Столичный доктор. Том VII

Березов уже не отвечал ничего. Как он в обморок до сих пор не упал, ума не приложу. Жаль его, конечно, вины в происходящем ни капли нет. Вызвали, сказали исполнять. Куда ему деваться было?

Алексеев побагровел.

— Вы… вы оскорбляете представителя власти! — прошипел он. — Вы отказываетесь выполнять законный приказ в военное время! Я сейчас вызову патруль и вас арестуют. Как уклониста!

Офицеры в зале зароптали. Ситуация накалялась до предела. Но мне было бы интересно, как потом Алексеев выпутывался бы из ловушки, в которую сам себя и загнал. Я на этих совещаниях по мобилизации кое-что запомнил. Добровольцем я пойти могу. А призвать меня — это надо очень сильно постараться.

— Господа офицеры! — вдруг громко произнес кто-то у входа в зал.

Ого, да у нас тут появился кто-то старший по званию. Кто это, интересно? Судя по недовольному лицу Алексеева — нежелательные свидетели.

Я повернулся. В дверях стоял высокий пожилой господин с благородной осанкой в генеральском мундире. Знакомые всё лица — граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, бывший министр Императорского двора, а ныне — наместник Кавказа. И вроде как мой хороший знакомый. Надеюсь, меня он не забыл.

— Здравствуйте, господа, — сказал Воронцов, сбрасывая шинель на руки адъютанту. — Продолжайте праздновать, не стесняйтесь.

Алексеев шагнул вперед.

— Илларион Иванович, добро пожаловать. У нас здесь…

— Я слышал всё, — мягко прервал его граф Воронцов-Дашков. — Очень хорошо, что я вас всех здесь застал. Давайте продолжим… Найдется место, чтобы мы с князем могли побеседовать? — обратился он к кому-то за моим левым плечом.

— Да, конечно, господин генерал, — сказал какой-то полковник. — Прошу за мной.

На Алексеева было приятно посмотреть — адмирал был близок к апоплексическому удару. Так сильно его давно не опускали, наверное — прибыл практически посланник императора и сразу потребовал беседы с отставленным предшественником.

Комната нашлась. Узкая, с бумагами, лампой, гардиной цвета морской волны.

— Господа, я распоряжусь насчет закусок, — предложил полковник.

— Не стоит беспокоиться, — сказал Воронцов-Дашков. — Мы ненадолго, а потом присоединимся к празднику по поводу победы нашего оружия.

Я сел поближе к столу, даже руки перед собой положил как прилежный ученик, показывая, что весь внимание.

— Собственно, мой визит некоторым образом перекликается с вашим хмм… спором с господином Алексеевым, — продолжил Илларион Иванович, как только дверь закрылась. — Я прибыл в Харбин по поручению Государыни Императрицы Марии Федоровны как председатель исполнительной комиссии Главного управления Российского общества Красного Креста. Наша задача — организация помощи больным и раненым воинам здесь, на Дальнем Востоке. В частности, мы разворачиваем большой госпиталь Красного Креста при Маньчжурской армии.

Он сделал паузу, внимательно глядя на меня.

— Все мы знаем о вашем опыте и ваших блестящих организаторских способностях в области медицины, князь. Дело новое, сложное, требующее именно таких людей. Штаб армии, и генерал Куропаткин лично, были бы чрезвычайно признательны, если бы вы… на время… согласились возглавить этот госпиталь. Это не мобилизация, поймите правильно. Это просьба от имени Красного Креста и, смею надеяться, всего Отечества. Ваше согласие, уверен, сняло бы многие… недоразумения, — он выразительно посмотрел в сторону соседнего зала, где продолжали говорить на повышенных тонах, — и послужило бы общему делу.

Пауза.

Мягкая ловушка. Элегантная. Формально — благородная миссия. Фактически — узда. Но… удобная узда. С возможностью маневра. А главное — с рычагом: теперь я смогу вытянуть Жигана.

За окнами всё так же выл ветер. Снег швырялся в стекло, будто хотел войти в комнату.

Харбинский узел затягивался. И я стоял с ножом у горла этого узла. Осталось решить — резать или ждать.

Конец 7 тома.

НАЧАЛО 8-ГО ТОМА УЖЕ НА АТ, ЖМИТЕ НА КНОПКУ =