Стихотворения. Поэмы

_{Феледьхаза, 6-8 июня 1848 г.}

МАРТОВСКАЯ МОЛОДЕЖЬ

В годы рабства о свободе Кто не рад поговорить? Мы же первыми в народе Принялись ее творить. Мы, подняв восстанья знамя, Принесли стране весну. Не словами, а делами Разбудили мы страну. И, родную землю тронув, Где лежал народ-мертвец, Все двенадцать миллионов Всколыхнули мы сердец. И связала нас, венгерцев, Боль одна, мечта одна, И слилась в большое сердце Вся мадьярская страна. И когда на полстолетье Постареет этот свет, Пусть расскажут внукам дети О величье наших лет. В эти дни борьбы кровавой Был в чести мадьяр-борец. Но увяла наша слава, Чуть борьбе пришел конец. Кто дремал во время боя, Кто дрожал в грозу, как лист, Тот надел венок героя, Потому что был речист. Кто скрывался в непогоду И сидел, поджавши хвост, За мадьярскую свободу Возглашает первый тост. Что ж, чешите на здоровье На банкетах языки И носите нашей кровью Обагренные венки. С вас срывать мы их не будем, А когда-нибудь себе Славу новую добудем В новой доблестной борьбе. Пусть лежат на ваших главах Лавры, взятые в бою. Мы боролись не за славу, А за родину свою!

_{Пешт, июнь 1848 г.}

МАЛАЯ КУМАНИЯ

Снова отлучался В Малую Куманию к домашним. Где ни очутись, повсюду неотступно Тянет к милым пашням. Исходил равнину, Вкруг которой, точно дочку обнимая, Встретились родительские руки Тисы и Дуная. По приезде в город День и ночь в столице, средь ее содома, Мысленно брожу по брошенным низовьям У родного дома. Чуть зажмурю веки, С живостью встают в душе, как пред глазами, Чудные места, одно другого краше, В бесподобной раме. Середина лета. Солнце на подъеме и пыхтит, бедняжка. Огненным дождем струится знойный полдень На степную кашку. Всюду степь без края. Всюду степь, и я уйти не в состоянье От небесной сини и от синей степи В месте их слиянья. Прохожу лугами. Вон волы средь пастбищ развалились в спячке. В этот жар собой не властвует скотина, Не до жирной жвачки. Волопас поодаль, Вытянувшись, спит на кожухе пастушьем; Обленились псы и на мою особу Смотрят с равнодушьем. Вон ручей в ложбине Медленно сочится по зеленой балке. Гладь его мертва и только оживает Под крылом рыбалки. Дно отлично видно. Мелюзги в песке, пиявки сколько всякой! Пауки водой, как посуху, шныряют, Ноги раскорякой. Цапля копошится В темных камышах, и аиста супруга, Сунув клюв в ручей, глотает жадно что-то С крайнею натугой, Подвернув ходулю, Гордо замирает, на другую вздыбясь. А в приречных травах день-деньской немолчно Горько кличет чибис. Вон следы колодца. Обвалился, сгнил он и порос осокой, Но торчит стояк, и цело коромысло С жердью одинокой. К мареву ль степному Приковала взоры эта жердь на страже? Мало ли она жарами навидалась Марев и миражей? А вдали и вправду Наважденье зноя: в жаровой завесе Постоялый двор приподняло на воздух, Держит в поднебесье. Но луга все реже, Все безводней край, и степь назад отходит. Вихрь холмит пески и их поочередно Сносит и возводит. После долгих странствий Вновь пойдут маячить хуторян хибарки. Пахнет свежим сеном, каркают вороны, Скалятся овчарки. Дальше небосклона Белокудрым морем разлилась пшеница, Кланяется, никнет, головой мотает, Зреет, колосится. Васильки средь нивы. Полыхает мак, и на меже у воза, Как звезда в крови, щетинится шиповник Раненою розой. Наступает вечер, Облака пушатся в легкой позолоте. Чудо-облака! Вы стаей детских сказок Надо мной плывете. Захолустный город. Церковь с колокольней в стародавнем стиле. А пройдя сады, за выселками,- мельниц Маховые крылья. Чем приворожили Мельницы меня к своим кругам гигантским? В ярмарку так встарь ходили акробаты Колесом цыганским.

