Стихотворения 1823-1836

ЖЕНИХ 111

Три дня купеческая дочьНаташа пропадала;Она на двор на третью ночьБез памяти вбежала.С вопросами отец и матьК Наташе стали приступать.Наташа их не слышит,Дрожит и еле дышит.Тужила мать, тужил отец,И долго приступали,И отступились наконец,А тайны не узнали.Наташа стала, как была,Опять румяна, весела,Опять пошла с сестрамиСидеть за воротами.Раз у тесовых у ворот,С подружками своими,Сидела девица — и вотПромчалась перед нимиЛихая тройка с молодцом.Конями, крытыми ковром,В санях он стоя правит,И гонит всех, и давит.Он, поровнявшись, поглядел,Наташа поглядела,Он вихрем мимо пролетел,Наташа помертвела.Стремглав домой она бежит."Он! он! узнала! — говорит, -Он, точно он! держите,Друзья мои, спасите!"Печально слушает семья,Качая головою;Отец ей: "Милая моя,Откройся предо мною.Обидел кто тебя, скажи,Хоть только след нам укажи".Наташа плачет снова.И более ни слова.Наутро сваха к ним на дворНежданая приходит.Наташу хвалит, разговорС отцом ее заводит:"У вас товар, у нас купец;Собою парень молодец,И статный, и проворный,Не вздорный, не зазорный.Богат, умен, ни перед кемНе кланяется в пояс,А как боярин между темЖивет, не беспокоясь;А подарит невесте вдругИ лисью шубу, и жемчуг,И перстни золотые,И платья парчевые.Катаясь, видел он вчераЕе за воротами;Не по рукам ли, да с двора,Да в церковь с образами?"Она сидит за пирогом,Да речь ведет обиняком,А бедная невестаСебе не видит места."Согласен, — говорит отец; -Ступай благополучно,Моя Наташа, под венец:Одной в светелке скучно.Не век девицей вековать,Не все косатке распевать,Пора гнездо устроить,Чтоб детушек покоить".Наташа к стенке уперласьИ слово молвить хочет -Вдруг зарыдала, затряслась,И плачет и хохочет.В смятенье сваха к ней бежит,Водой студеною поитИ льет остаток чашиНа голову Наташи.Крушится, охает семья.Опомнилась НаташаИ говорит: "Послушна я,Святая воля ваша.Зовите жениха на пир,Пеките хлебы на весь мир,На славу мед варите,Да суд на пир зовите"."Изволь, Наташа, ангел мой!Готов тебе в забавуЯ жизнь отдать!" — И пир горой;Пекут, варят на славу.Вот гости честные нашли,За стол невесту повели;Поют подружки, плачут,А вот и сани скачут.Вот и жених — и все за стол.Звенят, гремят стаканы,Заздравный ковш кругом пошел;Все шумно, гости пьяны.Жених"А что же, милые друзья,Невеста красная мояНе пьет, не ест, не служит:О чем невеста тужит?"Невеста жениху в ответ:"Откроюсь наудачу.Душе моей покоя нет,И день и ночь я плачу:Недобрый сон меня крушит".Отец ей: "Что ж твой сон гласит?Скажи нам, что такое,Дитя мое родное?""Мне снилось, — говорит она, -Зашла я в лес дремучий,И было поздно; чуть лунаСветила из-за тучи;С тропинки сбилась я: в глушиНе слышно было ни души,И сосны лишь да елиВершинами шумели.И вдруг, как будто наяву,Изба передо мною.Я к ней, стучу — молчат. Зову -Ответа нет; с мольбоюДверь отворила я. Вхожу -В избе свеча горит; гляжу -Везде сребро да злато,Все светло и богато".Жених"А чем же худ, скажи, твой сон?Знать, жить тебе богато".Невеста"Постой, сударь, не кончен он.На серебро, на злато,На сукна, коврики, парчу,На новгородскую камчуЯ молча любоваласьИ диву дивовалась.Вдруг слышу крик и конский топ...Подъехали к крылечку.Я поскорее дверью хлопИ спряталась за печку.Вот слышу много голосов...Взошли двенадцать молодцов,И с ними голубицаКрасавица девица.Взошли толпой, не поклонясь,Икон не замечая;За стол садятся, не молясьИ шапок не снимая.На первом месте брат большой,По праву руку брат меньшой,По леву голубицаКрасавица девица.Крик, хохот, песни, шум и звон,Разгульное похмелье..."Жених"А чем же худ, скажи, твой сон?Вещает он веселье".Невеста"Постой, сударь, не кончен он.Идет похмелье, гром и звон,Пир весело бушует,Лишь девица горюет.Сидит, молчит, ни ест, ни пьетИ током слезы точит,А старший брат свой нож берет,Присвистывая точит;Глядит на девицу-красу,И вдруг хватает за косу,Злодей девицу губит,Ей праву руку рубит"."Ну это, — говорит жених, -Прямая небылица!Но не тужи, твой сон не лих,Поверь, душа-девица".Она глядит ему в лицо.«А это с чьей руки кольцо?»Вдруг молвила невеста,И все привстали с места.Кольцо катится и звенит,Жених дрожит бледнея;Смутились гости. — Суд гласит:«Держи, вязать злодея!»Злодей окован, обличен,И скоро смертию казнен.Прославилась Наташа!И вся тут песня наша.

