махнул рукой Батяня. — И без математики понятно, что шансы мизерные. Но в другом месте нет никаких. Мы на это рассчитывать не будем. Но местечко забьем на всякий пожарный. Теперь что нам ещё нужно?

— Спать нам нужно, — Артем зевнул. — Завтра тяжелый день будет. Можно, конечно, забить на стену, на метр подняли, уже хлеб.

— Не, — набычился Батяня. — Раз решили — доделаем.

— Если более важные дела не появятся.

Командир подумал и кивнул:

— То да! Давайте по койкам. Малой, Ниндзя, вам вон ту комнату оставили, — он махнул рукой. — Шмотьё уже там…

16 июня нулевого года. Кордон

Спалось Лешке плохо. Снилось что-то, воспринимаемое, как Преисподняя, хотя не похожее на христианский ад от слова "совсем". Костры не горели, котлов с кипящей смолой тоже не наблюдалось, не лезли в уши вопли поджариваемых грешников, да и особо жары не ощущалась. Вместо всего этого почти полная тишина, скрывающая стены помещения (Лешка четко понимал, что действие происходит в помещении) темнота и большой волосатый слон розового цвета, стоящий на задних лапах, а передними крутящий ручку гигантской мясорубки. Что-то у мамонта не ладилось. Вроде неумолимый винт подтягивал жертву к лопастям похожего на офисный вентилятор ножа, слегка изогнутые лопасти угрожающе шелестели, но попавшая в механизм букашка отчаянно сопротивлялась. То винт погнет, то лопасть отломает, то непробиваемой черепушкой всю систему заблокирует, а то проскочит между лезвий и невредимой просочится наружу. Мамонт негромко матерился голосом Бульбы, отлавливал или выковыривал из недр механизма упрямую насекомую, чинил мясорубку, одним движением волосатой руки устраняя неисправности, отправлял жертву обратно в мясоприемник, и всё начиналось по новой. Что особенно не нравилось Батяне, роль букашки исполнял он, Лешка Буртасов.

Очередной цикл издевательств прервался родным голосом Светки Лабжиновой:

— Народ, кушать подано, идите жрать, пожалуйста! — децибелы Лапа не экономила. — А то выброшу на помойку! Или съем всё сама!

Лёшка откинул в сторону руку резко уменьшившегося мамонта, ухватился за хобот и перекинул ноги через бортик мясоприемника.

— Уйди, животное, — Буртасов оскалил зубы. — А то засуну хобот в задницу и запущу ёжика! Пусть внутренние каналы тебе прочистит!

Мамонт обиженно заморгал, оскалил клыки, достойные смилодона, и отступил во тьму. А командир проснулся. Точнее — вынырнул из мучительного забытья, попытался шевельнуться и с ужасом обнаружил в собственном теле бесконечное количество мышц. Больших, средних, маленьких, очень маленьких, совершенно микроскопических. О существовании большинства Батяня даже не подозревал. И все болели! Нет, БОЛЕЛИ! Ныли, визжали, просились на свободу и требовали соблюдения прав человека на отдых на Лазурном Берегу замятинской Зоны Отдыха! Или хотя бы просто отдыха.