_{Пешт, июнь 1848 г.}

ВЕНГЕРСКИЙ НАРОД

Мой народ свободен! Распрямили спину Те, кого считали немцы за скотину, Те, кто был придавлен, те, кого душили, Те, что век в неволе, в тяжком рабстве жили. Мой народ свободен,- наступили сроки!
– Он пойдет отныне по своей дороге. Ржавые оковы, цепи вековые Сам перековал он в сабли боевые. Мой народ свободен! Больше не позволит Немцам-чужеземцам себя обездолить. Он ярмо их сбросил, он сказал им: хватит! Он им все припомнит и за все отплатит. Им землею этой не владеть вовеки! Это наши нивы, это наши реки, Это край венгерский – наш, родной, исконный, Нашею горячей кровью обагренный. Здесь распоряжаться лишь одни мы вправе, Кланяться пришельцам нас нельзя заставить! А придут, посмеют – встанут все венгерцы И вонзят им шпоры в самое их сердце! Будьте же, венгерцы, день и ночь на страже, Будьте все готовы встретить силу вражью. И коль так случится, что она нагрянет, Даже полумертвый пусть с постели встанет! Родина, свобода – те слова священны,- Пусть их каждый с детства помнит неизменно. Если ж, взрослый, сгинет он в бою с врагами, Пусть простится с миром этими словами!

_{Пешт, июнь 1848 г.}

К НАЦИОНАЛЬНОМУ СОБРАНИЮ

Вот вы сейчас войдете в этот зал, Откуда выйдет нации судьба. Так выслушайте, прежде чем войти,- Я должен все же вас предостеречь! От имени народов говорю: Не той страны, которую для нас Добыли, проливая пот и кровь, Герои-предки! Имя лишь ее Блуждает, как кладбищенская тень, Здесь между нами… А отчизны нет. Ее твердыня превратилась в прах, И вы ютитесь под шатром небес, Как птицы или дикое зверье. Все, что умели пращуры создать, Обязаны вы заново творить Ценою самых величайших жертв. Хотя бы всем вам жизнь отдать пришлось, Обязаны построить вы теперь Отчизну славную прочнее, чем была, Где башни привилегий не стоят И не таятся в них нетопыри, Отчизну вольную, в которой будут свет И чистый воздух – достояньем всех, Чтоб все имели право видеть, жить, Быть в безопасности… Нет, я не говорю, Что надо выбросить все камни древних стен: Коль крепок камень, пригодится он, А ненадежный – надо устранить, Какие бы священные для вас Воспоминанья ни таились в нем. Поймите это! Горе той стране, Той родине, которая слаба В своей основе! Если нехорош Фундамент, так стене не устоять, Постройка рухнет! И строитель тот Не нынче-завтра будет разорен! Вы ясно ли представили себе, Какая вас работа ждет сейчас? За этот труд награда велика, Но нелегко достанется она. И те, которых не ведет сюда Любовь к отчизне, чистая любовь, Все те, которых привело сюда Тщеславье или жалкая корысть,- Те святотатственной своей ногой Да не осмелятся переступить Священного порога, ибо вслед За ними обязательно придут Два стражника – проклятье и позор, И будут их до дома провожать, И после – до кладбищенских ворот. А вы, из чьей души великий бог Еще не изгнан идолов толпой, Вы, у которых к родине любовь Горит в сердцах, как свет на алтаре,- Войдите и работайте! Ваш труд Пусть будет так прекрасен и велик, Что мира удивленные глаза Однажды остановятся на нем. И скажет мир: «Счастливая страна! Божественны строители ее!»

_{Пешт, 4 июля 1848 г.}

ВЕНГЕРЕЦ ВНОВЬ ВЕНГЕРЦЕМ СТАЛ!