111

Жених. Написанное в балладной форме стихотворение основано на русской народной сказке о девушке и разбойниках, записанной Пушкиным в 1824 г. Со слов няни. В первой публикации (1827) сопровождалось подзаголовком «Простонародная сказка», перенесенным в сборнике стихотворений (1829) в оглавление. Под названием «Наташа» и «Жених» вошло (в 1827 и 1828 гг.) в списки предназначенных к изданию стихотворений. Под названием «Сказка о женихе» вошло в список предназначавшихся для издания «Простонародных сказок» (издание не было осуществлено).

* * *

Если жизнь тебя обманет 112 ,Не печалься, не сердись!В день уныния смирись:День веселья, верь, настанет.Сердце в будущем живет;Настоящее уныло:Все мгновенно, все пройдет;Что пройдет, то будет мило.

* * *

На небесах печальная лунаВстречается с веселою зарею,Одна горит, другая холодна.Заря блестит невестой молодою,Луна пред ней, как мертвая, бледна.Так встретился, Эльвина, я с тобою.

112

«Eсли жизнь тебя обманет...». Написано в альбом второй дочери П. А. Осиповой, пятнадцатилетней Евпраксии Николаевне Вульф (Зизи) (1809-1883).

ВАКХИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

Что смолкнул веселия глас?Раздайтесь, вакхальны припевы!Да здравствуют нежные девыИ юные жены, любившие нас!Полнее стакан наливайте!На звонкое дноВ густое виноЗаветные кольца бросайте!Подымем стаканы, содвинем их разом!Да здравствуют музы, да здравствует разум!Ты, солнце святое, гори!Как эта лампада бледнеетПред ясным восходом зари,Так ложная мудрость мерцает и тлеетПред солнцем бессмертным ума.Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Н. Н.

Примите «Невский Альманах».Он мил и в прозе, и в стихах:Вы тут найдете Полевого,Великопольского, Хвостова;Княжевич, дальный ваш родня,Украсил также книжку эту;Но не найдете вы меня:Мои стихи скользнули в Лету.Что слава мира?.. дым и прах!Ах, сердце ваше мне дороже!..Но, кажется, мне трудно тожеПопасть и в этот альманах.

САФО

Счастливый юноша, ты всем меня пленил 113 :Душою гордою и пылкой и незлобной,И первой младости красой женоподобной.

113

Сафо («Счастливый юноша, ты всем меня пленил...»). Напечатано Пушкиным в его первом сборнике стихотворений в отделе «Подражания древним». У античной поэтессы Сафо подобных стихов нет, стихотворение — оригинально.

* * *

Цветы последние милей 114 Роскошных первенцев полей.Они унылые мечтаньяЖивее пробуждают в нас.Так иногда разлуки часЖивее сладкого свиданья.

