Сто баллов удачи

Воздух ощущался тяжёлым от дыма, сырости и тревоги, либо же мне просто с каждой минутой становилось всё труднее дышать. Приглушённые голоса, редкий детский плач, кашель — всё сливалось в одно, лагерь ещё не спал.

Мы подошли к краю лагеря. Я чувствовал себя незваным чужаком, хотя знал, что мне здесь будут рады.

Нас заметили сразу. Двое мужчин с факелами вышли навстречу, оценивающе взглянули на наши измученные лица и в особенности на мой новый доспех. Один из них, не задавая лишних вопросов, ушёл вглубь лагеря.

Через минуту к нам вышел сам староста Милл.

— Степан! — Он так обрадовался моему появлению, что раскинул руки, но я жестом дал понять, что не в лучшем состоянии для объятий. — Ты с друзьями? Как много вас… А-а… Гриф, твоя семья уже ждёт тебя, недавно прибыли.

— Спасибо, — сказал кузнец, вежливо кивнув старосте, и один из беженцев, махнул рукой, позвав кузнеца следовать за ним.

Значит, и правда семья кузнеца уже заранее была вывезена из города.

— Что это за доспех на тебе такой? — снова обратился ко мне Милл.

— Да так, подарок нашего полоумного правителя, — ответил я усмехнувшись.

Раньше бы такие слова в адрес Мантикора люди встретили с осуждением, но теперь, кажется, всем было плевать.

Свет факела упал мне на лицо — и в небольшой группке неспящих, начинавшей собираться вокруг, прошёл шёпот. Люди узнали меня. Я заметил улыбки, кивки, жесты приветствия. Некоторые складывали ладони, как в молитве, мне даже неловко стало, особенно после вопросительных взглядов моих спутников. Разве что только одному Лёхе было по барабану на всё.

Беженцы из Ланше, Ривы, Камнеброда — те, кого я успел спасти. И видеть их, живых, уставших, но живых, было приятно.

Староста Милл проводил нас к своей палатке. Снаружи у входа горел причудливый костёр в неглубокой двухсекционной яме, от которого практически не исходил дым. У костра в обнимку сидела его жена Мара, сестра Инка с ребёнком и ещё какая-то маленькая девочка. Они о чём-то шептались, а, увидев нас улыбками, поприветствовали.

Никто не спрашивал старосту, кого он привёл — здесь знали только меня. Но никому не было дела. Просто очередные беженцы. Все здесь равны, пока полезны друг другу. Бывшие же королевские герои точно будут полезны для защиты мирных людей: я смогу расправляться с демонами, Гриф хороший, возможно, даже лучший кузнец. Анна имеет большой опыт в бытовых делах, да и кто знает, какими она ещё обладает талантами?

Мы прошли в палатку старосты, сели за грубый, но крепкий деревянный стол. Мира сразу извинилась и вышла, сказала, что хочет осмотреться и побыть в одиночестве.

Мы остались вчетвером: я, Лёха, Анна и староста Милл. Анна молчала и намеренно села немного в стороне, на дальнем краю стола. Выглядела она немного уставшей и потерянной.

Милл сразу же попросил утолить его любопытство. Мне нечего было скрывать. Рассказал всё, что произошло. Лёха лишь хмыкал на самых острых моментах. Милл предложил мне немедленно осмотреть мою травму, но неожиданно вмешался Лёха:

— Спокойно, староста. У нас есть Мира. Одно касание, небольшой разряд тока, и будет как новенький.

— Так она целительница у вас? — вскинув бровь, уточнил староста.

Мне тоже стало интересно.

— Ещё какая, — с гордостью заметил Лёха. — Боевая.

— Слушай, — обратился я к Лёхе. — А сколько призванных героев сейчас на службе короля?

