Портрет Лермонтова в сюртуке Тенгинского пехотного полка
Измученный тоскою и недугом [122]И угасая в полном цвете лет,Проститься я с тобой желал как с другом,Но хладен был прощальный твой привет;Но ты не веришь мне, ты притворилась,Что в шутку приняла слова мои;Моим слезам смеяться ты решилась,Чтоб с сожаленьем не явить любви;Скажи мне, для чего такое мщенье?Я виноват, другую мог хвалить,Но разве я не требовал прощеньяУ
ног твоих? но разве я любитьТебя переставал, когда, толпоюБезумцев молодых окружена,Горда одной своею красотою,Ты привлекала взоры их одна?Я издали смотрел, почти желая,Чтоб для других очей твой блеск исчез;Ты для меня была как счастье раяДля демона, изгнанника небес.
122
«Излученный тоскою и недугом…»
Обращено к Н. Ф. Ивановой.
Когда последнее мгновенье…
Когда последнее мгновеньеМой взор навеки омрачитИ в мир, где казнь или спасенье,Душа поэта улетит,Быть может, приговор досаднойПрикажет возвратиться ейТуда, где в жизни безотраднойОна томилась столько дней;Тогда я буду все с тобою,И берегись мне изменить;Нет, я не Байрон, я другой,Еще неведомый избранник,Как он, гонимый миром странник,Но только с русскою душой.Я раньше начал, кончу ране,Мой ум немного совершит;В душе моей, как в океане,Надежд разбитых груз лежит.Кто может, океан угрюмый,Твои изведать тайны?Кто Толпе мои расскажет думы?Я – или бог – или никто!
Романс
1
Ты идешь на поле битвы,Но услышь мои молитвы,Вспомни обо мне.Если друг тебя обманет,Если сердце жить устанетИ душа твоя увянет, —В дальней сторонеВспомни обо мне.
2
Если кто тебе укажетНа могилу и расскажетПри ночном огнеО девице обольщенной,Позабытой и презренной,О, тогда, мой друг бесценный,Ты в чужой странеВспомни обо мне.
3
Время прежнее, быть может,Посетит тебя, встревожитВ мрачном, тяжком сне;Ты услышишь плач разлуки,Песнь любви и вопли мукиИль подобные им звуки…О, хотя во снеВспомни обо мне!
Сонет
Я памятью живу с увядшими мечтами,Виденья прежних лет толпятся предо мной,И образ твой меж них, как месяц в час ночнойМежду бродящими блистает облаками.Мне тягостно твое владычество порой;Твоей улыбкою, волшебными глазамиПорабощен мой дух и скован, как цепями,Что ж пользы для меня, – я не любим тобой.Я знаю, ты любовь мою не презираешь;Но холодно ее молениям внимаешь;Так мраморный кумир па берегу морскомСтоит, – у ног его волна кипит, клокочет,А он, бесчувственным исполнен божеством,Не внемлет, хоть ее отталкивать не хочет.
Болезнь в груди моей…
Болезнь в груди моей, и нет мне исцеленья, [123]Я увядаю в полном цвете!Пускай! – я не был раб земного наслажденья,Не для людей я жил на свете.Одно лишь существо душой моей владело,Но в разный путь пошли
мы оба,И мы рассталися, и небо захотело,Чтоб не сошлись опять у гроба.Гляжу в безмолвии на запад: догорает,Краснея, гордое светило,Мне хочется за ним: оно, быть может, знает,Как воскрешать все то, что мило.Быть может, ослеплен огнем его сиянья,Я хоть на время позабудуВолшебные глаза и поцелуй прощанья,За мной бегущие повсюду.
123
«Болезнь в груди моей, и нет мне исцеленья…»
В этом стихотворении Лермонтов говорит о своей любви к Н. Ф. Ивановой.
К*
Варвара Александровна Лопухина-Бахметева
Мы случайно сведены судьбою, [124]Мы себя нашли один в другом,И душа сдружилася с душою;Хоть пути не кончить им вдвоем!Так поток весенний отражаетСвод небес далекий голубой,И в волне спокойной он сияетИ трепещет с бурною волной.
124
К* («Мы случайно сведены судьбою …»)
Обращено к Варваре Александровне Лопухиной (1815-1851), которую Лермонтов глубоко любил и которой посвятил много стихотворений.
Будь, о будь моими небесами,Будь товарищ грозных бурь моих;Пусть тогда гремят они меж нами,Я рожден, чтобы не жить без них.Я рожден, чтоб целый мир был зрительТоржества иль гибели моей,Но с тобой, мой луч путеводитель,Что хвала иль гордый смех людей!Души их певца не постигали,Не могли души его любить,Не могли понять его печали,Не могли восторгов разделить.
Поцелуями прежде считал…
Поцелуями прежде считалЯ счастливую жизнь свою,Но теперь я от счастья устал,Но теперь никого не люблю.И слезами когда-то считалЯ мятежную жизнь мою,Но тогда я любил и желал —А теперь никого не люблю!И я счет своих лет потерялИ крылья забвенья ловлю:Как я сердце унесть бы им дал!Как бы вечность им бросил мою!
Послушай, быть может
Послушай, быть может, когда мы покинемНавек этот мир, где душою так стынем,Быть может, в стране, где не знают обману,Ты ангелом будешь, я демоном стану! —Клянися тогда позабыть, дорогая,Для прежнего друга все счастие рая!Пусть мрачный изгнанник, судьбой осужденный,Тебе будет раем, а ты мне – вселенной!
К*
Оставь напрасные заботы,Не обнажай минувших дней;В них не откроешь ничего ты,За что б меня любить сильней!Ты любишь – верю – и довольно;Кого-ты ведать не должна;Тебе открыть мне было б больно,Как жизнь моя пуста, черна.Не погублю святое счастьеТакой души и не скажу,Что недостоин я участья,Что сам ничем не дорожу;Что все, чем сердце дорожило,Теперь для сердца стало яд,Что для него страданье мило,Как спутник, собственность иль брат.Промолвив ласковое слово,В награду требуй жизнь мою;Но, друг мой, не проси былого,Я мук своих не продаю.