Стезя

Далеко уводили дороги от дома, от родных весей. Даже обряд православного крещения принял в Русской Зарубежной церкви. В Каракасе – в Венесуэле. Там нынче живут мои крестные – бывший русский кадет Георгий Волков и Лидия Руднева – из семьи потомков командира легендарного крейсера «Варяг».

Были и другие крещения – штормами и циклонами в мировом океане. Но я всегда помнил о своем родном селе Окунево, где мои корни, где на сельском кладбище покоятся мои родители.

Низкий поклон тебе, Родина!

Николай Денисов. 18 января 1996 года.

НАЧАЛО

Капля росы

Выйдешь в поле на травы несмятые, Ты на воле с мечтою крылатою. Колокольчики под ноги клонятся И березки навстречу торопятся. Полететь бы над степью, над рощицей, Над рекою, где солнце полощется, Над домами, над черными пашнями, Над озерами тихими нашими. На землю с высот титанических В корабле опуститься космическом. Где туман над дорогою хмурится, Где в степи начинаются улицы, Где девчонки, как красные яблоки, Поспевающим соком манят... Край родной мой – просторы тюменские, Где вокзалы и те деревенские, Где сиянья, как флаги, над чумами, А в тайге еще – ханство Кучумово, И на юге – казахи-кочевники Мирно-мирно пасут табуны. И поют трактора-оратаюшки Тракториное зычное «баюшки». И волнуются нивы о юности На священной земле стариков. Выйдешь в поле – трава расступается, Молодая заря разгорается И пылает пожаром до полудня В бриллиантовой капле росы. 1960

* * *

Я в деревне вырос, С ветрами резвился, У росы туманной Чистоте учился. По стерне колючей Разбрелись просторы, Там рычат в работе Жаркие моторы. По ночам на ляге Пересуды чаек, Да вода глухая Камыши качает. А по утру хлебом Пахнет над домами. И ветрянка машет Ветхими крылами. Горизонт расшитый Неподдельной синью И соленый ветер Напоен полынью. 1961

Полевой стан

На опушке леса, Где покой и нега, Полевой вагончик Славен для ночлега. И чернеет рядом Вспаханное поле. Повариха Таня Угощает вволю. Лемехами блещет Тракторный плужище. Заслужили отдых Мы с тобой, дружище! 1961

* * *

Я с работы иду. Росистые Пахнут свежестью зеленя. На мостках у озерной пристани Отмываю усталость дня. А потом уж и – Чуб под кепкою! – Я гармонь разверну: могу! Чтобы девушки – ноги крепкие – Не соскучились на кругу, Чтоб у наших дворов бревенчатых До утра звездный свет сиял, Чтоб и сам я С одной примеченной, Нецелованной, Погулял. 1962

Возле клуба

Не спеша сгорел закат неяркий, Вечер взял негромкие басы. Возле клуба парни мнут цигарки, С нетерпеньем смотрят на часы. По садам, по улицам сторонним Летний зной уходит от земли. Трактористы полные ладони Полевой прохлады принесли. Срок придет – в открытые окошки Улетит из клуба тишина. И туманным золотом дорожки До крылечка выстелет луна. И роса падет на ветви сада, Загорятся в травах светлячки. И тогда – за ближнею оградой Я твои услышу каблучки. 1962

* * *

Я прошел тюменщину, Но избушкам спал, По тобольским улицам Королем шагал. Там косматым пламенем Купола горят И висят над городом, Словно виноград. А в тайге нестриженной Утром глухари Поливают песнями Поросли зари. А заря багряная, Как вишневый сок, Затопляет радостно Молодой восток. 1962

Голышманово

Палисадники с астрами рдяными Да болотных низин – камыши. «Дорогое мое Голышманово!» – Говорю я от чистой души. Дорогие мои переулочки, Говорливый и светлый вокзал, Где в буфете хорошие булочки, Я вкусней их нигде не едал. Тополя в небе ветви упрятали, Там незлобно грохочут грома. Словно замки, стоят элеваторы, Полновесных пудов – закрома. И друзья у меня здесь фартовые, Работяги – не шушера-сброд. Вот и домик под крышей тесовою, И девчонка моя – у ворот. Здесь я с нею целуюсь под лунами. Как на крыльях, сюда я лечу. Своенравная, гордая, юная... А другой я и сам не хочу. 1962

* * *

Соберу я охотничью справу. И с заветной двустволкой отца На осеннюю выйду забаву – И опробую бой ружьеца. Мне не надо трофеев богатых, Браконьерской добычи лихой. Знаю, встретит рыбацкая хата Запашистой карасьей ухой. А на утро, как только разбудят, И подслушаю – в синей дали, Что же все-таки судят о людях, Покидая наш край, журавли. 1962

* * *

Где-то с бубенцами Тронулась заря. Пахнет огурцами Сонная земля. Стынет у окошка В кружках молоко. Лунная дорожка Скрылась далеко. Нарядилось утро В голубую тень. Красным перламутром Заблестел плетень. Не звенит капели Тихая вода. Где-то отзвенели Юные года. 1962

* * *

Эх, дорога моя осенняя, Ну куда ты меня зовешь? Нынче я заболел Есениным, Не уедешь и не уйдешь. Не излечит ни друг, ни женщина, Все земные тщеты слабы. И не тот уж я деревенщина, Чтоб не чувствовать глас судьбы. Из печалей я радость выковал, Вот уж тесно словам в груди. Клен есенинский слезы выплакал, Просит: только не уходи! Эх, дорога моя осенняя... 1962

Утро

Знамена зари поднимает восток И в слабой прохладе полощет. И месяц истаял, и звезд туесок Просыпался в дальнюю рощу. Растекся малиновый свет по реке Но чудо мгновение длится. А локон тумана висит в ивняке, Но тоже вот-вот растворится. И мне хорошо, я расту и дышу, Как свеженький гриб на рассвете, И каждому утру в восторге спешу Излить откровения эти. 1962

* * *

Я машинам не семафорю, Сам дотопать хочу до цели, С сапогами в дороге спорю, Чтоб не жали и не скрипели. Ни к чему мне в пути сутулиться, Золотая томит забота: Мне ведь тоже на нашей улице Очень нужно любить кого-то... 1962

Весна

Проснулись весёлые улицы, Задрав тополей хвосты. От солнца и лужи жмурятся, Как мартовские коты. Концертом скворцов, их трелями, Разбужена глушь и тишь. Азартно звенят капелями Оркестры железных крыш. Где санки? В сарай заброшены! Утихла пурги пальба! Сельмаг – нарасхват! – галошами Торгует – аж пот со лба. Вот бабы – от баньки розовы, Сошлись языки чесать. И школьный колок березовый Торопится воскресать. 1962