Стихотворения

Десятый удар

Чередованье милых развлечений Бывает иногда скучнее службы. Прийти на помощь может только случай, Но случая не приманишь, как Жучку. Храм случая — игорные дома. Описывать азарт спаленных глаз, Губ пересохших, помертвелых лбов Не стану я. Под выкрики крупье Просиживал я ночи напролет. Казалось мне, сижу я под водою. Зеленое сукно напоминало Зеленый край за паром голубым… Но я искал ведь не воспоминаний, Которых тщательно я избегал, А дожидался случая. Однажды Ко мне подходит некий человек В больших очках и говорит: — Как видно, Вы вовсе не игрок, скорей любитель, Или, верней, искатель ощущений. Но, в сущности, здесь — страшная тоска: Однообразно и неинтересно. Теперь еще не поздно. Может быть, Вы не откажетесь пройтись со мною И осмотреть собранье небольшое Диковинок? Изъездил всю Европу Я с юных лет; в Египте даже был. Образовался маленький музей, — Меж хламом есть занятные вещицы, И я, как всякий коллекционер, Ценю внимание; без разделенья, Как все другие, эта страсть — мертва. — Я быстро согласился, хоть по правде Сказать, не нравился мне этот человечек: Казался он назойливым и глупым. Но было только без четверти час, И я решительно не знал, что делать. Конечно, если разбирать как случай — Убого было это приключенье! Мы шли квартала три; подъезд обычный, Обычная мещанская квартирка, Обычные подделки скарабеев, Мушкеты, сломанные телескопы, Подъеденные молью парики Да заводные куклы без ключей. Мне на мозги садилась паутина, Подташнивало, голова кружилась, И я уж собирался уходить… Хозяин чуть замялся и сказал: — Вам, кажется, не нравится? Конечно, Для знатока далеко не товар. Есть у меня еще одна забава, Но не вполне закончена она. Я все ищу вторую половину. На днях, надеюсь, дело будет в шляпе. Быть может, взглянете? — Близнец! — «Близнец?!» — Близнец. — «И одиночка?» — Одиночка. Вошли в каморку мы: посередине Стоял аквариум, покрытый сверху Стеклом голубоватым, словно лед. В воде форель вилась меланхолично И мелодично била о стекло. — Она пробьет его, не сомневайтесь. — «Ну, где же ваш близнец?» — Сейчас, терпенье. — Он отворил в стене, с ужимкой, шкап И отскочил за дверцу. Там, на стуле, На коленкоровом зеленом фоне Оборванное спало существо (Как молния мелькнуло — «Калигари!»): Сквозь кожу зелень явственно сквозила, Кривились губы горько и преступно, Ко лбу прилипли русые колечки, И билась вена на сухом виске. Я с ожиданием и отвращеньем Смотрел, смотрел, не отрывая глаз… А рыба бьет тихонько о стекло… И легкий треск и синий звон слилися… Американское пальто и галстук… И кепка цветом нежной rose champagne. Схватился за́ сердце и дико вскрикнул… — Ах, Боже мой, да вы уже знакомы? И даже… может быть… не верю счастью!.. «Открой, открой зеленые глаза! Мне все равно, каким тебя послала Ко мне назад зеленая страна! Я — смертный брат твой. Помнишь, там, в Карпатах? Шекспир еще тобою не дочитан И радугой расходятся слова. Последний стыд и полное блаженство!..» А рыба бьет, и бьет, и бьет, и бьет.

Одиннадцатый удар

— Ты дышишь? Ты живешь? Не призрак ты? — Я — первенец зеленой пустоты. — Я слышу сердца стук, теплеет кровь… — Не умерли, кого зовет любовь… — Румяней щеки, исчезает тлен… — Таинственный свершается обмен… — Что первым обновленный взгляд найдет? — — Форель, я вижу, разбивает лед. — — На руку обопрись… Попробуй… встань… — Плотнеет выветрившаяся ткань… — Зеленую ты позабудешь лень? — Всхожу на следующую ступень! — — И снова можешь духом пламенеть? — Огонь на золото расплавит медь. — И ангел превращений снова здесь? — Да, ангел превращений снова здесь.

