Стиратель границ. Том 2

Вероятно, последняя жажда могла идти поперек предыдущей. Но узнать, что происходит в этом мире, было невероятно важным фактором для моей дальнейшей деятельности.

— Почему же здесь уничтожают технологии? — спросил я Фелиду. — С самого начала, как я только взялся общаться с новоприбывшими, это мелькает в наших разговорах. Войны убивают людей, а технологии уничтожаются, низводятся до самого минимума, как я понял. Почему?

— Сама не знаю, — она пожала плечами. — Возможно, люди, что сейчас находятся у власти, видят в технологиях проблему, опасность. Считают, что если их не будет, то жизнь будет проще?

— Не уверен, что ты права, — отозвался я, медленно переставляя ноги. Медовуха слегка притупила боль, но голова теперь была чугунной.

— Почему же? — сестра, в отличие от меня, выглядела куда более оживленной.

— Потому что технологии войны не становятся хуже. Многие из кузнецов и столяров, да и просто рукастых людей говорят одно и то же — они уверены в том, что те, кто создает оружие, здесь всегда в плюсе. И если бы имелась возможность сконструировать что-то невероятное, чтобы уничтожить врагов — создали бы. Но пока — не могут.

— Интересная мысль, — теперь задумалась Фелида. — Неумолимый бег истории похож на белку в колесе.

— Белку? В колесе? — с подозрением спросил я, пристально глядя на сестру. — О чем ты?

— Технологии не меняют людей. Они найдут повод убивать время. И себя. Когда-нибудь мы с тобой доберемся до дома, чтобы я показала тебе… Но только для этого надо выждать еще время. И подготовиться.

— Почему? — удивился я. — Если ты говоришь, что это наш дом, как мы должны готовиться к тому, чтобы попасть туда? Нас не впустят?

— Все сложно, Бавлер. Потерпи, я все расскажу.

— В тюрьму сажать не буду, не бойся, — мрачновато ответил я.

Мы свернули за рынок, который ночью был таким же пустынным, как Бережок после того, как я забрал оттуда всех жителей. Даже света особенно не было.

— И что, мы будем ходить по Ничкам, пока утро не настанет? — беззлобно спросил Конральд.

Из дальнего угла рыночной площади раздался хриплый кашель. Стражники мгновенно схватились за мечи, я же схватил лишь воздух — у меня ведь не было меча к этой одежде.

— Кто там? — крикнул один из стражников, а Конральд, прихватив из-под ближайшего навеса факел, взялся чиркать по огниву, высекая искру.

Стоило пламени заняться, как наемник рванул через рынок. За ним дернулись оба стражника, а потом припустили и мы с Фелидой.

В свете факела, который Конральд держал высоко над головой, я издалека увидел корчащегося человека в балахоне. Подбежав ближе, я рассмотрел несколько колотых ран на его теле, но перекошенное от боли лицо казалось незнакомым.

— Бавлер… — прохрипел он, пуча глаза. — Бавлер… помоги мне!

Я с недоверием присмотрелся. Если бы он не дергался, было бы проще понять.

— Отшельник? — с нотками презрения и удивления спросил я, но вместо ответа старик забулькал и разразился кашлем, заплевав кровью весь балахон.

Глава 17 Многогранная правда

Впервые за долгое время моя голова не была занята задачами по поиску ресурсов и распределению людей между производствами. Вместо этого я старался вообще ни о чем не думать. Отшельника в таком состоянии я никак не ожидал найти в Ничках.

Можно было увидеть его в беседе с монахами, с людьми, которые сидели в таверне, но никак не в луже крови с парой дырок в теле. Вероятно, заметь я его живым и невредимым, я был бы первым, кто дал ему по его наглой бородатой роже!

Но на рынке он выглядел уже не тем человеком, которого хотелось пригвоздить мечом к ближайшему столбу.

— Нам надо отнести его к Арину, — сообщил я стражникам. Фелида и Конральд тут же переглянулись. Это не укрылось от моих глаз: — Вы думали, что я его прямо здесь добивать буду? Мне надо было поговорить с ним, а не убивать его! К Арину! Живо! — крикнул я, потому что стражники не спешили исполнить приказ.

— Как мы это пропустили… — растерянно протянула сестра. — Как? — вид истекавшего кровью старика приводил ее в ужас.

— Меня больше волнует, выживет он или нет, — я и сам неотрывно следил за тем, как Отшельник судорожно сведенными пальцами царапает землю. — А вообще, — добавил я, когда стражники нашли недлинную доску, которую можно было использовать вместо носилок, — не слишком ли много покушений в последнее время?

— Ты хотел принести сюда мир, — негромко произнесла Фелида, глядя на то, как стражники уносят с рыночной площади потерявшего сознание Отшельника. — Но мир никому здесь не нужен.

— Мне нужен, — твердо заявил я, покрутив головой, чтобы убедиться, что Конральд стоит рядом. — И нужна правда о том, что происходит. Ты начала мне рассказывать историю этого мира — вероятно, ты сейчас одна из немногих, кто может мне дать эту самую правду.

— У меня своя правда, Бавлер, — ответила сестра. — У кого-то она другая.

— Желательно узнать всю правду, — отрезал я, понимая, что она продолжит мысль еще дальше. — И только так я смогу… — тут я и сам осекся, — достичь целей.

— Так какие твои цели, братец? — тихо усмехнулась Фелида. — Спасти всех? Вернуть процветание? Сохранить технологии? А если они снова будут убивать?

— Давай уничтожим мечи, — предложил я. — Давай запретим луки. Тогда люди перейдут на копья и камни. Ты запретишь копья, но не запретишь камни. Ведь так?

— А копья вполне заменятся острыми палками, — с невыразимой грустью добавил Конральд. — Так что Бавлер прав. Запретить и уничтожить оружие невозможно. И незачем, если этого не сделают все.

— Раньше так делали, — начала было Фелида, но замолчала.

— И смотри, к чему это привело, — добавил я, хотя делать это было совершенно незачем.

На некоторое время повисла тишина, которую нарушал лишь потрескивающий изредка факел Конральда. Наши тени на земле плясали в диком танце, а прикрытая широкополой шляпой голова казалась на земле и вовсе громадным диском.

Стражники вернулись с докладом через пару минут:

— Арин принял вашего раненого, разместили в доме. Послали за лекарем, — отчитался один из них.