Стихотворения и поэмы

182. В ПУТИ

Тишина здесь… леса да леса… Ветер листья метет к перевозам… Золотая бежит полоса По молоденьким, тонким березам. Синеватый дымок на земле, Облака над березовой чащей, И мальчишеский голос во мгле, К вдохновенному счастью манящий… Слышишь, песня несется с полей… Чье же слово плывет над лугами? Кто пускает в полет лебедей, Осторожно взмахнув рукавами? Я родные стихи узнаю, Песни те, что давно прозвучали. Как в далекую юность свою, Я гляжу в эти светлые дали. Разве могут стихи умереть? Будет жить самобытное слово. Только станут негаданно петь — И поймешь свою молодость снова. С молодою порою своей Мы встречаемся снова под старость… Что ж, во всем мы честны перед ней, Сколько б лет еще жить ни осталось. Всё равно наша кровь молода, С каждым годом наш труд полновесней, Нам родны, как в былые года, Наши первые думы и песни. Раскрывалися наши сердца Для пленительной, радостной были. Подмастерьями века-творца Рано в жизнь мы с тобою вступили. А дорога бежит вдоль реки… Вновь разъезды в пути… перекрестки… Серебрит незаметно виски Опыт лет, вдохновенный и жесткий. Вспомнят нас за чертой вековой, Будет труд наш и подвиг наш признан,— Ведь мы оба, товарищ, с тобой — Люди первых годов коммунизма. 1948

183. ПРАЗДНИК

«Над Невою резво вьются Флаги пестрые судов; Звучно с лодок раздаются Песни дружные гребцов». Белой ночью светел город, На проспектах — тишина, Ширь могучего простора Вся в реке отражена, И не меркнут над зализом, Над свинцовою волной, Голубые переливы Этой ночи огневой, — Не забыть ее сиянье У гранитных берегов, Словно легкое дыханье Чистых пушкинских стихов. Как светло в небесной шири… Не шелохнется волна… В старой пушкинской квартире Книжных полок белизна. Перед этими томами Мы в волнении стоим: Не состариться с веками Песням вечно молодым. Гениальные сказанья… Их мечту, любовь и грусть, Их высокое звучанье Помним с детства наизусть. И сроднились мы навеки, Как с землей своей родной, С гордым гимном Человеку — С каждой пушкинской строкой. Ведь поэт-языкотворец, Несгибаемый борец, С нами был всегда как совесть, Спутник наш и наш отец. Сколько лет его рассказам Мир восторженно внимал! Это он прославил разум, Свет и солнце воспевал. Он воспел предначертанье Нашей русской стороны, Словно северным сияньем Им века озарены… Сколько в нем, с народом слитой Сердцем всем и всей душой, Русской силы самобытной, Русской мудрости большой. И хранят его портреты, И твердят его стихи Лесорубы и поэты, Моряки и пастухи. Белой ночью над Невою Проплывают облака, И за дымкой голубою Тихо катится река, Лодка выплывет на стрежень, Как певучая стрела, Словно нож, волну разрежет Взмах широкого весла. Полной грудью город дышит, Льется с туч веселый звон, Ветер медленно колышет Сотни флагов и знамен. Выплывают из простора Корабли, а за мостом День и ночь стоит «Аврора», Как в дозоре боевом,— Ведь на вечную стоянку Здесь поставлена она… Всходят зори спозаранку, Даль огнем озарена, И живет очарованье Светлых невских берегов В легком, радостном дыханье Гордых пушкинских стихов. «Над Невою резво вьются Флаги пестрые судов; Звучно с лодок раздаются Песни дружные гребцов». 1949

184. СУВОРОВ

Зима сорок первого… Враг под Москвой, Он яростно рвется к столице, И ночью и днем не стихающий бой На северных подступах длится. Мы помним ту зиму, орудий раскат, Снега подмосковных просторов. С плаката глядел на советских солдат Скакавший по полю Суворов. Когда-то на запад, в чужой стороне, Где буря давно бушевала, Спешил он — и Альпы дымились в огне, И золото Рейна пылало. В поля, где метель, не стихая, метет, К нам голос его доносило Былое столетье с кремнистых высот, С пылающих стен Измаила. И в мирные годы дороги страны Уводят в бескрайние шири, У скольких героев великой войны Сияет на старом мундире Суворова орден, врученный в те дни, Когда, наводя переправы, С родными полками шагали они Путями суворовской славы! 1950