19 ОКТЯБРЯ 115

Роняет лес багряный свой убор,Сребрит мороз увянувшее поле,Проглянет день как будто поневолеИ скроется за край окружных гор.Пылай, камин, в моей пустынной келье;А ты, вино, осенней стужи друг,Пролей мне в грудь отрадное похмелье,Минутное забвенье горьких мук.Печален я: со мною друга нет,С кем долгую запил бы я разлуку,Кому бы мог пожать от сердца рукуИ пожелать веселых много лет.Я пью один; вотще воображеньеВокруг меня товарищей зовет;Знакомое не слышно приближенье,И милого душа моя не ждет.Я пью один, и на брегах НевыМеня друзья сегодня именуют...Но многие ль и там из вас пируют?Еще кого не досчитались вы?Кто изменил пленительной привычке?Кого от вас увлек холодный свет?Чей глас умолк на братской перекличке?Кто не пришел? Кого меж вами нет?Он не пришел, кудрявый наш певец,С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:Под миртами Италии прекраснойОн тихо спит, и дружеский резецНе начертал над русскою могилойСлов несколько на языке родном,Чтоб некогда нашел привет унылыйСын севера, бродя в краю чужом.Сидишь ли ты в кругу своих друзей,Чужих небес любовник беспокойный?Иль снова ты проходишь тропик знойныйИ вечный лед полунощных морей?Счастливый путь!.. С лицейского порогаТы на корабль перешагнул шутя,И с той поры в морях твоя дорога,О волн и бурь любимое дитя!Ты сохранил в блуждающей судьбеПрекрасных лет первоначальны нравы:Лицейский шум, лицейские забавыСредь бурных волн мечталися тебе;Ты простирал из-за моря нам руку,Ты нас одних в младой душе носилИ повторял:Друзья мои, прекрасен наш союз!Он как душа неразделим и вечен -Неколебим, свободен и беспеченСрастался он под сенью дружных муз.Куда бы нас ни бросила судьбина,И счастие куда б ни повело,Все те же мы: нам целый мир чужбина;Отечество нам Царское Село.Из края в край преследуем грозой,Запутанный в сетях судьбы суровой,Я с трепетом на лоно дружбы новой,Устав, приник ласкающей главой...С мольбой моей печальной и мятежной,С доверчивой надеждой первых лет,Друзьям иным душой предался нежной;Но горек был небратский их привет.И ныне здесь, в забытой сей глуши,В обители пустынных вьюг и хлада,Мне сладкая готовилась отрада:Троих из вас, друзей моей души,Здесь обнял я. Поэта дом опальный,О Пущин мой, ты первый посетил;Ты усладил изгнанья день печальный,Ты в день его лицея превратил.Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,Хвала тебе — фортуны блеск холодныйНе изменил души твоей свободной:Все тот же ты для чести и друзей.Нам разный путь судьбой назначен строгой;Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:Но невзначай проселочной дорогойМы встретились и братски обнялись.Когда постиг меня судьбины гнев,Для всех чужой, как сирота бездомный,Под бурею главой поник я томнойИ ждал тебя, вещун пермесских дев,И ты пришел, сын лени вдохновенный,О Дельвиг мой: твой голос пробудилСердечный жар, так долго усыпленный,И бодро я судьбу благословил.С младенчества дух песен в нас горел,И дивное волненье мы познали;С младенчества две музы к нам летали,И сладок был их лаской наш удел:Но я любил уже рукоплесканья,Ты, гордый, пел для муз и для души;Свой дар как жизнь я тратил без вниманья,Ты гений свой воспитывал в тиши.Служенье муз не терпит суеты;Прекрасное должно быть величаво:Но юность нам советует лукаво,И шумные нас радуют мечты...Опомнимся — но поздно! и унылоГлядим назад, следов не видя там.Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,Мой брат родной по музе, по судьбам?Пора, пора! душевных наших мукНе стоит мир; оставим заблужденья!Сокроем жизнь под сень уединенья!Я жду тебя, мой запоздалый друг -Приди; огнем волшебного рассказаСердечные преданья оживи;Поговорим о бурных днях Кавказа,О Шиллере, о славе, о любви.Пора и мне... пируйте, о друзья!Предчувствую отрадное свиданье;Запомните ж поэта предсказанье:Промчится год, и с вами снова я,Исполнится завет моих мечтаний;Промчится год, и я явлюся к вам!О сколько слез и сколько восклицаний,И сколько чаш, подъятых к небесам!И первую полней, друзья, полней!И всю до дна в честь нашего союза!Благослови, ликующая муза,Благослови: да здравствует лицей!Наставникам, хранившим юность нашу,Всем честию, и мертвым и живым,К устам подъяв признательную чашу,Не помня зла, за благо воздадим.Полней, полней! и, сердцем возгоря,Опять до дна, до капли выпивайте!Но за кого? о други, угадайте...Ура, наш царь! так! выпьем за царя.Он человек! им властвует мгновенье.Он раб молвы, сомнений и страстей;Простим ему неправое гоненье:Он взял Париж, он основал лицей.Пируйте же, пока еще мы тут!Увы, наш круг час от часу редеет;Кто в гробе спит, кто, дальный, сиротеет;Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;Невидимо склоняясь и хладея,Мы близимся к началу своему...Кому из нас под старость день лицеяТоржествовать придется одному?Несчастный друг! средь новых поколенийДокучный гость и лишний, и чужой,Он вспомнит нас и дни соединений,Закрыв глаза дрожащею рукой...Пускай же он с отрадой хоть печальнойТогда сей день за чашей проведет,Как ныне я, затворник ваш опальный,Его провел без горя и забот.

