Страна Незаходящего Солнца. Том I

Остхофф так же сел на место. Казалось бы, эту череду выражения мнений можно было заканчивать, но теперь поднялся Хайнц Шлике.

—Господа, пришедшая нам телеграмма ведь действительно является приказом Карла Дёница. Мы теперь правда считаемся не комбатантами Третьего Рейха, но это вовсе не хорошая новость, позволяющая делать все, что угодно и не подчинятся приказам. Согласно международному праву, мы сейчас большая группа террористов, скорее даже пиратов, использующая вооруженное судно в территориальных водах других государств.К тому же перевозящая боеприпасы и разобранные военные самолеты. Нас будут судить за пиратство, терроризм и нарушение границ, но скорее всего просто уничтожат при первой встрече как угрозу, если не сдадимся вовремя. Чем больше прошло времени после получения приказа, тем меньше у нас законных причин не капитулировать. Единственный наш шанс не отправиться в тюрьму и не быть убитыми — это сдаться как можно скорее. Это правда международного закона.

Шлике сел. Кесслер о чем-то тихо спорил с Остхоффом, японцы говорили между собой на родном языке. К Фелеру обратился сидевший рядом офицер. Начиналась какая-то каша из разговоров разных людей. Все эти диалоги постепенно смешивались, менялись их участники и темы, Постепенно это выросло в один большой разговор на тему капитуляции, где все довольно грубо и резко говорили друг другу не очень значимые и не всегда имеющие прямое к теме отношение вещи, аккуратно оскорбляли, прикрикивали и перебивали. Капитан Фелер почти что «очнулся» из этого балагана, окинув взглядом собранный им же совет. В данный момент это больше напоминало какой-нибудь неэффективный бесполезный парламент, впустую спорящий по какому-либо вопросу. Кажется, попытка организовать военную демократию на подводном судне не увенчалась особым успехом, так как офицеры оказались не готовы принять мнения друг друга и прийти к единому решению. На каком-то этапе, после очередных перекриков Кесслера с Остхоффом, генерал-авиатор и японцы просто встали и покинули помещение. Никто даже особо не обратил на это внимание, у всех продолжалась жаркая бесплодная дискуссия.

Генерал быстрыми шагами удалился вперед по коридору и нервно закурил, встав к стене. Он отметил приближение японцев, хотя и не придал этому особого значения. Так что те начали разговор первыми.

— Товарищ генерал. Нужно срочно действовать, и здесь допустимы самые радикальные методы. У нас есть приказ от нашего правительства.
– быстро сказал генералу Гэндзо Сейи.

—Ну да, ну да… Срочно действовать-то надо, да как? Ну не перестрелять же их всех теперь, ей Богу. Капитан все равно не я. Я ему даже приказать не могу, он из Кригсмарине, я из Люфтваффе, у нас начальники разные. Геринг почему-то ничего для нас передать не решил.

—Товарищ генерал, нельзя отчаиваться. Мы можем предотвратить капитуляцию, если спровоцируем ее.

— ...Чего?Вы о чем вообще?

Капитан Фелер куда-то вышел из каюты, вызываемый неким матросом с позиции перископа. Генерал и японцы не обратили на него внимания. Зря.

Фелер поднялся по лестнице вверх и подошел к перископу. Матрос без слов показал на него, приглашая командира взглянуть. Он сделал это. Бескрайнее море. И корабль в нем. Корабль британского флота. Судя по всему, эсминец класса Т.

—Что это? Они нас заметили? Что за корабль?

—Так точно, товарищ капитан, они нас заметили. Это HMS Troubridge и они советуют нам выкинуть белый флаг в течении часа, иначе они нас атакуют, при поддержке остального соединения.

—Понятно… Понятно… Вот как все быстро случилось. Значит, не судьба нам ни японцев отпустить, ни самим доплыть. Бывает. Выбрасывай белый флаг, уже ничего не попишешь.

—Есть!

Матрос кинулся к ящику в углу, схватил оттуда большое тканевое полотно и полез с ним наверх. Кажется, только сейчас до него дошло, что все это время лодка шла в надводном положении. Ему почему-то об этом никто не сказал. Ну и ладно, война ведь закончена.

Фелер спустился вниз и хотел было пойти вновь объявлять общий сбор, чтобы сообщить всем о вынужденной капитуляции, но услышал какие-то крики и споры из торпедного отсека. Кажется, там был Кесслер. Капитан медленно спустился. Услышав звуки погрузки торпеды в нишу, он значительно ускорился. Капитан вбежал в помещение, и там действительно был Кесслер и несколько матросов.

—Итак, все готово? Первая пошла!

—Отставить первая пошла.

