Страна Незаходящего Солнца. Том I

— Да я понял… Ну, видел его, хоть и краем глаза, пока пробегали, а что?

— Он цел? Хотя бы, на тот момент он был цел или джапы как-то его повредили?

— Ну, вроде цел. Экипажа там не было, стоит он у ангара почти, наверное, цель не приоритетная, он же почти невооруженный. Сэр полковник, а зачем вам вообще конкретно этот самолет?

— Там… Да уж. Все таки такой момент произошел.

— Что? Виноват, какой момент?

— Слушай, Мэйнард, пойми меня правильно, уверен, у тебя тоже такое было. Я не имею права сказать тебе, что мне оттуда надо, и ты вообще не должен был бы об этом знать, но сейчас рядом нет никого другого, кто мог бы мне помочь, а уж тем более нет возможностей реализовать это, так скажем, по уставу. Там бумаги и некоторые детали, и знаешь, для наших погон было бы очень хорошим подспорьем, если бы мы как-то достали эти бумаги и вернули их в Вашингтон. Тогда, возможно, нам не придется до конца службы чистить сортир на Алеутах, разжалованными в рекруты за то, что мы допустили здесь.

— Я вас понял, сэр полковник, но вряд ли все будет так плохо, как вы описали. В конце концов, я даже не занимал тут руководящих должностей.

— Для тебя-то ладно, тебе действительно вряд-ли будет что-то серьезное, но я был ответственным за противовоздушную оборону этих аэродромов. Для галочки, нигде даже подумать не могли, что джапы действительно атакуют такую дальнюю цель. Я здесь охранял некоторые важные вещи, которые теперь могут быть утрачены из-за произошедшего. И это реально была большая ответственность, погоны у меня точно полетят.

— Сэр, вы имеете в виду, этого можно избежать, если мы попробуем забрать все эти бумаги из того самолета?

— Ну, не совсем… Отчасти, да. Это реально важно, не для меня, для всей страны. Если джапы уничтожат это — это будет их большая победа. Знаешь, нам сидеть на этом острове еще как минимум несколько суток, поэтому я тебе даже не приказываю, а предлагаю сходить и забрать их.

— Это действительно немного самоубийство… Но, раз это важно для страны, сэр полковник, я готов. Но не разумнее было бы дождаться, пока джапы улетят?

— Возможно, но теперь у них здесь буквально нету способных нанести вред противников, кто сказал, что они остановятся и не уничтожат абсолютно все самолеты на аэродроме? Нам нужны бумаги, они сгорят при любом взрыве или просто придут в негодность от прямого попадания, если узкоглазые хотя бы случайно атакуют этот самолет.

— Понял, сэр полковник. Идемте, нужно достать их, раз они так важны.

Мэйнард встал и вышел из ДОТа на улицу, где все еще ярко светило солнце, а воздух сотрясали уже поредевшие количеством звуки стрельбы японских пулеметов и различных взрывов. Полковник вышел за ним, предусмотрительно выключив свет в их мини-крепости. Американцы неспеша вышли из-за густой растительности, попав на аэродром не совсем легальным путем — они сократили путь и вместо созданной между коммуникациями дорожки прошли через заросли к бывшему забору, сейчас представлявшему из себя свалившуюся сетку Рабица с многочисленными разрывами от ударных волн взрывов и пулеметных выстрелов. Пройдя по уже расположенному горизонтально на земле забору, они сразу попали в узкий проход между этим самым забором и самолетным ангаром, который, вроде бы, пострадал не очень сильно — конечно, все стекла были разбиты, а на бетонной стене остались следы беглых пулеметных очередей, целенаправленной стрельбы по ангару, казалось, не проводилось. Звуки японских самолетов тем временем постепенно удалялись, а отсюда офицеры даже не могли рассмотреть, где именно те сейчас находятся. Преодолев всю длинну ангара, они аккуратно зашли в само помещение, где и стоял один-единственный самолет, тот самый C-47. На его хвосте действительно было краской написано «31111» - видимо, этот номер был для аппарата счастливым, поскольку он оказался одним из немногих своего типа на базе, кто не был сожжен или взорван японским налетом. Офицеры подошли к нему. Надо сказать, что как и любой транспортный самолет, он был довольно огромный — длинна была около 19 метров, а высота составила 5 метров. Даже два вполне высоких американца смотрелись на его фоне как маленькие муравьи. Тернер попытался открыть дверь в десантный отсек, во второй половине самолета, что у него легко удалось. Оба офицера залезли внутрь.

В длинном отсеке по обе стороны стояло по двенадцать сидячих мест — значит, самолет был рассчитан на транспортировку 24 десантников. Но в этом случае там не было ни одного, зато почти в самом конце, у перегородки к кабине, стоял большой деревянный ящик, накрытый сверху большой маскировочной сетью, раскинутой в стороны на некоторые из этих самых сидений, а частично, максимально близко к кабине, где их уже не было, просто на пол. На самом ящике с видимой стороны была в десять строчек написана какая-то нечитаемая с такого расстояния информация, а внизу красовался флаг США, символ ВВС США и надпись белой краской — 509 CG. 509-ая смешанная авиагруппа. В этом подразделении служил и сам полковник Тернер.

