Страницы минувшего будущего

Эка новость! Кравцов её испытывал! Даже смешно стало от такой явной очевидности сказанного. Только вот улыбка что-то никак не желала появляться.

– Ну, вот потому и не перевожусь никуда, – откинувшись на спинку стула, Агата сложила руки на груди. – Я себе цель поставила: работать именно здесь, куда сразу определили, а не скакать сайгаком, и пока что не намерена отступать. Я упрямая.

Ситников усмехнулся – правда, не очень-то весело, скорее, в чём-то сочувственно. Агате бы удивиться, да только слишком она мыслям своим отдалась.

– Он тоже не лыком шит.

– Так тем же лучше. Чем извилистее путь к цели, тем слаще результат.

Ответом послужил смех.

А на следующий день всё повторилось. И через день, и через два, и даже через три практически никаких изменений не случилось. Поездка к родителям сорвалась из-за Марка и его начальства, поставившего очередную переработку за якобы денежную компенсацию, которую ещё непонятно, выплатили ли бы, выходные пролетели в традиционном бешеном ритме. Всё шло своим чередом, совершенно не меняясь, и иногда Агате казалось, что она словно хомяк в колесе – постоянно вроде бы бежала куда-то, что-то делала, да только вот всё одно при том, на месте стояла. Держаться на плаву помогали баранье упрямство и ясная цель, отступить от которой стало бы равнозначно предательству самой себя.

А Агата вообще к предательствам не склонна.

…Мурлыча себе под нос мотив одной из наиболее известных песен, она словно не замечала, как демонстративно морщился шедший с ней нога в ногу Кравцов. Петь, конечно, Агата не умела, однако это не особенно ей мешало.

А вот вечно недовольному начальству – очень даже.

– Ты можешь умолкнуть?

Наконец-то выдали канцелярию, потому-то, собственно, и шли они по длинному коридору практически бок о бок. Агата тащила целую коробку всякой мелкой лабуды вроде ручек, карандашей, скрепок и ластиков, а Денису (Владимировичу!) достались в качестве поклажи сразу пять пачек бумаги, отхваченные чуть не с боем. Кризис, он такой – затрагивал всё и сразу. Стоило клювом прощёлкать, и всё – пиши пропало.

Послушно притихнув, Агата вздёрнула нос и ускорилась на полшага.

– О, Денис!

Дверь одной из студий распахнулась, и в коридор выскочил мужчина в крупных очках и с усами. Агата инстинктивно замерла в шаге от Кравцова, который, кое-как протянув окликнувшему руку, поудобнее перехватил свою ношу.

– Ну, как твоё ничего?

– Нормально. Вон, смотри, счастья сколько. Все подряд слетелись, как саранча, – Денис кивнул на бумагу и короб в руках Агаты.

Мужчина с интересом глянул на канцелярию, в то время как Агата, забыв напрочь о приличиях и чуть сощурившись, смотрела на него искоса. Тёмные волосы, пышные усы щёткой, подтяжки, едва скрытые пиджаком… мужчина посмотрел с хитрецой, и дрожь пробежала по плечам.

Казалось, ещё немного, и челюсть пробила бы и без того натерпевшийся от жизни пол.

– А кто это? – мужчина кивнул в сторону Агаты, пока та не слишком успешно пыталась совладать с собственной мимикой. Денис закатил глаза и шумно выдохнул.

– Помощь. Временная.

– А, пополнение институтское, что ли?

Оба уставились пристально, заставив ещё и зардеться в придачу. И, если во взгляде Кравцова ничего нового не виделось – эка невидаль! – то вот собеседник его смотрел с интересом и ожиданием ответа.

От неё ответа, что ли?

– Ну? Оглохла? Тебя спрашивают, – Денис чуть приподнял тёмные брови, и Агата вздрогнула, поморгала и пролепетала нечто несвязное, но явно утвердительное.

Мужчина улыбнулся и повернулся к Кравцову.

– А ты говоришь – временная. Студенты уже больше месяца у нас, всё, считай, корни она пустила у тебя.

И Денис вдруг… усмехнулся? И без того опешившая Агата готова была выронить свой короб, да только вот сила какая-то, явно неземная, помешала это сделать. Ибо усмешка вышла какой-то совершенно Кравцову не свойственной. Всего на мгновение на лицо его набежала светлая тень. В ней крылась, конечно же, не радость – уж идиоткой Агата никогда не была, чтобы в такое поверить. А вот хитрецу эта самая тень напоминала весьма и весьма.

– Посмотрим.

И, пожав руку ещё раз, Денис как ни в чём не бывало пошёл по коридору дальше. А вот Агата так и замерла, глядя вслед двинувшемуся в противоположную от них сторону незнакомцу.

Подойдя ближе, Кравцов притормозил и вопросительно глянул сверху вниз.

– Ну?

Агата огромными глазами воззрилась на него. Неподдельный восторг, должно быть, аж наружу выплескивался очевидным образом, потому что тёмные брови вновь поползли медленно вверх в безмолвном вопросе.

Тихо-тихо, радостно-радостно пролепетала Агата одну лишь фамилию. Фамилию человека, ставшего настоящей легендой как советского, так и уже российского телевидения; человека, которого знал каждый житель их огромной страны, и который в представлениях излишних, в общем-то, не нуждался.

Денис выдохнул медленно. Затем сделал вдруг большие и страшные глаза.

– Бегом!

Ну, конечно! На что ещё можно рассчитывать-то? На то, что её восторг разделили бы? Не смешно даже.

Кое-как подавив в себе, должно быть, слишком глуповатую улыбку, Агата послушно поплелась позади Кравцова. В голове, тем не менее, бушевал настоящий вихрь эмоций и никак не укладывалось: как близко она находилась с такими известнейшими людьми! И какими они оказывались простыми и открытыми! Как просто один таких людей заговорил с ней, обыкновенной девчонкой, как вступился за неё перед этим противным Кравцовым…

Стоп.

Агата даже замерла вдруг на месте, словно носом в стену из стекла влетев. Перед взором возникла та странная усмешка, а в ушах зазвучало: «Посмотрим».

Что он задумал опять?

Ведь Агата, не поднимая носа почти, просидела в позе согбенной за самой разнообразной по своей нелепости работой, как верно подметили только что, целый месяц! Уже всё, что можно только, переделано, осталось только и впрямь по всем кабинетам со шваброй начать ходить. Агату и так уже все знали, как вечного курьера-девочку-на-побегушках, а не как помощника корреспондента, коим она, вообще-то, и являлась.

Внезапно даже интерес пробрал. На что ещё способна фантазия матёрого корреспондента?

На лицо набежала давно уже привычная тень. Тень упрямства.

Эта игра могла тянуться ещё, наверное, долго. Но Агата точно партию сливать не намеревалась ни за какие коврижки. Прошел целый месяц уже, ровно столько же, сколько длилась стажировка, и уже ко всему привыкнуть удалось. По крайней мере, так казалось.

Кравцов скрылся давно за поворотом, а потому пришлось, тряхнув волосами и поудобнее перехватив гремевшую своим содержимым коробку, прибавить шагу.

А то заставил бы ещё и на время до редакторской бегать. С него-то уж точно сталось бы.

Глава 3

Наверное, мечты сбывались именно так. Всегда находился человек, который оказывался, по меньшей мере, не очень довольным чьим-то маленьким личным чудом.

Сегодня Агата выскочила из-под одеяла, едва часы пробили шесть утра – даром, что сбор назначен на одиннадцать, – и сейчас крутилась у зеркала, скептически себя рассматривая. Верно, правильно её на стажировке прозвали – Волчок.