114

«Цветы последние милей...». Происхождение стихотворения объясняется заглавием в копии руки П. А. Осиповой: «Стихи на случай в позднюю осень присланных цветов к П. от П. О.» (т. е. к Пушкину от П. Осиповой).

115

19 октября («Роняет лес багряный свой убор...»). 19 октября — день основания лицея, постоянно отмечавшийся лицеистами первого выпуска.

Он не пришел, кудрявый наш певец — Корсаков, Николай Александрович, композитор, умерший 26 сентября 1820 г. во Флоренции.

Чужих небес любовник беспокойный — Матюшкин, Федор Федорович (1799-1872), моряк; он был в это время уже в третьем плаванье, кругосветном.

На долгую разлуку... — перифраз заключительных стихов «Прощальной песни воспитанников царскосельского лицея» Дельвига:

Судьба на вечную разлуку,

Быть может, здесь сроднила нас.

Стихи Друзьям иным душой предался нежной, // Но горек был небратский их привет говорят о предательской дружбе Ф. Толстого и других в 1820 г. (см. прим. к стих. «Эпиграмма» — «В жизни мрачной и презренной...» — т. 1), а затем А. Н. Раевского (см. выше, «Коварность»).

О Пущин мой, ты первый посетил... — Пущин приезжал к Пушкину в Михайловское на один день, 11 января 1825 г. Он рассказал позднее об этом посещении в своих «Записках о Пушкине».

Ты, Горчаков... — А. М. Горчаков встретился с Пушкиным у своего дяди, А. Н. Пещурова, в имении Лямоново, недалеко от Михайловского, летом 1825 г.

О Дельвиг мой... — Дельвиг гостил у Пушкина в Михайловском в апреле 1825 г.

Скажи, Вильгельм... — Кюхельбекер.

Несчастный друг... — пережил всех товарищей по выпуску А. М. Горчаков, умерший 84 лет.

В первоначальной беловой редакции были строфы, которые Пушкин не ввел в окончательный текст; после стиха «Минутное забвенье горьких мук...» (строфа 1):

Товарищи! сегодня праздник наш.Заветный срок! сегодня там, далече,На пир любви, на сладостное вечеСтеклися вы при звоне мирных чаш.
– Вы собрались, мгновенно молодея,Усталый дух в минувшем обновить,Поговорить на языке лицеяИ с жизнью вновь свободно пошалить.На пир любви душой стремлюся я...Вот вижу вас, вот милых обнимаю.Я праздника порядок учреждаю...Я вдохновен, о, слушайте, друзья:Чтоб тридцать мест нас ожидали снова!Садитеся, как вы садились там,Когда места в тени святого кроваОтличие предписывало нам.Спартанскою душой пленяя нас,Воспитанный суровою Минервой,Пускай опять Вальховский сядет первый,Последним я, иль Брольо, иль Данзас.Но многие не явятся меж нами...Пускай, друзья, пустеет место их.Они придут: конечно, над водамиИль на холме под сенью лип густыхОни твердят томительный урок,Или роман украдкой пожирают,Или стихи влюбленные слагают,И позабыт полуденный звонок.Они придут! — за праздные приборыУсядутся; напенят свой стакан,В нестройный хор сольются разговоры,И загремит веселый наш пеан.

