Стихотворения (1970–1980)

УРАЛ

Как приветлив ты! Как суров! Здесь слились, Словно хохот с плачем, Европейская Бледная кровь С азиатской — Густой, горячей. Потому у детей твоих Отблеск древних костров Во взгляде… Вечерок комариный тих — Наработался ветер За день. Я едва ли Сюда вернусь, Хоть вернуться И обещала… Отчего же Такая грусть — Иль по свету Носило мало? Иль давно Не в новинку мне Встречи, Речи И расставанья?.. Вижу дождик в Перми Во сне, А не крымского дня Сиянье. И студенческий стройотряд, И буксующие дороги… Знать, колдуют, Зовя назад, Деревянные пермские боги…

1978

БЕЛЫЕ НОЧИ

Запыхавшийся теплоход Бороздит терпеливо Каму. Солнце сутками напролет В карауле стоит упрямо. Знала солнце погорячей, Но скупая дороже ласка… Белых обморочных ночей Бередящая душу сказка! С берегов Берендеев лес К нам мохнатые тянет руки. Даже МАЗы на Пермской ГРЭС Мне о скорой твердят разлуке. И кричит теплоход в ночи: «Вам лететь в Москву спозаранку!» Словно имя сестры звучит Слово ласковое — «Добрянка». Позабуду ли Керчев-град — Плавность барж, Катеров мельканье? И как в запани бревна спят, Крокодильими трясь боками? И уральских красавиц стать, И спокойную стать Урала? Соликамская соль, видать, Мне сегодня в глаза попала…

1978

ВАНЬКА-ВЗВОДНЫЙ

Генералы, штабисты, подвиньтесь, Чтоб окопники были видны… Ванька-взводный — Малюсенький винтик В исполинской махине войны. Что бои, Что окопная мука? — Он солдат, он привык ко всему. Лишь к смертям не привык, Потому как, Умирая, тянулись к нему. Все тянулись к нему За защитой, Для бойцов Ванька-взводный был бог — Бог в пилоточке, на ухо сбитой, В сапогах, отслуживших свой срок. Что герой, он и сам-то не ведал: «Мол, воюю, служу, как должон». Сделал больше других для Победы, Был за день до Победы сражен… Так помянем окопного бога, Что теперь нам сгодился б в сыны… Ванька-взводный! — Малюсенький болтик — Самый важный в махине войны.

1978

ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЕВР

Уютным сосняком Ведет тропинка нас. Неплохо босиком Прошлепать бы сейчас. А если здесь навек Останемся лежать, Нагретая хвоя — Не худшая кровать, Задача так проста, Задача так чиста: Пожертвовать собой (Всего-то нас полста), Пожертвовать собой — Полротой для полка. Наш полк, покуда бой, Уйдет наверняка… Задача так проста, Задача так чиста. Припомните о нас — Полегших здесь полста!

1978

ТРУБА

Плакали девочки, Плакали мальчики, Дуя на красные Вспухшие пальчики. Плачу пурга Подпевала уныло То не в рождественской Сказочке было. Не проявилась там Божия милость И «хэппи энда», Увы, не случилось. Плакали дети, Плакали дети На равенсбрюкском На дымном рассвете. Ежась, зевая, Эсэсовцев взвод Парами строил Послушный народ. И, равнодушная, Словно судьба, Над Равенсбрюком Дымила труба…

1978

МОРОЗ

Снова тридцать и три с утра, Лес, как после пожара, черный. Лишь отстреливается кора От морозища обреченно. Хоть укрыл бы деревья снег, Белой шалью кусты б закутал… Как же вынес все человек В сорок первом, зимою лютой?

1978

«Птица Феникс, сказочная птица…»

Птица Феникс, сказочная птица, Только обновляется в огне, Я не птица, все же возродиться (И не в сказке) довелось и мне. С чистым вальсом выпускного бала Тут же слился первой бомбы взрыв… Ах, меня война ли не сжигала, В горстку пепла душу превратив? Только восставала я из пепла, Кровь стучала в сердце, как прибой, И душа, пройдя сквозь пламя, крепла И была опять готова в бой.

1978

ОТПЛЫВАЮЩИЙ ТЕПЛОХОД

Писателю Илье Вергасову — командиру партизанского соединения, свидетелю гибели теплохода «Армения»

От ялтинского причала В далекий круиз идет, Спокойно и величаво, Сияющий теплоход. Пусть зимний норд-ост неистов, Пусть волны как ядра бьют — Восторженные туристы Щебечут в тепле кают. А в Ялте, на скользком пирсе, Не чувствуя мокрый снег, Глазами в корабль впился Бледнеющий человек. Не думает он о ветре, Что в море столкнет вот-вот… Когда-то в войну с Ай-Петри Смотрел он на теплоход — С «Арменией» отплывали Последние госпиталя. Их с трепетом и печалью Большая ждала земля. А солнце светило ярко — Будь прокляты те лучи! Измученные санитарки, С ног падающие врачи. Спеленатая бинтами, Израненная братва… И «мессеры» — взрывы, пламя… Беспомощны здесь слова. Смотрел партизан с Ай-Петри На тонущий теплоход… Стоит человек на ветре, Что в море столкнет вот-вот. Стоит он на скользком пирсе, Не чувствуя мокрый снег. Глазами в корабль впился Бледнеющий человек…

1978

ВЫХОДНОЙ

Кормить синичек Прихожу опять В старинный парк, Что над Москвой-рекой. Не думала, Что буду здесь стоять Когда-нибудь С протянутой рукой! А вот стою И, может быть (Как знать!), В такой позиции Убью полдня, Пока пичуга Соизволит взять С ладони подаянье У меня.

1978

«И все-таки — зачем мы ходим в горы?..»

И все-таки — Зачем мы ходим в горы? Кому неясно — Тем не объяснишь… Ночь звездный тент Над нами распростерла, Под этим тентом — Вековая тишь. А я, Я женщина вполне земная, Люблю свой труд, Застолье, Суету. Но каждому необходимо, Знаю, Подняться иногда На высоту…

1978

ОКТЯБРЬ В КРЫМУ

Здесь еще кричат цикады — Правда, робко, правда, слабо. И еще на босу ногу Надевают тапки бабы. Виноградники налиты Золотой упругой кровью. Рай земной… А сердце рвется В дождь и слякоть — В Подмосковье. Коршуненок желтоглазый На меня глядит, как Будда. Понимает он, что скоро С той же силой рваться буду В рай, где все еще цикады Подают свой голос слабо, И еще на босу ногу Надевают тапки бабы. Где (пускай уже устало) Все еще пирует лето… Ах, когда бы разрывало Сердце надвое лишь это!..