Стой, кто идёт

Чувствуя величайшее отвращение к тому, что он делает, Мирр поднял свое сверхсовременное оружие. Решив прикончить ульфанца сразу, чтобы тот поменьше мучился, Мирр прицелился ему в сердце и нажал на спуск, выпуская на волю поток смертоносного излучения. В глубине души Мирр надеялся, что промажет, но пурпурный луч угодил прямо в цель.

Ульфанец схватился за грудь, завопил от боли и удивления, потом грязно выругался, развернулся и выпустил из автомата длинную очередь в направлении Мирра.

Потрясенный тем, что оружие, способное свалить динозавра, не причинило никакого вреда человеку среднего роста, Мирр метнулся в заросли. Размышлять о том, что именно не сработало, не оставалось времени - пули, летящие из допотопного автомата, косили стебли табака за милую душу, и до того, как одна из них положит конец карьере Мирра в Космическом Легионе, оставались считанные мгновения. Но тут он сообразил, что Семимильные, занесшие его в эту передрягу, с тем же успехом могут из нее и вынести.

Изготовившись к полету, Мирр лихорадочно зашевелил пальцами ноги и почти сразу почувствовал, как щелкнули контрольные кнопки.

Мирр судорожно вздохнул, антигравитаторы заработали, но вместо того, чтобы поднять их обладателя в воздух (чего он и жаждал), понесли его вперед по прямой. Ульфанец с отвисшем челюстью уставился на летящего прямо на него из тумана Мирра.

Раздраженный загадочным поведением обуви, Мирр попробовал выпрямиться в полете, но ботинки опередили его, опрокинув на спину. Мирр задрал ноги, ощутил сильнейший удар по филейной части и мгновением позже сидел на груди вражеского солдата. При столкновении красные с золотом ботинки слетели с ног и, освободившись от ненужного груза, взмыли в небо, как пара испуганных попугаев. Обуреваемый смешанными чувствами Мирр следил, как они исчезают в зените, и тут же до него дошло, что он потерял винтовку и жизнь его подвергается серьезной опасности. Несколько запоздало он схватил противника за горло, но тут же смущенно отпустил, увидев, что тот почти не дышит и смотрит на Мирра с каким-то отрешенным ужасом.

– Лежи и не двигайся!
– приказал ему Мирр, вставая. Он сразу заметил валяющиеся в кустах автомат ульфанца и свою собственную винтовку и только успел подобрать их, как из клубов дыма возникли фигуры Динкля, Фарра и Райана.

– Войнан! Как ты ухитрился обогнать нас? Я думал тебя...

Глаза Райана расширились - он заметил недвижимого ульфанца:

– Убит?

– Нет.

Мирр с любопытством осмотрел мундир поверженного врага и заметил только темное пятно на левой стороне груди. Он повернулся к Динклю, протягивая ему свою винтовку.

– Посмотри, что в ней сломалось. Я стрелял всего метров с двадцати, но это только взбесило его.

Динкль пожал плечами.

– Так всегда бывает.

– Но капитан сказал, что у этих винтовок неограниченная дальнобойность и...

– Ну да, но только не в дыму - слишком много энергии поглощается взвешенными частичками.
– Динкль прямо-таки купался в мазохистском удовольствии, которое испытывает человек, сообщающий дурные новости.
– В общем, если во дворе легкая дымка, обороняться лучше всего молотком. А уж в дыму...

– Поправь меня, если я ошибусь, - вставил Райан - но ведь на Ульфе дым в воздухе постоянно?

– Только потому, что противник пользуется устаревшим оружием автоматами, пулеметами, огнеметами...

– Да, все хуже, чем я думал, - пробормотал Райан, и его бледная пухлая физиономия побледнела еще больше.
– У кого есть еще такое же лучевое оружие?

– Только у наших союзников. Они купили его у Земли.

Динкль оглядел товарищей по несчастью, желая убедиться, дошел ли до них смысл сказанного, и продолжил:

– Если бы нам удалось подружиться с врагами и начать сражаться против друзей, все было бы в порядке. Дело в том...

– Не верю я всей этой чепухе, - сказал Фарр, изобразив свою обычную гримасу.
– Мы же победили Аспатрию, верно? Кэп Трепловер сказал, что победа была легкой.

Ко всеобщему удивлению, лицо Динкля исказилось от страха.

– А ты спроси меня, и я отвечу, что ни мы, ни Аспатрия войны не кончали! Это сделали ковры-самолеты и еще оскары.

Для Мирра в этих словах не было ничего зловещего, но что-то все-таки в нем шевельнулось...

– Кто это - ковры-самолеты и оскары?

– Радуйся, что не знаешь... Однажды ковер-самолет захапал моего приятеля.
– Глаза Динкля затуманились, словно перед ним проходила вереница ужасных картин.
– Ковер упал с дерева. Прямо на него. Покрыл его, как огромная тряпка, и начал переваривать. Никогда не забуду этих воплей! Ему повезло, что я оказался рядом... Здорово повезло!

– Ты спас его!
– сказал Райан.

– Нет, пристрелил... Он страдал всего несколько секунд. Я рисковал, оставаясь там так долго, но это было единственное, что я мог сделать для друга.

Райан бочком отодвинулся от Динкля.

– Никогда ничего не делай для меня, слышишь? Если вдруг увидишь, что я страдаю, отвернись и смотри в другую сторону!

– Что тут происходит?
– послышался приглушенный маской голос лейтенанта Хихикинса, а вскорости и он сам вынырнул из тумана.
– Почему отсиживаетесь в тылу?

– Рядовой Мирр взял пленного, сэр!
– Динкль показал на подающего первые признаки жизни ульфанца.
– Мы как раз собирались допросить его.

– Прекрасная работа, Мирр! У вас есть голова на плечах!
– Во взгляде Хихикинса читалось одобрение.
– Я позабочусь, чтобы с сегодняшнего дня вы были только на передовой!

– Благодарю вас, сэр!

Слова лейтенанта пришлись Мирру не по душе, однако рассказ Динкля оказал на него странное действие - возможность поймать ульфанскую пулю почему-то перестала вызывать у него панический ужас. Правда, очень скоро размышления на эту тему пришлось отложить до лучших времен - Мирр обнаружил, что его незащищенные ботинками ноги прилипли к земле. Он стоял в луже какой-то вязкой черной жидкости, просочившейся, казалось, из самых бодр планеты. С трудом удерживая на ногах носки, Мирр перебрался на сухое место.

– Я сам допрошу пленного, - сказал Хихикинс и слегка ткнул ульфанца ботинком.
– Эй ты, трусливая инопланетная собака, советую без утайки выложить мне все о ваших силах и диспозиции!

Опершись на локоть, ульфанец приподнялся.

– Вы меня сразу расстреляете или будете сначала пытать?

– Да как ты смеешь!
– Хихикинс был шокирован.
– Терра обращается с военнопленными благородно!

– В таком случае, - сказал ульфанец, - катись к чертовой матери.

В ярости Хихикинс сорвал маску, но, наглотавшись табачного дыма, вынужден был натянуть ее снова. Он кашлял и задыхался, маска при этом ужасно надувалась, хлопая при каждом спазме, а видимые части лица окрасились в вишневый цвет.