Стихотворения и поэмы. Том 1

1904

Ефремов

Всё забыл

Г. Гюнтеру

Я без слов: я не могу. Слов не надо мне. На пустынном берегу Я почил во сне. Не словам, – молчанью, брат, О, внемли, внемли. Мы – сияющий закат, Взвеянный с земли. Легких воздухов крутят Легкие моря. Днем и сумраком объят, — Я, как ты, – заря. Это я плесну волной Ветра в голубом. Говорю тебе одно, Но смеюсь – в другом. Пью закатную печаль — Красное вино. Знал, забыл – забыть не жаль — Всё забыл давно.

Март 1906

Москва

Кроткий отдых

Я изранен в неравном бою. День мои труден и горек. День пройдет: я тебя узнаю В часке тающих зорек. От докучных вопросов толпы Я в поля ухожу без ответа: А в полях – золотые снопы Беззакатного света. Дробный дождик в лазурь Нежным золотом сеет над нами: Бирюзовые взоры не хмурь — Процелуй, зацелуй ветерками. И опять никого Я склонен, — Я молюсь пролетающим часом. Только лен Провевает атласом. Только луг Чуть сверкает в сырой паутине, Только бледно сияющий круг В безответности синей.

Февраль 1905

Москва

Прогулка

Не струя золотого вина В отлетающем вечере алом: Расплескалась колосьев волна, Вдоль межи пролетевшая шквалом. Чуть кивали во ржи васильков Голубые, как небо, коронки, Слыша зов, Серебристый, и чистый, и звонкий. Голосистый поток Закипал золотым водометом: Завернулась в платок, — Любовалась пролетом. На струистой, кипящей волне Наши легкие, темные тени — Распростерты в вечернем огне Без движений. Я сказал: «Не забудь», Подавая лазурный букетик. Ты – головку склонивши на грудь, Целовала за цветиком цветик.

1904

Серебряный Колодезь

Обручальное кольцо

Солнца эфирная кровь, Росный, серебряный слиток, Нежность, восторг и любовь. Вот он – пьянящий напиток Знай: это – я, это – я, Это – мои поцелуи. Я зачарую тебя. Струи, жемчужные струи! Если с улыбкой пройдешь Лугом, межой, перелеском, Я – в закипевшую рожь Брызну рассыпчатым блеском. Если ты пьешь, чуть дыша, Венчиком розовых губок, — Знай, молодая душа — Неба взметенного кубок. Кубок лазурный испей: Слаще, звончей и чудесней Там – меж струистых зыбей — Райские, райские песни. Сердишься, прячешь кольцо, — Душу грозою наполню, Ярые тучи в лицо Мечут янтарную молнью.

1907

Петровское

Память

Листочком Всхлипнет ветка осиновая. Глазочком Поморгает лампадка малиновая. Милые Приходят ко мне с веночком, — С цветами — Белыми, сладостными Цветами Из могилы я Орошаю радостными Моими слезами Цветы. Кругом — Кресты Каменные. Крутом — Цветы Да фонарики пламенные.

1907

Ты

Меж сиреней, меж решеток Бронзовых притих. Не сжимают черных четок. Пальцы рук твоих. Блещут темные одежды. Плещет темный плат. Сквозь опущенные вежды Искрится закат. У могил, дрожа, из келий Зажигать огни Ты пройдешь – пройдешь сквозь ели: Прошумят они. На меня усталым ликом Глянешь, промолчишь. Золотое небо криком Остро взрежет стриж. И, нарвав сирени сладкой, Вновь уйдешь ты прочь. Над пунцовою лампадкой Поднимаюсь в ночь. Саван крест росою кропит, Щелкнет черный дрозд, Да сырой туман затопит На заре погост.

1906

Дедово

Приходи

Издалека Прошушукаю милой Легким лепетом, Руки складывая На груди: «Приходи!» Над могилой Трепетом Колыхается красное око. Из сирени В тени Падаю, Руки складывая На груди. К милой Лепетом Прилечу издалека. Над могилой Трепетом Колыхается страстное око.