Венгерец вновь венгерцем стал! Он сам собою стал отныне,- Не будет больше он слугой При иноземном господине. Венгерец вновь венгерцем стал – Ярма он не потерпит снова. Звеня осеннею листвой На землю сыплются оковы. Венгерец вновь венгерцем стал, Сверкают палаши и шпаги, Лучится солнце на клинках, В очах горит огонь отваги. Венгерец вновь венгерцем стал, И пламенеют наши лица Огнем развернутых знамен, Зовущих в битву устремиться! Венгерец вновь венгерцем стал! Одно у всех венгерцев сердце, И это сердце бьется так, Что в ужасе враги венгерца. Венгерец вновь венгерцем стал, Героем стал на поле брани, И мир, великий мир, глядит На чудеса в венгерском стане. Венгерец вновь венгерцем стал И вечно будет сам собою, Иль в славный час, ужасный час Умрем мы все на поле боя!

_{Пешт, июль 1848 г.}

ЗАЧЕМ ВЫ МНЕ ЗАГОРОДИЛИ ПУТЬ?

Зачем вы мне загородили путь? Идите прочь! Меня возносит ввысь моя мечта, Но надо делом родине помочь. Страна в опасности и к действию зовет Всех сыновей. Стократным эхом прогремел ответ На страстный зов души моей. Мои надежды крепче горных скал, Не дрогнуть им! Для родины я нынче потружусь. Уверен я, что честь мы отстоим! Стремленье к делу, сила добрых дел – Как водопад, Через меня потоки эти бьют И с диким гулом в мир летят. На солнце глядя в полуденный час, Не щурюсь я, И смело я гляжу в водоворот, И голова не кружится моя! В обычный час все могут устоять… Не в этом суть! Когда шататься все вокруг начнут – Вот в этот час меня не пошатнуть! Ужасные настанут времена - Тот самый час, Тот самый день, который по ночам В кошмарах диких чудится сейчас! Ни слова, ни награды я не жду За подвиг мой. Свой долг бесплатно нужно выполнять, А биться за отчизну – долг святой! А слава? Бог с ней! Пусть она пройдет, Пусть пролетит! Коль обнимаешь верную жену, Вертлявая кокетка не прельстит! Зачем вы мне загородили путь? Идите прочь! Теперь не время, чтоб звездой сверкать, А делом нужно родине помочь!

_{Пешт, июль 1848 г.}

ГОД УЖ НЫНЧЕ…

Год уж нынче, год уж нынче, Как невеста ты моя. Год уж нынче, как впервые Целовала ты меня. Поцелуй твой сладкий, первый На уста мои упал, Кто поверит, кто поверит, Что теперь он слаще стал! Время мчится, словно ветром Уносимый мотылек, Увяданья, умиранья С каждым часом ближе срок. Жизнь кончается? Бог с нею! Пусть увянет, пусть уйдет: Что упало с древа жизни – Без следа не пропадет! То, что умирает в жизни, То в любви воскреснет вновь! Чем мне меньше жить осталось, Тем сильней моя любовь!

