Стихия страха

– Садитесь, - и чуть подтолкнул к валуну, усаживаясь рядом.

На секунду я прикрыл глаза, вслушиваясь в такой спокойный мерный шум прибоя. К ночи наверняка будет штормить, ветер усиливался, гоня пенную волну на берег. Иногда во время бури я мечтал бросить все и просто уплыть за горизонт, что может быть лучше свободы?.. Но идиллия быстро закончилась, потому что Лидия грубо пихнула меня локтем под ребра.

– Вы притащили меня сюда, чтобы сидеть и романтично вздыхать? У меня кости ломит от сырости.

Я поморщился от боли, она ухитрилась попасть по одному из ожогов. Я со вздохом вернулся на грешную землю и начал рассказ про то, что удалось узнать. К счастью, известие о том, что у пропавшего воспитанника замкнутый разум, надолго погрузило Лидию в глубокую задумчивость. Она даже перестала язвить и придираться ко мне. Про отца Георга я благоразумно умолчал, не желая, чтобы Лидия донимала старика неприятными вопросами. Едва ли сам профессор связан с колдовством, разве что невольно, не осознавая опасности, исходящей от своего слуги.

– Так что я уверен, что это Лука, - закончил я.
– Его испуг при виде рисунка подозрителен, тем более что он явно болен. И да. Профессор Камилли накануне спорил с убитым, я застал их случайно, когда заплутал в Академии...

– О чем они спорили?

– Не помню толком, но ничего существенного. Обычная академическая перепалка на отвлеченную тему.

– Господин инквизитор, что в той книге?

– Вы же понимаете, что я не скажу.

– А вы понимаете, - передразнила Лидия, - что возможно профессора убили из-за нее?

– Нет. Профессор Камилли спокойно отдал ее мне. И он не похож на...

Лидия придвинулась ближе и взяла меня под локоть, на что я насмешливо добавил:

– И можете не стараться ее стянуть. Я оставил книгу в управе. В сейфе.

Не скрывая досады, она чуть отодвинулась и провела ладонью по моему лицу.

– Я всегда получаю то, что хочу. Так что в книге?

– Госпожа Хризштайн, уймитесь уже, - я поднялся с камня и встал напротив.
– Профессору Камилли известно ее содержание, поскольку он имел доступ к подобным книгам, будучи епископом. Так что можете попытать счастья и спросить у него, если очень хочется. Да, кстати, держите. Он любезно записал для вас рецепт соуса, как и просили.

Лидия небрежно взяла протянутый листок бумаги, взглянула мельком, но вдруг застыла, уставившись в него. Потом подняла на меня глаза и едко спросила:

– Вы болван, господин инквизитор. Что вы принесли?

– Госпожа Хризштайн, может быть, я открою вам секрет, - раздраженно ответил я, - но людям не нравится, когда их обзывают, когда им грубят, а еще им не нравятся, когда их лапают, когда им указывают, что делать, когда бесцеремонно...

– Я вам о каком соусе говорила?

– В смысле? Какой просили, такой он вам и написал. Сливочный, кажется.

Лидия тяжело вздохнула, скомкала в руке рецепт и демонстративно уронила на землю.

– Я говорила про миндальный соус. Ладно, у вас голова дырявая, а профессор что? Он не в состоянии запомнить, чем вчера ужинал?

– Далеко не все могут похвастаться абсолютной памятью, как у вас. Профессор слегка рассеян, что обычно для ученых мужей...

Ее взгляд был настолько красноречив, что я прекратил оправдываться:

– Довольно уже. Ваше поведение возмутительно. Я же просил не донимать Софи? Почему вы морите ее голодом? Зачем вызвали рвоту? Я надеюсь, у вас есть разумное пояснение, или...

– Или что?
– Лидия досадливо спрятала ладони в рукава плаща.

– Или придушу и здесь же прикопаю, - в сердцах сказал я.

Лидия нахмурилась, потом покачала головой.

– Глупо. Не сделаете. Есть свидетели, как мы ушли вместе. Кроме того, в песке плохо прятать тело, прилив размоет, а значит...

– Вы невозможны. Хватит уже. Я жду объяснений.

Лидия недовольно поежилась и слезла с камня.

– А ваша подружка шустрая, уже успела вам нажаловаться... Пойдемте, по дороге объясню.

Она взяла меня под руку, и я содрогнулся от холода ее ладоней.

– Когда я вижу эту серую мышь, мне право хочется взять и надавать ей пощечин, чтобы встряхнуть.

– Только попробуйте.

– Попробую, не сомневайтесь. Это ж надо быть такой же феерической идиоткой, чтобы не заметить, что тебя травят.

– Что?
– я остановился, но Лидии упорно тащила меня вперед, к дому.

– А вы тоже хороши. Вас чему в Академии вообще учили? Или вы не в состоянии распознать симптомы отравления?

– Чем?

– Мышьяком, скорей всего. Несварение желудка, одышка, - она болезненно ткнула меня в подреберье, подчеркивая свои слова, - слабость в ногах, руках, даже легкий чесночный запах изо рта... Хотя нет некоторых других признаков хронического отравления, но в том-то и прелесть мышьяка, что он по-разному действует на организм!

– Это невозможно. Ее осматривали лучшие столичные лекари. Неужели вы думаете, что они бы не заметили симптомов? Ваше самомнение просто невероятно. Да и кто ее может травить? Глупость полная!

– Ну я пока склоняюсь к мысли, что это любящий муженек, которому после ее смерти достанется все состояние. Демон, ну ладно, она, влюбленная дура, когда выходила замуж, не подумала о составлении брачного контракта, но куда смотрели ее родители?

– Прекратите! У вас нет никаких оснований. Вы исходите желчью, обвиняя Эмиля. Он любит Софи, ради нее он отказался от титула...

– А что ему тот титул, если денег нет? Хотя я не исключаю и этой настырной экономки Эжени, ее привязанность к госпоже болезненна, а ревность иногда может приобретать самые уродливые формы...

Я решительно остановился.

– Но вы же сами сказали, что увидели в Софи проклятие. А теперь отступаете от своих слов?

– Я такого не говорила. Вы сами позволили себе так думать. А я всего лишь...

– Но вы увидели что-то!
– я встряхнул Лидию за плечи, но она отвела глаза.
– Иначе тогда зачем вы остались? Едва ли вас заинтересовало бы банальное отравление, в которое я, заметьте, не верю! Или...
– я осекся, - или вы собираетесь нажиться и поэтому?..

– Разумеется, я собираюсь получить выгоду. Когда я узнаю, кто ее травит, то в качестве гонорара за свои услуги заставлю купить землю и полностью компенсировать мне все затраты. До копейки. Дрянь малолетняя, вы подумайте, какая актриса!