185–218. ИЗ КНИГИ «ГОЛОС МОЛОДОСТИ»

1. ПОКОЛЕНИЕ

Мы себя, пожалуй, не жалели, Сил своих совсем не берегли… Второпях свои мы песни спели, А в чужих напевах не нашли Силы той, что двигала громами, Силы той, что управляла нами В ежедневных будничных заботах И в больших деяниях земных. Мы на всех житейских поворотах Верили лишь в правду дел своих… Что сказать? Мы очень трудно жили, Сил своих совсем не берегли, Мы порой без спросу в дом входили, Кой-где двери кулаком открыли, Кой-где, может, невзначай прошли Мимо счастья тихого и мимо Ждавшей нас сердечной теплоты… Но скажи, далекий правнук, ты: Разве мы не правы, и неужто Можно было по-другому жить В наше время, время грозовое? К берегам грядущего доплыть Можно, лишь забывши о покое. Молодость свою я славлю вновь, Громкую, как выстрел, славлю дружбу, Чистую, как снег в горах, любовь! <1957>

2. КРАЙ ЛЮБИМЫЙ

Край любимый, слава дедич, отчич, За кормой тяжелой уходя, Ты встаешь навстречу дымной ночи В чешуе последнего дождя. Жаворонка песню не услышу, Но услышу средь чужих морей: Теплый дождик падает на крыши В тихом крае родины моей. Пахнет он смолою и грибами, Пахнет он весеннею листвой, За такими дальними морями Хорошо почуять воздух твой. Родина, ведь ты всегда со мною, Нет числа всем чудесам твоим, Потому-то с быстрою волною Мы сейчас в бессмертие летим! <1957>

3. В ПОЕЗДЕ

Какое небо! Даль багрова, Светла степная колея. С утра большой состав почтовый Нас мчит в заволжские края. Весь день, припав к окну вагона, Гляжу на берег; вдалеке Мелькают села, мир зеленый, Плоты и баржи на реке, Электростанции, заводы, Мостов могучих крутизна, И смотрится в речные воды Квадрат вагонного окна. Но дальше, дальше… Левый берег Плывет средь дымной темноты, И уменьшаются в размере Селенья, здания, мосты. Уже зажгли зеленый бакен, И на просторах день поблек, И скоро выплывет из мрака Продолговатый островок. Прощай, река! Стучат вагоны, Душиста ночь в степном краю, И медленно аккордеоны Ведут мелодию свою. Что ж, хорошо! Окно откройте, Неслыханные голоса, И песню новую пропойте, Такую, чтобы небеса С землей в огне перемешались, Чтоб даже ветер изнемог И чтоб рванулся сразу парус В простор пылающих дорог. Чтоб волжская лихая удаль Покрепче каменных мостов Связала воедино Суздаль, И Васильсурск, и наш Ростов. Чтоб снова сердце волновали Неповторимые слова И ярко пламенели дали В дни радости и торжества. Несбыточное, молодое Чтоб снова мучило и жгло, Покуда небо заревое Всё станет до краев светло. <1957>

4. РАЗДУМЬЕ

Дремлет лодочник у перевоза, Обступила кругом тишина, Опушилась недавно береза, Зеленеет на взгорье она. Что-то странное нынче со мною… Это молодость снова зовет Марсианскою голубизною Восходящих под звезды высот. Вся полна она замыслов юных… Что ж, со мною побудь в тишине. Снова песню качает на струнах, Как рыбачий челнок на волне. Видишь, радуга там, за мостами, Осторожно ушла в синеву. Не старею душой, и мечтами Я сегодня, как прежде, живу. Хороши эти майские грозы… К безудержному буйству манят Все проселки за тем перевозом, Где гремел их могучий раскат. А с небес в эту пору не сходят Переливчатых красок огни. Друг мой, стих мой, с тобой мы в походе И сейчас, как в минувшие дни. Всё равно, сколько б жить ни осталось, Будем вместе скитаться и петь. Хорошо нам с тобой и под старость В это майское небо смотреть. <1955>