_{Пешт, 5 августа 1848 г.}

СОТНЯ ЛЕНКЕИ

Из листвы дубовой Я венок сплетаю И слезами счастья Листья орошаю. Тот венок носите, Ленкеи гусары, Храбрые солдаты, Честные мадьяры. Боевая сотня, Славные ребята! Вот такими были Прадеды когда-то. Кровь в сердцах гусарских – Впрямь уж кровь мадьяров! Так хотя бы песню Дам я для гусаров! На слово мне верить, Видно, не хотите, Лучше замолчу я, Сами вы судите! За себя расскажут Подвиги их сами – Храбрецов я буду Славить вместе с вами. За Днестром, где округ Есть Мариампольский, Квартирует войско За границей польской. Молоды гусары, Розовы их лица, Что ж таким ребятам Не повеселиться?! Весело живется, Танцы вечно длятся… Но одна есть сотня - В ней не веселятся! В войске днем и ночью Музыка и пенье, Только эта сотня Что-то в огорченье. «Добрые гусары, Что вас огорчает, Почему на очи Слезы набегают?» «Как не быть в тоске нам, Как не быть в тоске нам – Сладостной отчизне Угрожают пленом! Злобно угрожают Сербы, немцы – вот кто! Пусть огонь небесный Грянет в их болото! Защитить отчизну Мы стремимся ныне, Так зачем же держат Здесь нас на чужбине?» Вот о чем толкуют, Мучась и печалясь… Вдруг промеж собою Что-то зашептались. Голоса их глухи, Тайна кроет лица, Что ж это за тайна В их сердцах таится? Что за лиходейство В душах кипятится? Трудно разобраться, Толку не добиться. Что за богохульство В мыслях завертелось? Даже молвить слово Вдруг пропала смелость. То не богохульство… Хочется гусарам Двинуться на помощь Беднякам-мадьярам. На родную землю Эта сотня рвется: Там, в полях отчизны, Кровь мадьяров льется! Вот о чем гусаров Тайные мечтанья, Но не без причины Те мечтанья – втайне: Тайно лишь мечтаем - До того дошли мы!
– О священном чувстве К родине любимой. И однажды ночью Сотня выступает. Тьма… Днестровский берег Струи омывают. Здесь могучий Арпад Набирался силы Перед наступленьем На страну Атиллы, А теперь гусары Здесь остановились. Для священной клятвы Их уста раскрылись. К Венгрии взывают Храбрые гусары: «К вам идем на помощь, Слышите, мадьяры!» И, провозгласивши Клятву ту святую, Ринулись гусары В пенистые струи. Боевые кони Были в полной силе И большую реку Махом переплыли. К родине стремятся, Едут они, едут… Только что за всадник Мчится им по следу? Капитан Ленкеи - Вот кто, словно птица, Храбрый их начальник Вслед за ними мчится. «Эй, назад, ребята! Я – от генерала. Он велел вернуть вас Во что бы то ни стало!» Но назад гусары, Нет, не поскакали. Вот что капитану Храбрецы сказали: «Капитан, мы будем Вам повиноваться, Если вам угодно С нами оставаться! Коль вперед пойдете, А не на попятный,- Вождь такой нам нужен, Это вам понятно? Это дело – свято! Нас вернуть не может Слово генерала Или даже божье! И в речах о долге Мы не видим толка – Родина священней Воинского долга!» Капитан Ленкеи Был мадьяром истым – Впереди гусаров Встал он в поле чистом. Мчался впереди он, А не плелся следом К сладостной отчизне, К радостным победам! Здесь, в стране родимой, Дорогие братья, Вас мы принимаем В жаркие объятья. Любим вас любовью Вечной, неизменной, Что бы ни сказал там Наш министр военный!

_{Пешт, август 1848 г.}

К НАЦИИ

Бей в набат! Я сам схвачу веревку, Чтобы все колокола звучали! Я дрожу – от гнева, не от страха, В сердце буря гнева и печали. Я печален оттого, что тучи Гибелью грозят моей отчизне. Я разгневан тем, что мы заснули И не слышим и не видим жизни. Нация проснулась, посмотрела, Отчего кругом шумят народы, Повернулась на бок, и заснула, И забыла, что уходят годы. Родина, наказанная богом, Пробудись для доблести и чести! Создана ты славной и великой, А плетешься на последнем месте. Так проснись! Ведь если ты проснешься Не сейчас, то сроку будет мало: Ровно столько, чтоб свое ты имя На надгробном камне начертала. Встань, отчизна! Все вернуть ты можешь, Только не робей в бою неравном! «Победить иль умереть, сражаясь!» – Начертай на нашем стяге славном. Долго прозябали мы и были У себя в дому, как на чужбине, Так очнемся и собою править Не позволим никому отныне! Иль не лучше пасть от вражьей пули, Чем влачить бесцельно жизнь такую! Отвергаю только смерть в позоре, Но с восторгом встречу я другую. В бой! Умрем героями, венгерцы, Если жить никто из нас не может! Пусть умрем, но так, чтоб нас оплакал Даже тот, кто сам пас уничтожит! Будем так сражаться, чтоб дивился Миклош Зрини, воин знаменитый, Так сражаться, будто для отчизны Каждый стал единственной защитой! О, тогда, тогда мы не погибнем, Будем жить и славиться веками, Воплотим заветные мечтанья И владеть отчизной будем сами! Нация, отечество, народ мой! Дружно, быстро – приготовься к бою! На врага, как молния, низринься,- И падет он мертвый пред тобою. «Где наш враг?» – ты спросишь. Между нами! Справа, слева,- он повсюду, братья! Самый беспощадный и опасный Тот, что заключает нас в объятья. Брат, спокойно предающий брата,- Вот она, гнуснейшая порода! Сто других один такой испортит, Словно капля дегтя – бочку меда. Только смерть – достойный приговор нм, Только смерть! Иного будет мало! Хоть бы сотню тысяч их казнили, Хоть бы кровь по улицам хлестала! Внешний враг не так уж нам опасен, Коль внутри покончим с подлой тварью. Лира, прочь! Бегу на колокольню - И в набатный колокол ударю!

