Страх во тьме
Шрифт:
Вдоволь покрасовавшись перед Трейси, я бережно повесил двуручник на место. Девчонка с озорной улыбкой наблюдала за мной.
– Ты прям, как большой ребёнок.
– А войны и ведут взрослые дети, - я тяжело вздохнул.
– Я не верю, что зрелый разумный человек может додуматься до такой штуки, как война. А вот капризный, не наигравшийся, жестокий ребёнок - вполне. В войне нет ничего благородного и романтического. Война - это постоянно страх, боль, грязь, нервы... И единственное желание.
Я замолчал. Из глубины моей души поднялись отголоски давно утихнувшей
– Какое желание, Алекс?
– Выжить, - коротко ответил я, смотря куда-то вдаль, сквозь стены и камни. В прошлое. Я резко встряхнул головой и откашлялся. Что это на меня находит в последнее время? Неужели придется обращаться за помощью к доброму дяде-психологу? Я хмыкнул про себя: не смешно, совсем.
– Извини, мне не следовало распускать нюни. Тебе совсем не обязательно выслушивать мои бредни.
Девочка пристально смотрела на меня.
– Мне кажется, это вовсе не бредни. И я уверена, что ты постоянно не договариваешь о чём-то. О том, что всеми силами скрываешь, но оно нет-нет, да и прорывается на поверхность. Неужели ты...
Я щёлкнул её по носу.
– Забудь. Да, а где же твой знак боевой доблести?
– Это ты про синяк?
– Трейси прикоснулась ко лбу.
– Под толстым слоем телесного грима. А как тебе мой макияж?
Макияж? Хм, в представлении Трейси ЭТО, конечно, макияж. Огромные зелёные глаза она обвела жирной тушью, а губы покрыла чёрной помадой, нарисовав рот до ушей.
– Жутко смотришься. Джокер умер бы от зависти, если бы увидел тебя. Точно. Откуда такая любовь к гриму?
– Помимо прочего, я слушаю и «глэм-рок», - Трейси высунула язык, подражая Джинну Симмонсу.
Я поднял со стеллажа шипастую булаву на длинной, окованной железными полосами, рукояти. Поднял и охнул. Булава весила килограмм двадцать пять, не меньше. Пришлось поднапрячь мышцы, о чём я пожалел спустя несколько секунд.
– Не могу себе представить человека, владевшего этой красавицей, - признался я, вскинув оружие на плечо.
– Должно быть, здоровый был мужик!
– Ты и сам не слабенький, - сахарным голоском польстила Трейси.
– Да и вообще, Алекс, из всех особей мужского пола ты едва ли не единственный, кто мне нравится. Ну, не считая моего старика, разумеется... А ты мне нравишься просто потому, что ты такой, какой есть. Сильно нравишься. Хоть я и знакома с тобой всего ничего, но...
Я чуть не уронил булаву на ноги.
– Э-э-э... Это заявление расценивать, как комплимент или... нечто ИНОЕ?
– Слуш -а -ай, ты что себе вообразил?!
– с лёту накинулась на меня Трейси.
– Что я клею тебя? Да?! Вот умора! Ты что, издеваешься надо мной?
– А что тут такого?
– обиженно протянул я, возвращая булаву на стеллаж.
– Между нами не такая уж и огромная разница в возрасте. Кроме того, у нас много общего, не замечаешь?
Трейси смягчилась.
– Дело не в том, Алекс. Между нами не может быть ничего личного совсем по другой причине.
– Пожалуйста,
поподробней.– Я лучше промолчу. Как-нибудь в другой раз обязательно расскажу, но не сейчас. Не расстраивайся, мы всегда сможем быть любящими братом и сестрой...
Я опешил и разинул рот.
– Постой, постой. Ты это чего городишь? Ты думаешь, что это Я тебя хочу соблазнить и затащить в постель?
– А что, не так?
– сделала невинные ангельские глазки Трейси.
– Да как ты... Да ты вообще...- я потерял от изумления дар речи.
– Это же ты только что расхваливала меня на все лады, на что-то недвусмысленно намекая!
– Кто - Я?
– ахнула Стюарт.
– Ты что о себе возомнил, совратитель несовершеннолетних?
– А то кто же ещё? Плюс ко всему... Тьфу, ты, чёрт! Фу, Трейси, ты меня совсем запутала! Я уже не понимаю, кто из нас что хотел.
Не выдержав моей чересчур серьёзной и озабоченной мины, Трейси оглушительно расхохоталась, сгибаясь пополам от мучивших её спазмов смеха. Угрюмо смерив хохочущую девчонку насупленным взглядом, я непроизвольно хмыкнул, ухмыльнулся и присоединился к звонкому смеху Трейси.
– Дать бы тебе леща хорошего, - я вытер выступившие слёзы.
– Ну да ладно.
Наш дальнейший диалог был прерван самым неподобающим образом. В оружейную комнату буквально ворвался Ральф Шнитке и, увидев меня, с ходу бросил:
– Алекс, есть серьёзный разговор. Незамедлительный. Я и так долго молчал.
Я поначалу чуть было не ляпнул какую-нибудь глупость, желая в лишний раз подчеркнуть собственное остроумие, но наткнулся на тревожный взгляд немца и захлопнул пасть. Опять подтверждается старая поговорка: если гора не идёт к Магомету - Магомет идёт к горе. Ральф опередил меня. Я первым собирался побеседовать с ним на предмет его окислившейся в последнее время рожи.
– В чём дело, дружище?
– Алекс, это разговор наедине. Прошу прощения у прекрасной фройлян, но, боюсь, всё это не для ваших ушек.
– Вот как?
– вздёрнула носик Трейси.
– Алекс, я не для того столько времени потратил, разыскивая тебя, - настаивал Шнитке.
– Давай отойдём.
Я кивнул. У Ральфа был такой голос, словно ему сообщили, что Германия начала Третью Мировую! Мы незамедлительно прошествовали в угол помещения, остановившись под бронзовым витиеватым канделябром.
– Что случилось? Где ты пропадал? И что за форма одежды? Выглядишь, как будто на охоту собрался!
– Я только что вернулся в замок. С охоты.
– Только что? Э - э... В смысле ты всю ночь торчал снаружи?! Да ещё где, в лесу?!
Пригладив кончики встопорщенных усов, Шнитке утвердительно хрюкнул. Немец был в полном походном снаряжении, увешанный патронташем и хитроумными сбруями. С ремня хищно скалился охотничий нож, за спину закинута мощнейшая винтовка. В довершение ко всему, с бычьей шеи немца свисал на ремешке ночной инфракрасный бинокль. Он что, к тёще всегда ездит как на последний бой? Похоже, Шнитке разошёлся не на шутку, смекнул я. Как бы дров не наломал истинный ариец...