После стиха «Ты в день его лицея превратил» (строфа 9) следует строфа о И. В. Малиновском:

Что ж я тебя не встретил тут же с ним,Ты, наш казак и пылкий и незлобный,Зачем и ты моей сени надгробнойНе озарил присутствием своим?Мы вспомнили б, как Вакху приносилиБезмолвную мы жертву в первый раз,Как мы впервой все трое полюбили,Наперсники, товарищи проказ...

Все трое полюбили — Пушкин, Пущин и Малиновский влюбились в Е. П. Бакунину (см. прим. к стих. «Осеннее утро» — т. 1).

После стиха «Он взял Париж, он основал лицей» (строфа 17) следовало:

Куницыну дань сердца и вина!Он создал нас, он воспитал наш пламень,Поставлен им краеугольный камень,Им чистая лампада возжена...Наставникам, хранившим юность нашу,Всем честию — и мертвым и живым,К устам подняв признательную чашу,Не помня зла, за благо воздадим.

Куницын, Александр Петрович — преподаватель «нравственных и политических наук» в Царскосельском лицее, один из самых любимых и уважаемых профессоров Пушкина, известный своими передовыми убеждениями.

«Все в жертву памяти твоей...». Обращено, вероятно, к Е. К. Воронцовой.

* * *

Все в жертву памяти твоей:И голос лиры вдохновенной,И слезы девы воспаленной,И трепет ревности моей,И славы блеск, и мрак изгнанья,И светлых мыслей красота,И мщенье, бурная мечтаОжесточенного страданья.

СЦЕНА ИЗ ФАУСТА 116

БЕРЕГ МОРЯ. ФАУСТ И МЕФИСТОФЕЛЬ.

116

Сцена из Фауста. Стихотворение, напечатанное Пушкиным первоначально под заглавием «Новая сцена из Фауста», вполне оригинально, хотя и использует образы трагедии Гете (Мефистофель, Фауст, Гретхен).

ФаустМне скучно, бес.МефистофельЧто делать, Фауст?Таков вам положен предел,Его ж никто не преступает.Вся тварь разумная скучает:Иной от лени, тот от дел;Кто верит, кто утратил веру;Тот насладиться не успел,Тот насладился через меру,И всяк зевает да живет -И всех вас гроб, зевая, ждет.Зевай и ты.ФаустСухая шутка!Найди мне способ как-нибудьРассеяться.МефистофельДоволен будьТы доказательством рассудка.В своем альбоме запиши:Fastidium est quies — скукаОтдохновение души.Я психолог... о вот наука!..Скажи, когда ты не скучал?Подумай, поищи. Тогда ли,Как над Виргилием дремал,А розги ум твой возбуждали?Тогда ль, как розами венчалТы благосклонных дев весельяИ в буйстве шумном посвящалИм пыл вечернего похмелья?Тогда ль, как погрузился тыВ великодушные мечты,В пучину темную науки?Но — помнится — тогда со скуки,Как арлекина, из огняТы вызвал наконец меня.Я мелким бесом извивался,Развеселить тебя старался,Возил и к ведьмам и к духам,И что же? все по пустякам.Желал ты славы — и добился, -Хотел влюбиться — и влюбился.Ты с жизни взял возможну дань,А был ли счастлив?ФаустПерестань,Не растравляй мне язвы тайной.В глубоком знанье жизни нет -Я проклял знаний ложный свет,А слава... луч ее случайныйНеуловим. Мирская честьБессмысленна, как сон... Но естьПрямое благо: сочетаньеДвух душ...МефистофельИ первое свиданье,Не правда ль? Но нельзя ль узнатьКого изволишь поминать,Не Гретхен ли?ФаустО сон чудесный!О пламя чистое любви!Там, там — где тень, где шум древесный,Где сладко-звонкие струи -Там, на груди ее прелестнойПокоя томную главу,Я счастлив был...МефистофельТворец небесный!Ты бредишь, Фауст, наяву!Услужливым воспоминаньемСебя обманываешь ты.Не я ль тебе своим стараньемДоставил чудо красоты?И в час полуночи глубокойС тобою свел ее? ТогдаПлодами своего трудаЯ забавлялся одинокой,Как вы вдвоем — все помню я.Когда красавица твояБыла в восторге, в упоенье,Ты беспокойною душойУж погружался в размышленье(А доказали мы с тобой,Что размышленье — скуки семя).И знаешь ли, философ мой,Что думал ты в такое время,Когда не думает никто?Сказать ли?ФаустГовори. Ну, что?МефистофельТы думал: агнец мой послушный!Как жадно я тебя желал!Как хитро в деве простодушнойЯ грезы сердца возмущал!
– Любви невольной, бескорыстнойНевинно предалась она...Что ж грудь моя теперь полнаТоской и скукой ненавистной?..На жертву прихоти моейГляжу, упившись наслажденьем,С неодолимым отвращеньем:Так безрасчетный дуралей,Вотще решась на злое дело,Зарезав нищего в лесу,Бранит ободранное тело; -Так на продажную красу,Насытясь ею торопливо,Разврат косится боязливо...Потом из этого всегоОдно ты вывел заключенье...ФаустСокройся, адское творенье!Беги от взора моего!МефистофельИзволь. Задай лишь мне задачу:Без дела, знаешь, от тебяНе смею отлучаться я -Я даром времени не трачу.ФayстЧто там белеет? говори.МефистофельКорабль испанский трехмачтовый,Пристать в Голландию готовый:На нем мерзавцев сотни три,Две обезьяны, бочки злата,Да груз богатый шоколата,Да модная болезнь: онаНедавно вам подарена.ФаустВсе утопить.МефистофельСейчас.(Исчезает.)

