Страх подкрался незаметно

– Ты!

Вытаращив глаза, она вскочила с места и рванулась ко мне.

– Ты ведь не можешь всерьез считать меня замешанной в убийстве? Ты в своем уме?.. Какой мотив у меня мог быть?

– Спокойно, это пока гипотеза.

Сильвия уничтожающе посмотрела на меня, но потом взяла себя в руки и даже слабо улыбнулась.

– Прошу прощения, Дэнни… Мои нервы действительно в ужасном состоянии. Ты прав – мне на самом деле нужно отдохнуть.

– А зачем ты приехала сюда?

– Лейтенант позвонил мистеру Хейзелтону и сообщил, что подозрения в убийстве Филипа с тебя сняты и что тебя освободили под залог, по обвинению в наезде. Мистер Хейзелтон стал кричать, что это фокусы законников, – он все время твердит об этом. А мистер Хьюстон потихоньку поговорил со мной и подал мысль повидать тебя. – Ее глаза заблестели. – Признаюсь, что мысль мне понравилась… – добавила она негромко.

– А с чего это Хьюстон решил, будто это хорошая идея?

– Он думал, что ты меня выслушаешь, если я тебе расскажу про Марту, – призналась Сильвия. – Может, и не поверишь, хотя это все правда, но по крайней мере выслушаешь. Он предлагает тебе провести на ферме несколько дней, чтобы самому разобраться в том, что там происходит. Он мне сказал: «Передайте Бойду, что я не прошу его верить нам. Пусть приедет и сам посмотрит».

– Очень мило с его стороны пригласить меня, – заметил я, – но ведь не он хозяин дома. Ты знаешь, как старый Хейзелтон относится ко мне… Как только он увидит мой неотразимый профиль, тут же что-нибудь учинит.

– Мистер Хьюстон сказал, что у тебя есть прекрасный предлог: Марта твоя клиентка, ты должен быть рядом, следить, чтобы ее не постигла участь других.

– Блестящая мотивировка! Но с профессиональной точки зрения есть одно возражение. Никогда еще клиент не нанимал детектива, чтобы тот обвинял его в убийстве.

– Мистер Хьюстон…

Я не дал ей закончить.

– Я знаю, мистер Хьюстон и об этом тоже подумал. И он будет рад вознаградить меня, если я докажу, что моя клиентка повинна в двух убийствах.

Сильвия молча кивнула.

Она сделала еще несколько шагов ко мне, глаза ее загорелись, мы оказались вплотную друг к другу.

– Дэнни! – прошептала она вкрадчиво. – Поедем, прошу тебя, хотя бы ради меня!

Она обвила руками мою шею и с готовностью подставила губы. Мне оставалось только поцеловать ее. Ее ответный поцелуй почти расплавил меня своей горячностью. Да, с такой техникой эта сиделка могла бы внести вклад в медицину, восстанавливая силы пациентов-мужчин за предельно короткий срок.

Мы простояли некоторое время тесно прижавшись, а когда Сильвия наконец опустила руки, я поднял ее и понес на кровать.

– Дэнни, – ворковала она, – ты самый настойчивый мужчина из всех, кого я встречала!

– О, ты еще не знаешь всего…

Я сел на кровать и какое-то время смотрел на нее, заложив руки за голову. Сильвия свободно раскинулась на подушках – так сказать, в доверчивом ожидании.

Я взялся за подол ее юбки, ощущая под пальцами упругость дорогой ткани, и задрал ее, обнажив прекрасные ноги, затянутые в нейлон.

Чулки поддерживали те же затейливые подвязки, что и в прошлый раз. Над ними виднелись шелковистая полоска кожи и черные кружева. Одну за другой я снял подвязки и сунул в карман.

– Дэнни, – прошептала она, – что ты делаешь?

– Это было так прекрасно… Я хочу сохранить их как сувенир, чтобы всегда вспоминать…

Она резко села.

– О чем ты говоришь?

– Мы испытали все, – продолжал я, – юность, любовь, безумное блаженство… Мы видели, как садилось солнце, мы слышали, как пальмы вздыхали под ветром. Мы были любовниками. Прощай, моя любовь, не плачь… Да ты и сама знаешь слова этой песни, можешь продолжить…

– Ты издеваешься?

– Это ты издевалась надо мной, детка, но теперь уже хватит, – ответил я ласково. – Но я всегда буду вспоминать тебя – самую очаровательную сучку, какую я когда-либо встречал.

Я встал с кровати, чтобы взять сигарету.

– Дэнни!

Она все еще сидела на кровати, выпрямившись и глядя на меня совсем по-другому.

– Если хочешь, я выдам тебе рекомендацию, детка, – небрежно сказал я, – что-нибудь вроде: «Никто не умеет делать это так, как Сильвия». Подойдет?

– Да что это на тебя нашло?!

– Ты меня за идиота держала, да? Ты меня этим очень обидела, очень!

– Я по-прежнему не понимаю!

– Ах, тебе надо все на блюдечке поднести! Ну, ладно. Я считаю, что это ты перевела Душку Вильяма в другое стойло, чтобы одурачить полицию. Я считаю, что ты провернула это вместе со старым Хейзелтоном, что ты с самого начала была с ним заодно.

– Ты сошел с ума, если полагаешь, что я…

– Ты мне свою версию изложила, детка. Теперь послушай мою.

– И не собираюсь!

Сильвия вскочила с кровати, оправляя юбку, бросилась к двери.

Я поймал ее за руку и крепко сжал.

– Подожди, детка, дай мне высказаться. Вы со стариком здорово увязли в этом деле с трупом Филипа. Один раз вы одурачили копов, но если бы я надавил на них вторично, они осмотрели бы все стойло свинарников. Тогда-то ты и позвонила мне, а потом, используя свои прелести, заманила меня на ферму. Чтобы доказать свое особое расположение, ты провела меня к свинарнику и показала, почему полицейские не нашли труп. Затем последовала интермедия на сеновале – неужели только для удовольствия? И сцена «Я не хочу возвращаться»… А я умолял тебя вернуться, чтобы присмотреть за девушками. И вот Сильвия Вест удаляется, а Карл Толвар выходит на первый план, заставляет меня болтаться по округе некоторое время, пока вы со стариком откопаете труп. Что и было сделано к тому времени, когда мы вернулись.

– Ты сошел с ума! – огрызнулась она. – Пусти меня!

– Минутку! В последний момент все срывается… Я уезжаю, а ваш Толвар падает мертвым. Тогда одному из вас приходит в голову гениальная мысль: несчастный случай вследствие наезда. Это сработало бы еще лучше, поскольку я был таким дураком, что забыл про труп Филипа в моем багажнике. – Я выпустил ее руку. – Отправляйся к старику и скажи ему, что я принимаю его приглашение. Да, я собираюсь приехать и остановиться на ферме! Я намерен охранять мою клиентку, как он это и предлагал.

– Я же сказала, что это было предложение Хьюстона, – возразила Сильвия.

– Да, ты так сказала. Но я считаю, что это идея Хейзелтона. Ступай скажи ему, что я приеду.

Сильвия потерла онемевшую руку.

– Ты сделал мне больно… Ты самый тупой, грязный зверь…

Я открыл дверь и вытолкнул Сильвию в коридор.

Побледнев от ярости, она остановилась. Ее кашемировый пуловер едва не лопался на вздымавшейся груди, зато чулки обреченно упали к самым лодыжкам.

– Ты хотя бы… – Она чуть не задохнулась от ярости и вынуждена была перевести дыхание. – Ты мог бы, по крайней мере, вернуть мои подвязки!