Двенадцатый удар

На мосту белеют кони, Оснеженные зимой, И, прижав ладонь к ладони, Быстро едем мы домой. Нету слов, одни улыбки, Нет луны, горит звезда — Измененья и ошибки Протекают, как вода. Вдоль Невы, вокруг канала, — И по лестнице с ковром Ты взбегаешь, как бывало, Как всегда, в знакомый дом. Два веночка из фарфора, Два прибора на столе, И в твоем зеленом взоре По две розы на стебле. Слышно, на часах в передней Не спеша двенадцать бьет… То моя форель последний Разбивает звонко лед. Живы мы? и все живые. Мы мертвы? Завидный гроб! Чтя обряды вековые, Из бутылки пробка — хлоп! Места нет печали хмурой; Ни сомнений, ни забот! Входит в двери белокурый, Сумасшедший Новый год!

Заключение

А знаете? Ведь я хотел сначала Двенадцать месяцев изобразить И каждому придумать назначенье В кругу занятий легких и влюбленных. А вот что получилось! Видно, я И не влюблен, да и отяжелел, Толпой нахлынули воспоминанья, Отрывки из прочитанных романов, Покойники смешалися с живыми, И так все перепуталось, что я И сам не рад, что все это затеял. Двенадцать месяцев я сохранил И приблизительную дал погоду, — И то не плохо. И потом я верю, Что лед разбить возможно для форели, Когда она упорна. Вот и все.

1927

Панорама с выносками *

1. Природа природствующая и природа оприроденная

(Natura naturans et Datura naturata)

Кассирша ласково твердила: — Зайдите, миленький, в барак, Там вам покажут крокодила, Там ползает японский рак. — Но вдруг завыла дико пума, Как будто грешники в аду, И, озирался угрюмо, Сказал я тихо: «Не пойду! Зачем искать зверей опасных, Ревущих из багровой мглы, Когда на вывесках прекрасных Они так кротки и милы?»

2. Выноска первая

Скок, скок! Лакированный ремешок Крепче затяни, Гермес! Внизу, в тени — Лес… Дальше — мо́ря, С небом споря, Голубеет рог чудес. Следом За Ганимедом Спешит вестник, А прыгун-прелестник Катит обруч палочкой, Не думая об обрученьи, Ни об ученьи. Неужели ловкий бог, Идол беременных жен, Не мог Догнать простого мальчика, А пришел Хохлатый орел С гор? Совка, совка, бровь не хмурь, Не зови несносных бурь! Как завидишь корабли Из Халдейской из земли, Позабудешь злую дурь! —

3. Мечты пристыжают действительность

Есть ли что-нибудь нелепей, Когда в комнатке убогой От земных великолепий Разбегаются глаза? По следам науки строгой Не излечит и Асклепий, Если висельник двурогий Заберется вам в глаза. Комфортабельны покои, Есть и выезд, и премьеры, Телефоны и лифтбои, Телеграммы, вечера. Всех мастей и всякой меры, То гурьбою, то их двое, Молодые кавалеры Коротают вечера. Приглашенья и изданья На веленевой бумаге, От поклонников признанья, Путешествия, моря, Легкомысленной отваги Мимолетные свиданья, — И сверканья резвой влаги Разливаются в моря… Летний сад, надутый гений, Бестолковый спутник Лева, Иностранных отделений Доморощенный Вольтер. Грузно скачет Большакова… От балетных сновидений Впечатленья никакого, Будто прав мосье Вольтер. А поэмы, а романы, Переписки, мемуары, — Что же, это все обманы И приснилось лишь во сне? Поэтические пары — Идиотские чурбаны? И пожары, и угары — Это тоже все во сне? Право, незачем портрету Вылезать живьем из рамок. Если сделал глупость эту — Получилась чепуха. Живописен дальний замок — Приближаться толку нету: Ведь для дядек и для мамок Всякий гений — чепуха.