1907

Свидание

Тужила о милом. Левкою Весною Носила к могилам. Над вечным покоем Стояла С левкоем. Упала Она на граниты. Бериллы, и жемчуг, И слезы Зажгли ей ланиты. И душные розы, И душные розы — Пурпурные — Могилы Вонею кропили. Вставали, Бродили, — Она И с ней милый. Они проходили В эфиры лазурные.

1906

Серебряный Колодезь

Обет

Ты шепчешь вновь: «Зачем, зачем он Тревожит память мертвых дней?» В порфире легкой, легкий демон, Я набегаю из теней. Ты видишь – мантия ночная Пространством ниспадает с плеч. Рука моя, рука сквозная, Приподняла кометный меч. Тебе срываю месяц – чашу, Холодный блеск устами пей… Уносимся в обитель нашу Эфиром плещущих степей. Не укрывай смущенных взоров. Смотри – необозримый мир. Дожди летящих метеоров, Перерезающих эфир. Протянут огневые струны На лире, брошенной в миры. Коснись ее рукою юной: И звезды от твоей игры — Рассыплются дождем симфоний В пространствах горестных, земных: Там вспыхнет луч на небосклоне От тел, летящих в ночь, сквозных.

Июль 1907

Москва

Горемыки

Изгнанник

М. И. Сизову

Покинув город, мглой объятый, Пугаюсь шума я и грохота. Еще вдали гремят раскаты Насмешливого, злого хохота. Там я года твердил о вечном — В меня бросали вы каменьями. Вы в исступленье скоротечном Моими тешились мученьями. Я покидаю вас, изгнанник, — Моей свободы вы не свяжете. Бегу – согбенный, бледный странник — Меж золотистых, хлебных пажитей. Бегу во ржи, межой, по кочкам — Необозримыми равнинами. Перед лазурным василечком Ударюсь в землю я сединами. Меня коснись ты, цветик нежный. Кропи, кропи росой хрустальною! Я отдохну душой мятежной, Моей душой многострадальною. Заката теплятся стыдливо Жемчужно-розовые полосы. И ветерок взовьет лениво Мои серебряные волосы.

Июнь 1904

Москва

Бегство

Шоссейная вьется дорога. По ней я украдкой пошел. Вон мертвые стены острога, Высокий, слепой частокол. А ветер обшарит кустарник. Просвистнет вдогонку за мной. Колючий, колючий татарник Протреплет рукой ледяной. Тоскливо провьётся по полю; Так сиверко в уши поет. И сердце прославит неволю Пространств и холодных высот. Я помню: поймали, прогнали — Вдоль улиц прогнали на суд. Босые мальчишки кричали: «Ведут – арестанта ведут». Усталые ноги ослабли, Запутались в серый халат. Качались блиставшие сабли Угрюмо молчавших солдат; Песчанистой пыли потоки, Взвивая сухие столбы, Кидались на бритью щеки, На мертвые, бледные лбы. Как шли переулком горбатым, Глядел, пробегая, в песок Знакомый лицом виноватым, Надвинув на лоб котелок. В тюрьму засадили. Я днями Лежал и глядел в потолок… Темнеет. Засыпан огнями За мной вдалеке городок. Ночь кинулась птицею черной На отсветы зорь золотых. Песчаника круглые зерна Зияют на нивах пустых. Я тенью ночной завернулся. На землю сырую пал ниц. Безжизненно в небо уткнулся Церковный серебряный шпиц. И ветел старинные палки; И галки, – вот там, и вот здесь; Подгорные, длинные балки: [10] Пустынная, торная весь. Сердитая черная туча. Тревожная мысль о былом. Камней придорожная куча, Покрытая белым крестом: С цигаркой в зубах среди колец Табачных в просторе равнин, Над нею склонил богомолец Клоки поседевших седин. Россия, увидишь и любишь Твой злой полевой небосклон. «Зачем ты, безумная, губишь», — Гармоники жалобный стон; Как смотрится в душу сурово Мне снова багровая даль! Страна моя хмурая, снова Тебя ли я вижу, тебя ль?! Но слышу, бездомный скиталец, Погони далекую рысь, Как в далях шлагбаум свой палец Приподнял в холодную высь.

10

Овраги.