Страх подкрался незаметно

– В доме… Они, конечно, все совершенно подавлены. Смерть последовала на следующий день после обнаружения трупа ее брата…

– Да-а-а… Вам лучше оставаться с ними, пока не увезут тело.

– Слушаюсь, лейтенант, – кивнул Хьюстон и медленно направился к дому.

За нами подъехали еще две машины, и в одно мгновение ферма оказалась наводнена полицейскими. Медицинский эксперт подошел к нам, помахивая своим чемоданчиком.

– Одно убийство за другим, лейтенант! – возбужденно воскликнул он. – Что, судья Линдсей разрешил открыть охотничий сезон?

Грир пристально посмотрел на него, и медик немного смутился.

– Я острю на нервной почве, – пустился он в объяснения. – Всякий раз при виде трупа у меня спазм в желудке, меня тошнит.

– Ну, так готовься, – сухо проговорил Грир. – Тело там, на берегу озера.

Всей толпой мы двинулись за дом, но к озеру толпа редела, превращаясь в прерывистую вереницу. Грир шагал впереди меня с озабоченным видом, засунув руки в карманы.

Последние пятьдесят ярдов мы пробивали себе путь через трясину и густые заросли тростника, мокрые стебли которого оставляли темные пятна на моих брюках.

Двое сторожили труп: Гэлбрайт Хейзелтон присоединился к Питу. Оба стояли неподвижные, не глядя на белый мокрый узел у их ног.

Я немного отстал, когда мы подходили к ним. Это лейтенанту нужно было работать, а меня привели сюда против воли.

Клемми Хейзелтон лежала лицом вверх на старом плаще, который, как мне кажется, принадлежал Питу. Ее широко раскрытые глаза смотрели на небо с немым укором. Белая ночная рубашка обвила ее плотно, словно саван, и оттого девушка казалась еще моложе.

Подняв глаза, я встретился взглядом с Хейзелтоном.

– Бойд? – хриплым голосом проговорил он. – Вы явились? Это из-за вас она умерла. Я вам говорил, я предупреждал, ведь ей надо было очень немного, чтобы потерять голову и решиться на безумный шаг!

– Мистер Хейзелтон, – сухо сказал Грир, – я…

Хейзелтон побагровел от ярости, его усы дрогнули. Он сделал шаг ко мне.

– Она покончила с собой! – злобно прорычал он. – Ночью она выбралась из дому, побежала к озеру и бросилась в воду… – Его лицо сморщилось, и он заплакал, всхлипывая, как ребенок, которого выпороли, а он не знает за что. – Она была одна! – продолжал он шепотом. – Вы понимаете? Она страдала… Одна, совсем одна, и больше она не могла выдержать!.. Предпочла умереть. – Его голос снова окреп. – Это вы, Бойд, толкнули ее на это! Вы ее убили, это так же верно, как если бы вы пустили ей пулю в сердце.

Он сделал еще шаг ко мне и, размахивая руками как сумасшедший, завопил:

– Убийца!

Грир сделал знак Карнаку, который поспешил к тому, и сгреб, пытаясь успокоить.

– Отведите его в дом, – приказал Грир.

Карнак и Хейзелтон медленно удалились. Полицейский встал на колени около Клемми и раскрыл свой саквояж.

– Это вы ее нашли? – спросил Грир у Пита.

– Да, лейтенант, – ответил Пит, энергично кивая. – В семь часов утра. Мисс Вест пришла ко мне сказать, что мисс Клемми нет в ее комнате. Я сказал, что обойду все вокруг. Когда я подошел к озеру, было уже семь тридцать. Тут я увидел ее – плавает посреди озера, вниз головой. Я отправился за ней и доставил к берегу, а когда увидел, что она мертва и уже ничего нельзя сделать, вернулся в дом и известил мистера Хьюстона. А он велел мне вернуться сюда и ждать. Я так и сделал.

– Это на вашем плаще она лежит?

– Да, – ответил Пит, – я снял его, когда вошел в озеро, а когда вытащил ее, расстелил плащ… чтобы она не измазалась о тростник.

Молодой врач выпрямился, лицо его пожелтело.

– Я немного могу сделать сейчас, лейтенант, – сказал он, – она утонула, это все, что я могу сказать. Тело находилось в воде несколько часов.

– Да, – произнес Грир, качая головой. – Если вы хотите забрать ее, я не возражаю. Пусть только фотографы сделают необходимые снимки, и она – ваша.

– Хорошо, – пробормотал врач, еще более позеленевший от такой перспективы.

– А мы вернемся в дом, – объявил лейтенант, – нам здесь больше нечего делать…

– Лейтенант! – сказал я. – Ее ночная рубашка… она белая.

– Я и сам это вижу!

– Она не запачкана, – пояснил я.

– Но врач же сказал, что тело несколько часов пробыло в воде, – проворчал он, но в голосе его прозвучало сомнение.

– Эти пятна не смываются водой, – настаивал я. – Попробуйте сами, когда вернетесь домой.

Я ткнул пальцем на зеленые пятна, которыми были испещрены внизу его брюки.

Он некоторое время смотрел на них, потом опустился на колени возле трупа и стал тщательно изучать рубашку, не дотрагиваясь до нее.

– Вспомните о душераздирающей сцене, которую устроил ее отец… – медленно продолжал я. – В середине ночи она выбирается из дому от одиночества, бежит к озеру и бросается в воду.

Грир встал и внимательно осмотрелся.

– Да, чтобы приблизиться к озеру, нужно пробраться через камыши, – заявил он. – Но она через них не пробиралась, попала прямо в озеро.

– Значит, у нее были крылья?

Он покачал головой:

– Ее принесли, было совершено убийство!

– Да, лейтенант, хорошо вас разыграли.

Грир слегка улыбнулся:

– Потише, Бойд, не забегайте вперед. Вы сделали дельное замечание насчет пятен, согласен, а про слова Хейзелтона мне напоминать не надо, я ничего не забыл. Вы оставайтесь здесь, – сказал он Таю, – а как только увезут тело, присоединитесь к нам.

– Слушаюсь, лейтенант, – ответил Тай, – я займусь этим.

– Скажите, чтобы сфотографировали рубашку со всех сторон, – продолжал Грир. – Я хочу, чтобы она была зафиксирована такой, как сейчас, – чистая, белая, без малейшего пятнышка.

– Слушаюсь, лейтенант, – повторил Тай.

Мы не спеша направились к ферме. По лицу Грира было видно, что он не намерен разговаривать. Я тоже хранил молчание.

– Следуйте за мной, Бойд, – резко проговорил он, когда мы подошли к двери. – Но ни одного слова, вы меня поняли? Никаких вопросов, никаких ответов, никаких замечаний или шуток. Вы будете немы как рыба! Только откроете рот – загремите обратно в камеру.

– Не напрягайтесь, лейтенант, – с улыбкой сказал я. – Вы совершенно правы.

Гостиная сохраняла свое колониальное изящество, но никто не обращал на него внимания. Люди, собравшиеся здесь, напоминали персонажей греческой трагедии через десять минут после развязки.

Гэлбрайт Хейзелтон, тяжело обвиснув в кресле, бессмысленно уставился в камин. На диване рядышком сидели Марта и Сильвия, бледные и потрясенные. Хьюстон стоял у другого конца дивана, как обычно, молча взирая через очки прямо перед собой.