Столица Российской империи. История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века

Действительно, в цитированном уже нами объявлении 1746 г. говорится: «подле немецкой комедии»; в объявлении 1748 г. читаем: «против немецкого комедиального дома». Очевидно, нанять сам «комедиальный дом», сам Немецкий театр концертанты не решались, так как на концерты публика ходила в гораздо меньшем количестве, чем в театр и, кроме того, сбор за концерт едва ли бы окупил плату за помещение.

И концертанты стали обращаться к милости тогдашних вельмож-меценатов, живущих во дворцах, уступить для концерта свою залу. Отказы если и бывали, то редко. И первый концерт, отмеченный нами в царствование Екатерины II, был в «состоящем близ Летнего дворца доме его сиятельства князя Барятинского». Этот дом почти в неприкосновенном виде сохранился до наших дней: бывший дом министерства юстиции на Итальянской улице.

Большую помощь концертантам оказывали графы Строгановы — в зале их знаменитого дворца, построенного Растрелли на Невском проспекте у Полицейского моста, происходил ряд концертов.

Затем, когда Аничков дворец, приобретенный императрицей Екатериной II у графа Разумовского, был подарен князю Потемкину, а последним продан откупщику Шемякину, как в самом дворце, так и в особой садовой галерее — ее не существует в настоящее время, она помещалась приблизительно там, где теперь находится памятник Екатерине II,— раздавались очень часто и звуки различных инструментов, и пение самых разнообразных артистов.

Вельможи меценатствовали и отдавали свои танцевальные или парадные залы артистам, конечно, даром, но уже в то время граф Ягужинский, устроив у себя в доме помещение для настоящего театра с постоянной сценой, партером и ложами, сдавал этот театр за деньги.

Выгоду от сдачи помещений под концерты не замедлили учесть трактирщики. Концерты стали даваться и в Вюртембергском трактире на Малой Морской. Этот трактир был открыт вскоре после приезда невесты Павла Петровича — Марии Федоровны, которая была родом, как известно, из Вюртемберга; вместе с княжной приехал предприимчивый немец — и появился Вюртембергский трактир. Затем концерты были и в Английском, или, как тогда писали, «Аглинском» трактире в Галерном дворе, т. е. на Английской набережной.

Трактирщики не только сдавали помещения артистам, но довольно часто устраивали музыкальные увеселения на собственный риск. Так, например, в 1762 г. «на Адмиралтейской стороне, в Малой Морской у трактирщика Гейса славный гарфенист (арфист) Гохбрикер по понедельникам и воскресеньям по полудни будет играть на гарфе особого рода».

Изредка концерты давались и в других трактирах, например в знаменитом Демутовом трактире, или, как тогда звали, доме Демута. Этот трактир и гостиница (в ней впоследствии останавливался Пушкин) помещался на Конюшенной улице и выходил на Мойку.

Позже концерты стали устраивать и в двух театрах: Каменном и Деревянном.

В начале 90-х гг. XVIII в. появился на петербургском горизонте один из увеселителей Петербурга, родоначальник последующих Излеров, Лентовских, Поляковых — француз Лион, который арендовал в течение ряда лет дом покойного фельдмаршала князя А. М. Голицына.

Лион снял дом и приспособил его главным образом для маскарадов — одним из усерднейших посетителей этих маскарадов был канцлер князь Безбородко,— но в свободное время от маскарадов, т. е. во время великого поста, сдавал свою залу для приезжающих иностранцев, а может быть, и сам лично устраивал концерты.

Трудовой день в столице начинался рано и рано же заканчивался. И начало первых концертов в Петербурге было обычно в 6 часов вечера или самое позднее в 7-м часу. Затем постепенно время начала концерта становилось позже и позже: в царствование Екатерины II концерты начинались в 8 часов, в последующие царствования около 9 часов вечера.

Все зрители, или, как в то время их обычно называли, «смотрители» разделялись на две группы: знатные посетители и обыкновенные смертные. К первым артисты и антрепренеры обращались с одной из следующих льстиво заискивающих фраз: «за что смотрители из господ и госпож платить имеют по своему усмотрению», или «знатные господа могут платить по изволению», или «что же касается до платы, оная оставляется на произвол и щедрость смотрителей» и, наконец, «каждая знатная особа платить имеет по своему благорассуждению».

Эта форма входной платы осталась неизменной весь XVIII в. для различных цирковых представлений, для эквилибристов, фокусников и прочих «артистов» этого рода. Но музыкальные артисты скоро поняли унизительность подобных условий и обычно назначали единую плату за вход в зал, без различия, какое место будет занято. Вначале такая плата была 1 рубль, причем делалось иногда очень характерное примечание: «за вход без разбору мест 1 рубль», затем стали брать и за место; за первые места бралось по 2 рубля. В царствование Александра I обычной платой признавалось 5 рублей, а в царствование Николая I — 10 рублей. При этом с одной стороны, подчеркивалось, что «в расходной книжке каждого образованного человека должна быть непременно рубрика: расход на концерты», а с другой стороны, делались жалобы на дороговизну мест в концертах. Так, в 1830 г. читаем такие строчки:

«Давно ли за кресло в театре платили по 2 с половиной рубля. В течение 20 лет цена за вход в спектакль увеличилась до 5 рублей, а ныне вдруг удвоилась в концерт (в этом году дирекция Императорских театров показала пример, назначив на свои концерты в 10 р.)... При этом увеличении цен на публичные забавы возвышаются цены на все предметы роскоши, а если притом не увеличиваются доходы, то в семейном бюджете теряется равновесие, и наступает необходимость отказываться от забав... Возвышение цен не в пору, если пустуют залы. Многие опасаются, чтоб 10-рублевая цена не сделалась обыкновенною и чтобы приезжие виртуозы, для отличия, не стали бы требовать 25 рублей, чего доброго».

К этим строчкам присоединим написанные в 1841 г.:

«Мы не запомним, чтобы когда-либо концерты были так малопосещаемы, как в нынешнем году... Ныне крайняя цена за вход в концерт 10 рублей ассигнациями или 3 рубля серебром, т. е. втрое с половиною дороже самой высокой парижской цены».

Правда, возмущаясь дороговизною цен на концерты, газеты иногда приводили в утешение такие соображения:

«Особам, которые жаловались, что цены на итальянские спектакли слишком дороги, можем сообщить в утешение, что в Лондоне, в день посещения оперы Николаем I платили за ложу 60 фунтов стерлингов, т. е. 1500 рублей ассигнациями».

Мы видим, что на концерты приглашались все слои общества — знатные господа, купцы и мещане. Недопущение лакеев в зал понятно: в то доброе старое время господин не мог обойтись без услуг лакея, а если целая семья ехала в концерт, то ее сопровождал целый штат лакеев по числу членов семьи,— очевидно, что если разрешить вход в залу и лакеям, то места не останется и для господ. И русские господа должны были во время концерта обходиться без услуг Ванек и Сашек, которые ожидали возвращения своих господ или в прихожей, или у карет на морозе.

В екатерининское время овации делались, конечно, не по-нынешнему; когда вельможный зритель оставался доволен выполнением или исполнением, он, недолго думая, кидал на сцену свой кошелек, наполненный золотом. Пример всегда сопровождался подражанием, и артист не оставался в убытке.

БЫТ ЕКАТЕРИНИНСКОГО САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

От Невского до Козьего болота,

От Козьего болота до Песков,

От пестрой и роскошной Миллионной

До Выборгской унылой стороны…