Сто баллов удачи

Ночь в общей палатке мне не понравилась. Пришлось лежать бок о бок с другими беженцами, и даже сопящая под боком Мира не вызывала умиления. Мне было душно и некомфортно. Мира, кстати, действительно в одно касание облегчила боль. Опухоль на моём боку, хоть до конца и не вылечила, но сказала, что теперь можно даже двигаться без опаски и не бояться за неправильно сращённый перелом.

Да, всё-таки полевая магическая медицина диагностировала мне перелом. После быстрой процедуры Миру начало сильно клонить сон, а один из ночных сторожей указал нам на наши спальные места.

Без опаски, что украдут, я стянул с себя стальной доспех. Мне в целом было плевать на эту подачку короля. Положил весь комплект в угол.

Воздух в общей палатке — спёртый, насыщенный запахами немытых тел, сырости и страха. Подстилка из соломы почти не смягчала утрамбованную землю. Со всех сторон — храп, кашель, бормотание, всхлипы. Я пытался уснуть, но каждая тень, каждый шорох вгоняли в тревогу. Тело просило сна, но разум не мог отключиться.

Казалось, я только начал проваливаться в сон, как поднялся шум. Снаружи слышалось бряцанье металла, фырканье лошадей, громкий шаг. Тревожные голоса беженцев сливались в нарастающим гомоном.

Я открыл глаза и увидел утренний свет.

Не может быть. Уже утро?

Казалось, я только закрыл глаза и слегка задремал.

Палатка оказалась пуста, но вот снаружи происходило что-то неладное. Я поспешил выйти и сразу же попал в толпу беженцев.

Небо на востоке уже посветлело, солнце полностью поднялось из-за горизонта.

У самого края лагеря уже выстроились ровные ряды солдат — королевская стража не меньше полусотни. Перед ними, верхом на коне, сидел Артур.

Он выглядел помятым: осунувшееся лицо, круги под глазами, тусклые доспехи, будто он не снимал их и не ухаживал за ними несколько суток.

— Слушайте меня, беженцы! Я первый герой короля! Прибыл по приказу Его Величества! Среди вас скрываются предатели Малфорта, убийцы и похитители! Выдайте их немедленно! Выдайте Степана и, быть может, избежите суда и обвинения в соучастии!

Я вздрогнул. Вот и всё. Либо драка с небольшим войском, либо нам всем крышка.

Вперёд шагнул староста Милл и хоть я и не видел из толпы его лица, но был уверен, что говорил он с твёрдым взглядом:

— Господин Артур, — произнёс он. Голос хрипел, но звучал уверенно. — Среди нас нет предателей. Здесь только спасённые беженцы. А тот, кого вы называете предателем на самом деле наш спаситель. За вестника Сталрока мы встанем стеной!

Толпа беженцев одобрительно зашумела.

Артур нахмурился. На его уставшем лице промелькнуло раздражение, глаза сузились.

— Какого к чёрту Сталрока?! — рявкнул он. — Убирайся с дороги, старик!

Артур схватился за рукоять меча, угрожающе. Но тут из-за спины Милла вышел Лёха. Двигался он неторопливо, уверенно, с ленцой, будто вся эта сцена его забавляла. В голосе скользнула насмешка:

— Ого, Артур собственной персоной. Очухался уже. Сразу кричать… — Лёха подошёл ближе, бросив взгляд на строй стражников. — Что-то отряд у тебя не слишком внушительный для поимки опасных предателей, как-то маловато. Или ты думал, мы тут все растеряны и напуганы?

Он выдержал паузу, глядя прямо на Артура, а потом громко, чтобы слышали и в рядах стражи, и среди беженцев, продолжил:

— А-а-а, дай угадаю. Все силы сейчас на передовой, сдерживают демонов, да? Нелегко вам там, небось. А тем временем преданный вами Степан, рубит этих демонов на куски. Он ведь предлагал помощь. Хотел объединиться. А вы — отказались. Отказались от шанса спасти королевство.

Артур словно споткнулся мысленно, не ожидая такого напора. Он хмуро прищурился:

— Это он вам так сказал? Рубит он демонов, ага.

— Нет, — спокойно, но твёрдо встрял Милл. — Я сам видел.

Артур поморщился, словно понял, что всё происходящее начинало выходить из-под контроля.

Лёха не дал ему опомниться:

— А где ваш всесильный король, а? — теперь он обращался уже не к Артуру, а к страже. — Почему его нет здесь, с вами? Знаете почему? Потому что он не станет прорываться сквозь толпу своих подданных. Боится. Боится, что вы увидите правду. Он палач. Тиран. Не спаситель.

Лёха повернулся обратно к Артуру:

— Ты ведь тоже не пойдёшь против мирных людей? Не хочешь, чтобы люди так просто поняли, за кого ты сражаешься на самом деле.

А ведь Лёха не просто ершится. Он бьёт точно в болевые точки. Использует страх короля перед народом, ставит Артура перед лицом его же солдат и народа. Дерзким словом подрезает сухожилия. Ловко.

Артур побагровел. Губы превратились в тонкую линию, руки сжались на поводьях так, что побелели костяшки пальцев.

Лёха, словно ни в чём не бывало, продолжил:

— У тебя есть выбор, Артур. Попробуй взять нас силой — и ты завалишь мёртвыми телами весь лагерь. Беженцы встанут костьми за Степана, ты слышал. Думаешь блеф? Может быть… Но тел этих доблестных стражников за твоей спиной тоже будет немало. И то не факт, что ты победишь. Степан здесь, и он не один.

Артур всё это время молчал, но с трудом сдерживал эмоции на своём лице. Я удивился, почему это он ещё не напал на Лёху.

Лёха же продолжал дерзить, шагнул вперёд и остановился почти у самого коня Артура:

— Есть ещё один вариант. Мы с тобой. Один на один. У тебя больше тридцати уровней, я знаю. У меня всего двадцать. Преимущество на твоей стороне. Ну как тебе? Согласен?

Наступила тишина. Артур посмотрел на Лёху, на плотную стену беженцев за ним, потом на своих стражников. Лицо его выражало внутреннюю борьбу. Вся его усталость, гнев и, возможно, страх смешались в одном взгляде.

Затем, к моему удивлению, Артур резко развернул своего коня. Отряд, за мной! — отрывисто бросил он, а его скакун медленно зашагал прочь от лагеря. Стражники, хоть и выглядели несколько озадаченными, быстро исполнили приказ и развернули строй.

Я был удивлён, но в то же время и рад. Артур струсил или же трезво оценил ситуацию?

— Трус! — внезапно крикнул Лёха в спину удаляющемуся отряду. — Так и передай своему королю! Вы все трусы!

На мгновение перехватило дыхание и, наверное, не у меня одного. Я был уверен, что сейчас Артур точно не выдержит и развернёт отряд, начнётся штурм.

Однако ничего не произошло. Оскорбления Лёхи и его дерзость остались безнаказанными.

Напряжение в лагере спало так же быстро, как и возникло, сменившись облегчённым, но всё ещё настороженным ропотом. Люди начали расходиться, обсуждая случившееся.