Лёха покачал головой:

— К чему спрашиваешь? Хочешь кого-то переманить или опасаешься столкновений? — И снова эта его спокойна ухмылка. — Сколько точно на службе не знаю, но верных — меньшинство. Думаю, всего призванных и живых героев около тридцати, включая нас, но могу ошибаться. Многих Мантикор отправил в дальние гарнизоны — подальше от столицы. Помнишь того парня подростка? Говорят, он неплохо так поднялся на войне на границе. — Лёха вдруг вздохнул, будто всё же что-то в этой жизни его да беспокоит. — Честно? Мне иногда даже хотелось быть на вторых ролях. Король отобрал нас как лучших из-за нашего потенциала, но другие наши земляки, как ты их называешь, там в гуще сражений прокачались куда сильнее. Уверен.

— Тебя это волнует сейчас? У кого выше уровень? — с непониманием уточнил я.

— В том то и дело, что уровень особо ничего не значит. Когда ты пересекаешь предел десятого, система становится непредсказуемой и выдаёт тебе… Разное. С такой удачей, как у тебя, боюсь даже представить, что тебе выпадет. Вот у тебя какой уровень?

Неожиданно староста Милл то ли считав мои эмоции на лице, то ли догадавшись, что я не хочу сейчас рассказывать о себе лишнего, спас меня, обратившись к Лёхе:

— При всём моём уважении и гостеприимстве… Я староста здесь в лагере и попрошу для начала поведать. Кхм. Правильно я понимаю, что за нами могут прийти, а то и вовсе прилететь разъярённый и превратившийся непонятно во что король? Может, нам лучше уйти среди ночи?

Лёха отмахнулся:

— Не парьтесь пока. Сейчас главное — отдых. А потом — сразу в путь. В горы. Здесь нам ничего не грозит, я уверен в этом.

— Да, поселиться в предгорьях на виду народа Саттин… Пожалуй, там будет безопаснее всего, — воодушевлённо произнёс Милл.

Я перевёл взгляд на старосту:

— Так ты уже всё знаешь? Ричард постарался?

Оба кивнули.

— А что особенного в этих горцах? — спросил я. — Ричард ничего толком не объяснил. Какие-то слухи, легенды. Мол, они помогут в борьбе с демонами, притом что тот человек, которому я помог, сам искал другого человека, как средство от этих тварей — некоего демонолога.

Лёха выпрямился, будто готовясь прочитать короткую лекцию:

— Их называют народом Саттин. По легенде когда-то им покровительствовала богиня с тем же именем. Может, они и до сих пор поклоняются ей. Главное другое — все они, без исключения, владеют особой магией. Она у них в крови и работает иначе. Не обучаемая, непередаваемая. Просто генетика.

Староста покачал головой, подтверждая слова Лёхи, хотя вряд ли понимал, что такое «генетика».

Лёха после небольшой паузы добавил:

— Мантикор верит, что эта магия горцев — ключ к победе над демонами. А до нашествия тварей ему просто хотелось подчинить непокорный народ, разгадать их тайны. Сделать Малфорт больше. Сильнее. Короче, типичный амбициозный монарх. А про демонолога я первый раз слышу.

Милл кивнул и добавил:

— Да, даже в нашей глуши про Саттин часто говорят. Их земли считаются частью королевства, но они не платят податей, не признают власти. Стоит королю послать туда кого-то — хоть десяток, хоть тысячу солдат — и никто не возвращается. Говорят, близ предгорий есть место, где земля усыпана костями тех, кто пытался взять их силой.

Лёха хмыкнул скептически:

— Не верю. Похоже на страшилки. Просто местность у них сложная — перевалы, ущелья, всё изрезано. Они знают каждый камень, каждую тропу. Попробуй-ка там армию проведи.

Милл не стал спорить, только пояснил:

— В предгорьях живут обычные люди. Такие же, как мы. Возможно, они примут нас, дадут укрытие. Но выше, в горах, — уже земли народа Саттин. И туда чужакам путь закрыт.

— Ладно, — кивнул я, переваривая услышанное. — Значит, держим путь в горы. И как можно скорее. А то уж слишком мне не нравится, что король летает и превращается в культуриста мутанта.