Стихия страха

– Я назначил внеочередное заседание городского совета, отец Георг, и подниму вопрос о финансировании приюта, не волнуйтесь. Святой отец, скажите, вы же наверняка знали профессора Камилли, когда он еще был в сане, епископом?

Лицо старика помрачнело.

– Да, знал. А почему ты спрашиваешь?

– Почему он ушел из сана?

Я с удивлением наблюдал, как отец Георг смутился и покраснел.

– Кысей, почему ты спрашиваешь?

– Профессор Камилли теперь возглавляет кафедру душеведения в Академии. Мне приходится...

Старик покачал головой.

– Держись от него подальше. Он дурной, порочный человек, преисполненный тщеславия и слабостей...

– Отец Георг, просто ответьте, почему он ушел из сана. Что именно произошло?

– Я не знаю подробностей, только слухи...
– выдавил старик, пряча глаза, и я с изумлением понял, что отец Георг мне лжет - впервые в жизни, неумело и жалко.
– А слухи не хочу пересказывать, не мучай меня вопросами. У тебя усталый вид, Кысей. Ты хоть отдыхал? Обедал?

Только после вопроса церковника я вдруг осознал, как вымотался за бесконечно долгий день, как сильно ноют ожоги на теле, и насколько я голоден. Пиона прислушивалась к нашему разговору, занимаясь домашним хозяйством, всплеснула руками и сказала:

– Боже мой, господин инквизитор, что же вы молчали! Я сейчас соберу на стол, я быстренько...

– Не надо, Пиона, спасибо. Я поужинаю у друга.

– Да вы не бойтесь, госпожи Хризштайн нет, вам ничего не грозит...

Я устало вздохнул и ответил:

– Пиона, не принимайте все слова вашей госпожи всерьез. Она не посмеет...

– Вы думаете, я глупая, да?
– вдруг обиделась девушка. Старик Иволги отложил газету, демонстративно сплюнул на пол и вышел из комнаты. Пиона проводила его тоскливым взглядом, ее голос дрожал, но она упрямо продолжила:

– Я прекрасно понимаю, что госпожа шутила. Только вы не знаете ее, господин инквизитор, она... Она ведь в вас влюбилась. А если ей что в голову взбредет, пусть в шутку, но потом она может...

– Пиона!
– резко оборвала ее Тень, вернувшаяся из кухни.
– Иди лучше помоги Мартену, он совсем не справляется с детьми.

– Тень, а что вы здесь делаете? Почему не с хозяйкой?

– Госпожа отправила меня домой, боится, что дом без нее здесь совсем разнесут. Пиона такая неумеха в сущности...

– Впрочем, это и к лучшему, что вы здесь. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы отправиться к профессору Камилли и нарисовать портрет его воспитанника...

– Господин инквизитор, - виновато перебила меня Тень.
– Простите, но в прошлый раз мне перепало от хозяйки за то, что я вам помогала.

– Не волнуйтесь, я прямо сейчас отправлюсь к ней. Госпожа Хризштайн не будет возражать. Если сомневаетесь, то можете поехать со мной.

– Вы меня очень обяжете, святой отец. Мне все равно надо заехать к госпоже, завезти кое-что.

К вечеру воздух прогрелся, было почти по-летнему тепло. Лишь холодный ветер с моря напоминал о приближении осени. Мне хотелось спокойно пройтись по берегу и вдохнуть соленый морской запах, но вместо этого я был вынужден вновь погрузиться в атмосферу скандала в доме Эмиля. Шум ссоры слышался уже на улице, через приоткрытые окна.

– Эта дрянь исполосовала все мои платья, - в лицо Эмилю полетела бесформенная синяя тряпка.
– Их стоимость я вычту из...

– Да как вы смеете обвинять беззащитную девочку!..

Лидия расхохоталась, указывая на Ниночку.

– Беззащитную? О да, просто сама невинность!

– Что здесь происходит?
– вмешался я, поднимая с пола брошенную ткань. Это оказалось порезанное на лоскуты платье, рядом валялся вываленный кофр с одеждой.

– Твоя... знакомая, - выплюнул мне в лицо Эмиль, покрасневший от злости, - имеет наглость обвинять Нину в том, что она порезала ей всю одежду! Она подняла на нее руку!

– Клянусь, господин... госпожа, - заплаканная Ниночка перевела взгляд с Эмиля на Софи, ища поддержки и прикрывая рукой багровую отметину от пощечины на лице.
– Клянусь Единым, я ничего не делала! Это не я!
– девочка упала на колени и разрыдалась.

– Лицемерная дрянь, - с каким-то нездоровым оттенком восхищения умилилась Лидия, поднимая с пола еще одну тряпку.
– Этот корсет работы гарлегских мастеров стоит столько, сколько ты за всю свою жизнь в борделе не заработаешь, даже если будешь...

– Хватит!
– прикрикнул я, отбирая у Лидии платье.
– Прекратите скандал. Я думаю, господин Бурже компенсирует вам все расходы, и закончим на этом.

– Кысей... Ты ей веришь?
– растерялся Эмиль.
– Она ведь нагло врет, обвиняет Ниночку так же, как до этого оболгала ее семью!..

Я перевел взгляд на Ниночку, которая рыдала, заходясь в истерике и отчаянно заламывая руки. Возможно, она действительно ничего не делала, и Лидия всего лишь решила выставить ее из дома под таким предлогом, но...

– Госпожа Хризштайн не врет, - твердо сказал я, на всякий случай придерживая Лидию за локоть.
– Это совершенно невозможно.

Я удостоился удивленного взгляда не только Эмиля, но и самой Лидии, которая от неожиданности похоже потеряла дар речи. Я продолжил, чувствуя, как стягивает желудок от голода:

– Вы уже ужинали? Если нет, то предлагаю...

– Ужинали, Кысей, - тихо ответила Софи, ее лицо было бледнее обычного, с каким-то нездоровым зеленоватым оттенком.
– Если ты голоден, то Эжени...

– Он не голоден!
– вдруг отрезала Лидия.
– Пойдемте, господин инквизитор, ко мне в комнату. Поговорим.

Она потянула меня за рукав, но потом остановилась и добавила, обращаясь к Эмилю и Софи:

– Еще раз такое повторится, и в следующий раз я спущусь к столу в одном исподнем, не сомневайтесь.

Мне хватило выдержки невозмутимо кивнуть и подтвердить:

– Она может.

– Кысей, можно с тобой поговорить?
– жалобно попросила Софи.
– Я не задержу тебя долго, пожалуйста.