Генерал авиации дрогнул и отбежал вперед, развернувшись к капитану. В его руках был пистолетWalther P38, палец был на спусковом крючке, предохранитель снят. Кажется, он не собирался отводить его от капитана. Во второй руке он крепко сжимал наступательную гранатуEihandgranate M39, не типичную «с деревянной рукояткой», а даже в официальном названии именуемую за форму «яйцо».

—Ульрих, ты спятил? Хочешь взорвать нас всех из-за этой сраной торпеды?

—Там вражеский эсминец. Мы должны уничтожить его.

—Он уже не вражеский, ты псих. Мы в надводном положении и выкинули белый флаг. Оставь эту войну, ты сражаешься лишние шесть дней, заканчивай. Мы просто вернемся домой. Поверь, твоя семья ждет тебя больше, чем японский император.

После слов о белом флаге, мир несдающейся Германии Ульриха Кесслера кажется, рухнул. Он развернул свой «Вальтер» и дрожащей рукой протянул его капитану, держа за ствол.

—Вот, другое дело, не дури так…

Договорить капитан не успел.

Пользуясь потерей бдительности Фелера, генерал ударил его пистолетом по виску и тот мгновенно вырубился, сползая по стенке на пол. Кесслер опустил оружие и спокойно повернулся к матросу.

—Давай, ты сможешь. Эй, Томонага, расстояние?

Японец ответил ему криком сверху.

—Прямо по курсу, 2000 метров!

—Отлично. Ленц, первую торпеду на выход.

Матрос был вынужден подчиниться приказу единственного находящегося рядом офицера, который к тому же сейчас стоял с гранатой и пистолетом. Он дернул рубильник и закрутил некий кран, после чего послышался отход торпеды в море.

—Хорошо! Запускай вторую!

Теперь это произошло во второй раз, просто рубильник и кран находились с другой стороны. Вторая торпеда так же ушла вперед. Через некоторое время раздался не услышанный генералом взрыв. Томонага, стоя сверху, смотрел на эсминец в бинокль.

Взрыв пришелся на первую треть корпуса. Когда дым рассеялся, стало понятно, что он образовал немаленькую дыру в судне, куда стала активно затекать вода. Рядом по воде шел другой шлейф, превратившийся во взрыв в середине корпуса. В корабле было две крупные пробоины, стремительно наполнявшиеся водой. Судя по активности на борту, судно готовилось не столь к попыткам заделать эти места, сколь к ответному удару. Томонага улыбнулся, опустил бинокль и кинулся вниз, задраив люк.

—Генерал, погружаемся!

Генерал передал приказ далее по цепочке матросов. Они опять активно забегали, повсюду кто-нибудь да дергал рубильники и рычаги, закручивали клапаны и краны, задраивали люки. Выделялись, наверное, двое подводников, которые в сопровождении Кесслера несли в каюту до сих пор не очнувшегося капитана. Его обезоружили и временно заперли в его же каюте. Проконтролировав процесс, авиатор прошел в отсек управления. За ним пробежал кто-то из рядового состава.

—Товарищ генерал, мы начали погружение.

Кесслер окинул взглядом приборы. На одном из них находилась шкала от нуля до четырехсот. Стрелка, только что показывавшая полный ноль, стала постепенно расти, приближаясь к пятидесяти, а затем и к ста. Это был бортовой глубиномер. Немного росли и значения соседнего прибора с куда более скромной амплитудой от нуля до пяти — это был манометр, он показывал давление.

Томонага, за это время пришедший к перископу и смотревший в сторону эсминца, пока глубина не стала слишком велика, что использование перископа оказалось невозможно, успел отследить некоторые изменения в состоянии вражеского корабля. Буквально в самый последний момент они развернули все орудия и дали залп, но это было уже бесполезно — лишь несколько снарядов вообще попали в контур бывшей подлодки над водой, и то все они бесславно утонули, так и не задев ушедшую на десять-пятнадцать метров к тому моменту подлодку. После залпа одного из орудий, раздался вторичный взрыв и пламя вышло из передней пробоины. Кажется, сдетонировал боекомплект. Довольно странно, учитывая, что порох должен был намокнуть, но скорее всего боеприпасы находились несколько выше уже достигнутого уровня затопления. Эсминец быстро накренялся на правый борт, уже скоро рискуя потерять возможность давать какие-либо залпы из-за чрезвычайного наклона. Это было довольно быстрое для флота затопление. Прежде чем перископ окончательно исчез под водой, дав ему видеть лишь синее полотно, Томонага успел представить статью в послевоенной энциклопедии — 14 мая 1945 года подводная лодка U-234уничтожает эсминец HMS Troubridge, который тонет около часа. Наверное, там будет написана и его роль в этой атаке, и прославлен Кесслер.