Подойдя к этому ящику, полковник приподнял маскировочную сеть и отодвинул ее дальше. Под ней на ящике лежала завязанная слегка пожелтевшая картонная папка, где помимо написанной от руки информации в соответствующих полях стоял красный штамп ”Top secret”, как будто это был какой-то клишированный шпионский фильм, где всю секретную информацию намеренно хранили с такими пометками, чтобы невозможно было ошибиться, когда крадешь ее. Но, как оказалось, обычный штамп о секретности хоть и перекочевал в такие фильмы, из реальности исчезать не собирался. Полковник не стал развязывать и смотреть эту папку, а заткнул ее себе за ремень и пошел к выходу из самолета.

— Сэр полковник, а этот ящик? Его мы тоже понесем?

— Как бы тебе сказать… Он весит что-то около двух центнеров. Есть у тебя есть желание таскать это и идеи, куда его можно принести? Думаю, нет. Пусть он стоит здесь. Мы вернемся за ним, ну, или другие.

— Разрешите вопрос, а что там находится?

— Хороший вопрос, но опять же, пойми, я подписывал соглашение о неразглашении. Те, кому можно, знают, что там, но тебе нельзя.

— Понятно, тоже военная тайна… А теперь-то куда?

— Обратно. Главное, бумаги в сохранности. У них гораздо больше шансов уцелеть, если мы будем хранить их на столе в бетонном укреплении, чем в самолете на разрушенном аэродроме.

Офицеры вернулись в свой ДОТ. Это был вечер 3 августа 1945 года, атолл Тиниан.

***

А это было утро 4 августа 1945 года, в Гонолулу, на базе Перл-Харбор. Опять Кертис Лемэй, опять Дуглас Макартур, опять адмирал Честер Уильям Нимиц. И снова чтобы поговорить о своем же поражении. Кажется, эта бухта была какой-то проклятой — здесь произошло худшее поражение США за всю Вторую Мировую Войну, и здесь же уже второй раз обсуждались другие неожиданные серьезные провалы, причем одними и теми же лицами. Не хватало еще только второго налёта японцев на Перл-Харбор, чтобы завершить безрадостную картину нехорошего места.

Но они собрались здесь не для ожидания налета японцев, а для обсуждения уже прошедшего вчера днем. Собранных отовсюду случайных офицеров, выдернутых из насиженных кресел на уже ставших тыловыми архипелагах в этот раз не было — за один день прибыть на место смогли только те, кто служил на близлежащих островах и имел доступ к авиаперелету в любое время, либо те, кто и вовсе тянул лямку на Перл-Харборе и никуда отсюда не уходил. В зале было намного меньше народу, чем в прошлый раз, но было в этом и некоторое преимущество — чем меньше было абсолютно незаинтересованных, пригнанных буквально из под палки офицеров, тем меньше было шансов услышать вместо вопросов по теме насущные проблемы отдельных командиров, как это сделал Роджер Рейми со своим конвоем снабжения после неудачи на Симоносеки.

Тем временем вышеупомянутые Лемэй, Макартур и Нимиц стояли у трибуны. На столе перед ними были раскиданы какие-то бумаги, очевидно, являвшиеся текстами или документами для более связного и понятного донесения информации собравшимся офицерам. Первым начал Макартур. Он привлек внимание аудитории, обратившись к «господам офицерам» хорошо поставленным громким командным голосом, каким и должен был обладать военачальник такого уровня.

— Итак, офицеры вооруженных сил Соединенных Штатов Америки и союзных государств, прежде чем начать, я считаю, что обязан предварительно доложить о причинах, почему это заседание вообще происходит. Конечно, офицеры из 509-ой смешанной авиагруппы уже и так все знают, но необходимо посвятить и остальных. Вчера днем японские летчики совершили налёт на наши аэродромы на острове Тиниан. Этот налет, к сожалению, имел большой успех для них, поскольку им удалось изначально обезвредить ПВО. Более того, японцы применили ранее неизвестный летательный аппарат, обладающий действительно серьезными боевыми характеристиками. Хотелось бы сразу отметить, что врагу не удалось достичь поставленных целей — из радиоперехватов следует, что враг планировал уничтожить оба аэродрома, на самом же деле ему удалось лишь повредить большую часть самолетов на техобслуживании, стоявших на взлетно-посадочных полосах.

Макартур откровенно врал и понимал это. Но банальная военная смекалка и приказ сверху не давал ему сказать что-то вроде «джапы победили, мы облажались» перед большим количеством подчиненных ему офицеров. Нельзя было придумать худшего удара по боевому духу, чем внезапный переломный момент в казалось бы самом конце войны, когда среди солдат уже ходили слухи о каком-то новом оружии, которое поможет уничтожить Японию даже без прямого вторжения. Эти люди были полностью готовы как ожидать применения этого оружия, так и в соответствии с планом «Даунфол» захватить острова традиционным путем, невзирая на потери и проблемы, до сих пор смеясь над узкоглазыми, которых так реалистично, по их мнению, отобразили в “Tokio Jokio” два года назад. От правды про Тиниан не будет лучше никому, кроме врага.