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР 117

Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя,То по кровле обветшалойВдруг соломой зашумит,То, как путник запоздалый,К нам в окошко застучит.Наша ветхая лачужкаИ печальна и темна.Что же ты, моя старушка,Приумолкла у окна?Или бури завываньемТы, мой друг, утомлена,Или дремлешь под жужжаньемСвоего веретена?Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.Спой мне песню, как синицаТихо за морем жила;Спой мне песню, как девицаЗа водой поутру шла.Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя.Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.

117

Зимний вечер. Картина жизни Пушкина в ссылке в Михайловском.

Моя старушка — няня поэта, Арина Родионовна.

* * *

Вертоград моей сестры 118 ,Вертоград уединенный;Чистый ключ у ней с горыНе бежит запечатленный.У меня плоды блестятНаливные, золотые;У меня бегут, шумятВоды чистые, живые.Нард, алой и киннамонБлаговонием богаты:Лишь повеет аквилон,И закаплют ароматы.

* * *

В крови горит огонь желанья 119 ,Душа тобой уязвлена,Лобзай меня: твои лобзаньяМне слаще мирра и вина.Склонись ко мне главою нежной,И да почию безмятежный,Пока дохнет веселый деньИ двигнется ночная тень.

118

Вертоград моей сестры...". В первой публикации это стихотворение и стихотворение «В крови горит огонь желанья» объединены общим заглавием: «Подражания». Стихотворение восходит к библейской «Песни песней» царя Соломона (гл. 4, ст. 12-16).

119

В крови горит огонь желанья...". Стихотворение написано на мотив двух первых стихов «Песни песней» царя Соломона, первоначально вольно переложенных Пушкиным прозой в его черновой тетради.

БУРЯ

Ты видел деву на скалеВ одежде белой над волнамиКогда, бушуя в бурной мгле,Играло море с берегами,Когда луч молний озарялЕе всечасно блеском алымИ ветер бился и леталС ее летучим покрывалом?Прекрасно море в бурной мглеИ небо в блесках без лазури;Но верь мне: дева на скалеПрекрасней волн, небес и бури.

* * *

Хотя стишки на именины 120 Натальи, Софьи, КатериныУже не в моде, может быть;Но я, ваш обожатель верный,Я в знак послушности примернойГотов и ими вам служить.Но предаю себя проклятью,Когда я знаю, почемуВас окрестили благодатью!Нет, нет, по мненью моему,И ваша речь, и взор унылый,И ножка (смею вам сказать)Все это чрезвычайно мило,Но пагуба, не благодать.

120

«Хотя стишки на именины...». Стихи написаны на именины Анны Николаевны Вульф (1799-1857), старшей дочери П. А. Осиповой.

Благодать — перевод еврейского имени Анна.