4. Уединение питает страсти

Ау, Сергунька! серый скит осиротел. Ау, Сергунька! тихий ангел пролетел. Куда пойду, кому скажу свою печаль? Начальным старцам сердца бедного не жаль. Зайду в покоец — на постели тебя нет, Зайду в борочек — на полянке тебя нет. Спущуся к речке — и у речки тебя нет. На том песочке потерялся милый след, Взойду на клирос и читаю наобум. Ударь в клепало — не отгонишь грешных дум.   Настань, страдовая пора.   Столбом завейся, мошкара!   Конопатка-матушка,   Батюшка-огонь,   Попали́ тела наши,   Души успокой! Что стыдиться, что жалеть? Раз ведь в жизни умереть. Скидавай кафтан, Сережа. Помогай нам, святый Боже! Братья все дивуются, Сестры все красуются, И стоим мы посреди, Как два отрока в печи, Хороши и горячи. Держись удобней — никому уж не отдам. За этот грех ответим пополам!

5. Выноска вторая

Дымок сладелый вьется, На завесе — звезда. Я знаю: друг мой милый Потерян навсегда. Один у нас заступник, Он в длинном сюртуке, Мешает тонкой палочкой В грошовом котелке. Заплачено за помощь (Считал я) пять рублей, — А сердце бьется верою Быстрей и веселей. Мяукает на печке Какой-то пошлый кот. Помощник остановится, Отрет платочком пот… И дальше зачитает. Тоска, тоска, тоска! Прозрачней с каждым словом Сосновая доска. Тошнотное круженье… В руке пустой бокал… За сердце я схватился — И друга увидал.

6. Темные улицы рождают темные чувства

Не так, не так рождается любовь! Вошла стареющая персианка, Держа в руках поддельный документ, — И пронеслось в обычном кабинете Восточным клектом сладостное: — Месть! — А как неумолим твой легкий шаг, О кавалер умученных Жизелей! Остановился у портьер… стоишь… Трещит камин, затопленный весною. Дыханье с той и с этой стороны Непримиримо сталкивают искры… Имагинация замкнула круг И бешено спласталась в голове. Уносится тайком чужой портфель, Подносится отравленная роза, И пузырьками булькает со дна Возмездие тяжелым водолазом. Следят за тактом мертвые глаза, И сумочку волною не качает… Уйди, уйди, не проливалась кровь, А та безумица давно далеко! Не говор — шепот, эхо — не шаги… Любовь-сиротка, кто тебя калечил? Кто выпивает кровь фарфорных лиц? Благословение или заклятье Исходит волнами от тонких рук? Над девичьей постелью в изголовьи Висит таинственный знакомый знак, А колдовские сухожилья Винчи Люциферически возносят тело И снова падают природой косной. Где ты, весенняя, сквозная роща? Где ты, неломленная дико бровь? Скорей бежать из этих улиц темных: Поверь, не там рождается любовь!

7. Добрые чувства побеждают время и пространство

Есть у меня вещица — Подарок от друзей, Кому она приснится, Тот не сойдет с ума. Безоблачным денечком Я получил ее, По гатям и по кочкам С тех пор меня ведет. Устану ли, вздремну ли В неровном я пути — Уж руки протянули Незримые друзья. Предамся ль малодушным Мечтаньям и тоске — Утешником послушным, Что Моцарт, запоет. Меж тем она — не посох, Не флейта, не кларнет, Но взгляд очей раскосых На ней запечатлен. И дружба, и искусства, И белый низкий зал, Обещанные чувства И верные друзья. Пускай они в Париже, Берлине или где, — Любимее и ближе Быть на земле нельзя. А как та вещь зовется, Я вам не назову, — Вещунья разобьется Сейчас же пополам.