Стихия страха

– Кроме боевого ордена тимофеевцев, есть и другие силы, госпожа Хризштайн. Если вояг сам не сдастся, я буду вынужден задействовать папскую гвардию.

– Вы... что вы сделаете? Да кто вам позволит? Простому инквизитору из захудалого городишка!

– Мне может быть и не позволят, а вот отцу Валуа и ордену Пяти это под силу. Отец Валуа на моей стороне.

– И когда же вы успели с ним спеться, интересно знать?

– Папская гвардия - крайняя мера, - я отвел глаза, прогоняя страшные воспоминания.
– Кроме того, даже дюжине гвардейцев вполне под силам справиться с войском вояга.

– Неужели?

Я склонился к Лидии еще ближе и заглянул в ее холодные серые глаза:

– А как вы думаете, почему все военные академические разработки тщательно прячутся в церковных архивах? Иногда гений инженерного разума изобретает поистине страшные игрушки, против которых бессилен клинок... Выздоравливайте, госпожа Хризштайн.

– Стоять. Вы собираетесь выполнять условия договора, господин инквизитор? Или я умываю руки.

Я замер на полпути - демон, как же она умеет достать!

– Что вы еще от меня хотите?
– я резко развернулся.
– Хорошо, я найду время зайти к вашей клиентке. Все?

– Нет, - Лидия насмешливо смотрела на меня.
– А поцеловать на прощание?

– Прекратите паясничать.

– Поцелуйте меня, господин инквизитор. А то я... могу начать приставать к вашей подружке...

Я прикрыл глаза, но вместо молитвы на ум приходили лишь одни проклятия.

– Не смейте донимать Софи. Иначе я собственноручно вышвырну вас отсюда.

– Вы отказываетесь подчиниться?

– Нет... Не отказываюсь.

Я довольно резко притянул Лидию к себе, заглянул в ее довольные глаза, отвел с лица выбившуюся золотую прядь, а потом поцеловал. В лоб.

– Благослови вас Единый.

Развернулся и ушел, не обращая внимания на возмущенный окрик у себя за спиной. Легкий цветочный аромат ее волос преследовал меня до самого дома профессора Камилли.

– Голубчик, я так рад, что вы решили навестить меня!
– профессор торопливо отложил свои записи в сафьяновой обложке и кивнул на них.
– Готовлюсь к лекции, как видите.

– Профессор Камилли, я ненадолго. Я сейчас веду дознание по факту смерти профессора Грано, а также...

– Постойте!
– перебил меня профессор.
– Разве это не самоубийство?

– Увы, нет. Это убийство. Результаты вскрытия показали травмы, нанесенные прижизненно, возможно, собакой, что вкупе с имеющимися данными позволяет предположить злой колдовской умысел, - я сделал многозначительную паузу.

– Как это ужасно...

– Мне стало известно, что вы забрали из кабинета убитого книгу.

Профессор смутился.

– Да, я хотел убрать ее от посторонних взглядов, ведь...

– Она запрещена. Я должен изъять ее.

– Конечно, понимаю, - вздохнул он и вытащил книгу из ящика стола.
– Держите.

Я мельком пролистал ее и уточнил:

– Я надеюсь, вы ее не читали?

– Голубчик, - усмехнулся профессор.
– Я же был епископом и имел доступ к запрещенным изданиям. Конечно, читал. Ранее.

– Могу я узнать, из-за чего вы покинули сан?

– Мне бы не хотелось об этом говорить, - опять смутился профессор.

Я вспомнил дурацкие наставления Лидии.

– Видите ли, госпожа Хризштайн довольно навязчива... И она почему-то вбила себе в голову, что вы оставили Святой Престол из-за женщины. Теперь это служит для нее источником надежды, что однажды я могу обратить на нее внимание и тоже покинуть сан...

– О, не вздумайте! Ни одна женщина этого не стоит!
– заволновался мой собеседник, убирая свой дневник в стол.
– Госпожа Хризштайн - экзальтированная молодая особа, но неужели она вас донимает из-за меня? Мне так неловко... Вы не должны... От женщин все наши несчастья, так что крепитесь и не поддавайтесь соблазну...

– Так успокойте меня, профессор, и скажите, что ваш уход из сана никак не связан с порочной страстью к женщине.

Мне совсем не нравилось то, что профессор уходит от прямого ответа.

– Я вам клянусь, что причина была не в женщине, - улыбнулся профессор, встал со своего места, обошел стол, положил мне руку на плечо и ободряюще его сжал.
– Господин инквизитор, вы не хотите скрасить мое одиночество своим присутствием и остаться на обед?

– К сожалению, не могу, - я отстранился.
– Где вы были вчера ночью?

– Не понимаю, почему вы спрашиваете?
– нахмурился профессор.

– Это касается дознания. Мне нужно установить местоположения всех причастных.

– Я был дома, где же еще! Всю ночь занимался документами, готовил смету расходов для открытия лечебницы. У меня уже появились первые пациенты, а где их принимать...

– Ваши слуги могут это подтвердить?
– перебил я профессора.
– Я хочу с ними поговорить. И с вашим воспитанником. Да, кстати, госпожа Хризштайн просила напомнить вам про рецепт соуса...
– демон, про какой там она соус говорила?..

– Соуса?
– недоуменно переспросил профессор.
– Какого именно?

– Не вспомню точно. Она вчера у вас просила. Мне неудобно вас беспокоить из-за этого, но она же не уймется.

– Возможно, сливочно-ореховый... Точно, с телячьими медальонами!
– хлопнул себя по лбу профессор.
– Сейчас вам напишу. И, голубчик, не поддавайтесь чарам этой непутевой особы. Если вам будет нужна моя поддержка, то помните - двери моего дома для вас всегда открыты, в любое время!

Разговор со слугами вышел тяжелым. Охранник смотрел на меня исподлобья, на вопросы отвечал односложно, подтвердив, что профессор был всю ночь дома. Лука вообще глаз не поднимал и лишь кивал или отрицательно мотал головой. Помня слова Лидии про его безумие, я не ограничился вопросами о профессоре.

– Лука, вы сами где были вчера ночью?

Слуга молчал, молчал совершенно равнодушно, без каких-либо признаков волнения.

– Вы меня слышите? Вы немой?

Он отрицательно покачал головой.

– Вы знаете профессора Грано?

Маленький худой человек вздрогнул, вынужденно кивнул и поднял на меня глаза. В них был страх. Я невольно отпрянул, но продолжил.

– Вы видели профессора накануне его смерти?

Опять отрицание.

– Где Алекс, воспитанник профессора? Я хочу услышать ваш ответ.