Страницы минувшего будущего

Володя?

– Ну да, – Лёлька как ни в чем не бывало слопала салат и накинулась на борщ. – Говорят, мол, в ИТА новенькая появилась, которая, бедная, уже умеет всё, что абсолютно не нужно будущему корреспонденту. С бумажками бегает какими-то, плёнками… единственная такая из новоприбывших.

– И кто такой разговорчивый, интересно, – пробурчала Агата, поворачиваясь к подруге. Суп уже успел остыть, но есть от того хотелось не меньше.

Митрохина пожала плечами.

– Из редактуры кто-то, они же там все как птицы-говоруны.

Выдох облегчения сорвался сам собой. Точно, она же стала завсегдатаем в редакторском отделе, каждый день по несколько раз бегая туда-сюда с текстом очередного репортажа, написанным Кравцовым. Схема оказалась проста, как апельсин: написанное неслось шеф-редактору, тот вносил правки, Агата неслась обратно, текст молча переделывался, и начинался очередной забег – с уже исправленным материалом, на утверждение. Разумеется, её там запомнили.

С души словно камень свалился. Значит, это не Володя и даже не Денис, на минутку, Владимирович. Хотя насчёт последнего и сомнений не возникало.

– Значит, я уже начала популярность завоёвывать, – вердикт сопроводился смешком и первой ложкой борща. – Неплохо. Ты как?

Лёлька всегда отличалась любовью к разговорам. И она умела рассказывать даже самые обычные вещи столь интересно и красочно, что не заслушаться было сложно. Вот и сейчас, воодушевившись, Митрохина затараторила, даже перестав уплетать обед так рьяно. Рассказывала обо всём – о съёмках, о коллективе, о том, что ребята все очень обрадовались, узнав, что Агата попала в Останкино, и что они, между прочим, успели уже даже обидеться на то, что вчерашняя стажёрка за три почти недели не соизволила и носа к ним казать. И что, обидевшись, всё равно ждали её и берегли в ящике стола горстку горячо Агатой любимых «Коровок».

Тепло разлилось по внутренностям само собой, и стало дюже стыдно за такое своё поведение. Ну что она, в самом деле, не могла разве выкроить полчасика? Могла, конечно, однако последствия бы не заставили себя ждать – вездесущий Кравцов не упустил бы шанса накидать ещё больше бессмысленной работы, узнай о самоволке. А уж он бы узнал, даже если бы Володя прикрыл.

Холодком повеяло незаметно, и так же незаметно пахнуло знакомым одеколоном. Поёжившись, Агата покосилась на наклонившегося к ней Кравцова, одной рукой который опёрся о столешницу, а другую явно положил на спинку её стула. Прямо по заказу словно. Ольга тут же с интересом воззрилась на подошедшего, и в глазах её запрыгали озорные огоньки.

– Здрасьте!

Кравцов, впрочем, ограничился традиционным для себя кратким кивком, что, тем не менее, не погасило искорок в Лёлькином взгляде.

– Не засиживайся, – и голос – неужели рассчитывалось на что-то иное? – привычно-холодный, жёсткий, равнодушный. – У тебя ещё текстов целая стопка.

– Я помню, – сделав нечеловеческое над собой усилие, Агата рискнула-таки посмотреть в тёмные глаза. Спокойствие на грани холода, убийственное равнодушие, как вообще так можно? – Денис Владимирович.

Глянув мимолётно на Митрохину – взгляд, впрочем, не потеплел и вообще никак не изменился – Кравцов безмолвно выпрямился и отошёл к уже ждавшему у выхода Владимиру.

Шлейф одеколона развеялся вместе с холодом.

Мурашки исчезли, словно и не бывало их.

– Я поняла! – воскликнула Оля, Агате куда-то за спину глядя.

– Что ты поняла? – впору бы удивиться тому, сколь тихо и странно прозвучал сей вопрос.

– Поняла, к кому ты попала! Ну, мы с ребятами всё пытались угадать, в какую именно команду тебя пихнули… Валерка с Костиком даже поспорили, скажу им обоим, что они профукали. А этого я частенько по ящику-то видела, да… не думала, что он такой.

– Какой?

– Холодный, бр, – Лёлька даже дёрнула плечами, – словно морозом повеяло, когда подошёл. В репортажах-то он не такой. Ну, не зайка, конечно… профи, короче, сразу видно. Я думала, за кадром такие обычно намного мягче. Типа, и на моторе выдержки хватает. Да что ты, ни одного репортажа не видела, что ли?

– Да мне как-то и здесь новостей хватает…

А ведь и впрямь – дома телевизор смотрел только Марк, и то, не слишком уж часто. Всё равно радостных вестей не случалось уже довольно долгое время, потому смысла не имелось лишний раз настроение себе портить.

Митрохина глянула большими глазами, явно поразившись услышанному.

– Ну ты даёшь! А как же на начальника в работе посмотреть? Одно ведь дело, когда плёнка с закадровым голосом, а другое – готовый репортаж, вот прямо эфирный. Ну ты странная, право слово!

Услышанное показалось странным, однако заставило задуматься. Агате очно Кравцова хватало, чтобы ещё и дома видеть его холодные глаза. С другой стороны… нет, нет. Работы хватало на работе, а времени на то, чтобы опыта набраться, пока хватало с головой.

И пожала Агата плечами равнодушно, отпивая безвкусный компот.

– Ну и зря!

Остаток дня прошёл тихо и на удивление спокойно. Наверное, всё же отсутствие в небольшом кабинете Кравцова сказывалось благотворно на атмосфере. У Агаты даже получилось несколько старых текстов взять и начать их переписывать. Задание было известно ещё с института – брался готовый текст на заданную тематику и редактировался так, чтобы схожести с оригиналом осталось как можно меньше. Тема при этом раскрываться должна точно по такому же плану и в том же объёме.

– А интересно, слушай, – Володя придвинул свой стул поближе и склонился над исписанным листком. Почерк у Агаты всегда был не ахти, но слова от того менее читабельными всё же не становились.

Смущённая улыбка тронула обветренные губы.

– Раньше было лучше, на самом деле. – По листку лишь мазнулось скорым взглядом.

Сноровка и впрямь начинала пропадать. Ещё бы, ведь практики давалось ровно ноль, а всё благодаря Денису. Денису Владимировичу.

Володя вздохнул и глянул сочувственно. Побарабанил пальцами по стеклу на столешнице и отодвинул ножницы подальше.

– Можно вопрос?

Агата улыбнулась – мягко и тепло, – и вновь отложила бумагу.

– Конечно.

– Почему ты не переведёшься?

Улыбку словно ветром сдуло.

– А тебе бы очень хотелось, да?

Шутка не прошла, так и повиснув в воздухе. Владимир вздохнул и поморщился, словно от боли зубной.

– Дурочка, не смешно. Просто любой бы на твоём месте уже давно взорвался, наплевал на всё и с чистой совестью сменил место. А ты терпишь, терпишь, непонятно только, чего ради. Денис ведь специально тебя испытывает, смотрит, на сколько хватит ещё.