5. ВЕНГЕРСКАЯ РАПСОДИЯ

Знакомая мелодия Меня из тьмы зовет, Венгерская рапсодия Над городом плывет. И входит в память медленно Ее напев простой, Все мы, как было велено, Тогда спешили в бой. Давно то было, помнится, И трудно было нам, Всю ночь скакала конница По снеговым степям. И нежная мелодия В далекий путь звала, Венгерская рапсодия Медлительно плыла. В немеркнущем сиянии Блестел в потемках снег, Ее очарование Нельзя забыть вовек. И давней ночью снежною Она вела вперед, Печальная и нежная, Что в памяти живет. Забыть ли, темноокая, Ведь всем ты нам родна, Венгерская, далекая, Чужая сторона. Ведь вместе с Матэ Залкою В поход ходила ты, И давнею закалкою Сроднили нас фронты. Во всем твое подобие, О молодость моя, Венгерская рапсодия Зовет из забытья. И виден ночью лунною Над Будапештом свет, То наше время юное Встает за далью лет. Знакомая мелодия Опять из тьмы зовет, Венгерская рапсодия Над городом плывет. <1957>

6. ВОСПОМИНАНИЕ

Поземка поздняя метет, И небо, как огромный плот, Сверкая звездами, плывет Над вологодскими лесами. Хоть двести лет еще мне жить, А эту ночь не позабыть С ее глухими голосами. Она гремела, и звала, И пела, торопясь, по-птичьи, И для меня она была В нетленном блеске и величье. Она вдруг за руку взяла — И зубы стиснул я от боли — И непреклонно повела Большим путем военной доли. Был начат в юности поход, Он к старости еще не кончен, Из дали времени зовет Большой простор минувшей ночи. И потому в душе моей Всегда живет одна забота: Туда идти, где тяжелей, Как шли на амбразуру дота. <1957>

7. «Мы любили друзей, и чем дальше…»

Мы любили друзей, и чем дальше От России страна их была, Тем врывалась стремительней в марши Та любовь, что нам сердце прожгла; Тем мы ждали восторженней встречи, Тем тревожней глядели в окно, И недаром в далекий тот вечер Всё сиянием озарено. Как порывисто было начало Разговора с друзьями в тот год И что к сердцу тогда подступало — Только друг и ровесник поймет. Англичане, французы… Про Лондон, Про Париж разговоры идут… Обещанья уверенно, гордо Повторяет нам ласково тут Невысокий француз в рыжеватом И потрепанном сильно пальто… В комсомольском кругу дипломатом Не держал себя, право, никто. Мы восторженно долго шумели, По-французски с грехом пополам Напоследок мы песню запели, И француз наш расплакался сам. Что с ним стало потом? Непонятно. Только к нам из далекой земли Почтальоны седые обратно Наши письма несли и несли. Мы в газетах чужих прочитали О расстрелянном друге рассказ… Сколько было и слез и печали, Обо всем не расскажешь сейчас… Но недаром с рассветною новью Ждем к себе издалека друзей: Ведь мы платим за дружбу любовью, А придется — и кровью своей. <1957>

8. ЗНАМЕННЫЙ ЗАЛ

Вхожу с друзьями в зал краснознаменный И вот опять нежданно узнаю На тихой перекличке поименной В холодный вечер молодость мою. Она спешила в жаркий день Чонгара, Озарена лишь слабым светом звезд, Ползла в крови по плитам тротуара, Перед атакою вставала в полный рост. Чего она в боях не испытала, Где не бывала в правоте атак! Горит над ней простреленный и алый, В сраженьях многих побывавший стяг. Нет украшений никаких на нем — Ведь шли мы в бой не под раскаты маршей,— Но на поверке он горит огнем, Весь в чистой славе молодости нашей! <1957>