_{Пешт, август 1848 г.}

РЕВОЛЮЦИЯ

Пусть трусы бледнеют от песен моих- Предчувствую я Революции вихрь! Печальные нынче пришли времена! Отцами ты брошена, наша страна! Затем ли оковы с себя сорвала, Чтоб новая цепь еще хуже была? Могильную пыль ты смела, но тотчас Втоптала судьба тебя в худшую грязь! Но нет, не судьбой, не судьбой, не судьбой! – Глумятся твои сыновья над тобой! Отвратен и страшен тот грех сыновей, Месть неба им будет во много страшней! Не славы венец, но из сорной травы Готовят колпак для твоей головы. Сруби себе голову лучше сама, Чем ждать от тирана на шею ярма. Тебя закует только мертвую он! Пусть празднует он день твоих похорон, Пусть сядет на трон на могиле твоей, Пусть люто тиранит могильных червей! Но, родина, ты не погубишь себя, Ты гневным огнем загорелась, скорбя. Берешься за саблю, готова к борьбе! Кому ж быть свободною, как не тебе? Прими же в уста поцелуй сыновей! Ты, мальчик, вина наливай поживей. Целуем и пьем! Поднимается флаг. Мы поняли: это к восстанию знак. Пусть трусы бледнеют от песен моих – Предчувствую я Революции вихрь!

_{Пешт, август 1848 г.}

И ВОТ ДОСТИГ Я ВОЗРАСТА МУЖСКОГО…

И вот достиг я возраста мужского. Весна счастливой юности ушла И много песен и цветов душистых, И много упований унесла, И жаворонка звонкого, чьи трели Меня будили с первым блеском дня. Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня! Нет в роще птиц, нет солнца в небе хмуром, Туман над полем стелется сырой. В пустые гнезда только ветер грустный Еще заходит песню спеть порой. Угасла жизнь в лесу моих мечтаний, Редеет он, сухой листвой звеня, Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня! Звезду рассвета бледно-золотую И серебро предутренней росы Действительность рукою грубой стерла, Как только день приблизили часы. Удушлив зной, блуждают в небе тучи, Растут заботы, жизнь мою тесня. Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня! Средь романтичных скал бурлил когда-то Глубокий, темный, сладостный поток – Поток тщеславья! День и ночь, бывало, Его струей я наслаждаться мог. Он не иссяк, но больше пить не жажду, Пусть пьет другой, мечту свою пьяня. Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня! Сам от себя бегу я, но напрасно: На мой народ с надеждою гляжу - И вижу, как, безвольный, развращенный, К смертельному идет он рубежу. Сожму кулак, вскипает кровь,- и что же! Лишь негодую, плача и стеня. Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня! Люби меня так пламенно, так нежно, Как я люблю, даруй мне до конца Тот свет, который в сердце вобрала ты От благостного божьего лица. Ты весь мой мир, ты вся моя отрада, Звезда моих ночей и солнце дня! Как темен был бы мир, мой светлый ангел, Когда б не полюбила ты меня!