Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Раевский. Я позабыл остальных знатных любовников.

Аглая. И он так хорош, как вы говорите?

Раевский. Даже лучше.

Аглая. И он едет сюда?

Раевский. Да, прибудет, только не знаю, когда именно. Ваш деверь, Василий Львович, непременно должен знать.

Аглая. Я узнаю, спасибо…

Раевский. Я не смею становиться между вами и Якушкиным. Но, прошу, скажите, уделите ль вы мне хотя бы немного времени до его приезда?

Аглая. (проходит мимо шкафа, на ходу заталкивая туда выпадающего кавалергарда) Ах, голубчик, до приезда Якушкина я вся ваша.

Раевский. И вы скажете, сколько времени я смогу наслаждаться вашим обществом, пока Якушкин не разлучит

нас?

Аглая. Ну, раз вам это интересно… Ах, что мы всё о нём да о нём! Ты тоже хорошенький! Иди же ко мне!

(Раевский кидается к Аглае, и они вместе падают за груду подушек. Оттуда слышится, как Аглая поёт) -

Чем дальше в лес, тем больше дров. А холод на сердце суров, Поди меня согрей-ка! Тра-ля-ля-ля ля-ля ля-ля Ах, жизнь не стоит ни рубля, Цена любви — копейка.

Пушкин, при всём своём опыте, не научился ещё понимать таких женщин, как Аглая, поэтому то, что подробности получения Раевским ценных сведений остались для него загадкою — невелика беда.

Вставная глава

Du liebes Kind, komm, geh mit mir!

Gar sch"one Spiele spiel ich mit dir. [8]

Гёте

— Нет, скажи, что ты шутишь.

Брюс, взмокший под майским солнцем, расстегнул воротник и, доковыляв до дивана, рухнул на него, вытянув длинные ноги чуть ли не на середину комнаты.

8

Подойди, прелестное дитя, пойдём со мной! В какие прекрасные игры мы с тобой поиграем (нем.) Гёте

— Не шучу, — он вытащил из-за обшлага платок и промокнул потное лицо. — И клянусь, это не мой ребёнок.

— Верю, что не твой, — Трубецкой поглядел на мальчика, стоящего у входя и ковыряющего лепнину на дверной раме. — Но каким бесом его к тебе принесло, и какого беса я теперь должен…

Брюс закашлялся. На четвёртом десятке отважный генерал-поручик Семёновского полка, кавалер Анны и Александра, ни с того ни с сего начал плохо переносить жару. Начинаем сдавать позиции, — подумал Трубецкой, — ещё лет десять и сделаемся старой гвардией, годной только в качестве подставки под ордена.

— Не скажу ничего, прости. Уф-ф, — Брюс отпил поднесённого лакеем лимонаду. — Жарко-то как. Иван!

Мальчик без интереса повернул голову.

— Что ты о себе скажешь?

Ребёнок что-то промычал.

— Яснее говори, как тебя учили!

— Я Ваня, — сказал мальчик, пиная носком что-то на полу.

Трубецкой приблизился и принялся рассматривать его, как диковинное насекомое.

— А по батюшке?

— Никитич.

— Никитич? Это кто же этот Никита?

— Отчество я выдумал, — сказал Брюс.

— Яков! Ты не знаешь, кто его отец?

Яков Брюс посерьёзнел.

— Знаю. И как раз поэтому Ванька у меня больше жить не может. Снова тебя прошу и заклинаю жизнью своей — возьми его и воспитывай, как своего.

— Так, — Трубецкой поднял Ваньку, оказавшегося тяжёлым для своих скромных габаритов, и посадил в кресло. — Это, друг мой, никуда не

годится. Или ты мне сейчас расскажешь…

— Не могу, — Брюс ещё сильнее ослабил воротник. — Это чужая тайна, от коей в будущем может многое зависеть… Весьма многое. В деньгах Ванька нужды не имеет, каждый год ты будешь получать средства на его содержание… Полагаю, их будет больше, чем потребуется ребёнку, так что остатком распорядись по своему желанию, с тебя не спросится.

— Тайный сын, — понимающе кивнул Трубецкой, примиряясь с вестью о будущем воспитаннике. — То-то моим радость будет. Фамилия его тоже выдуманная?

— Фамилии своей он пока не знает. И, в общем, скрывать ничего не нужно. Понимаешь, Юрий Никитич, ты его корми и обучи со своими наравне, а прочее — не твоя забота.

— Годков тебе сколько, Иван? — Трубецкой опустил ладонь на мягкие светло-русые волосы нового члена семейства.

Не имеющий фамилии Иван Никитич показал четыре пальца.

— Когда он родился?

— Декабря двадцать третьего дня, года тысяча семьсот шестьдесят восьмого.

— Мелковат для четырёхлетки.

Ему может быть меньше, не знаю. Возраст я тоже придумал.

— С ума ты меня сведёшь.

— Не сведу, ежили не станешь пытаться вызнать, откуда парень взялся и чей сын. Я же это смогу сказать только перед самой смертью, а пожить, знаешь, ещё хочется… Да, есть условие. Когда Ванька подрастёт, запиши его на службу под фамилией Инзов. Инзов — и никак иначе.

— Инзов, — повторил Трубецкой. — Не знаю ни одного Инзова.

— Такой семьи нет, но по этой фамилии его всегда смогут найти те, кто будет принимать в нём участие. Инзов означает «иной зов». И это всё, что я могу тебе сказать. Прикажи подать ещё лимонной воды, как душно-то.

Яков Брюс не смог открыть перед смертью тайну Инзова. Он, не успев ничего сказать, скоропостижно умер через девятнадцать лет после описанного нами разговора и за восемь лет до рождения Александра Пушкина, — в 1791 году.

В ожидании — кокетка и поэт — Встреча с Якушкиным — разговоры — пожар

Как вдруг невидимая сила

Под нею пламень погасила.

И.Ф.Богданович

К именинам старухи Давыдовой готовились долго, но как-то небрежно. Вообще всё в каменском доме протекало без видимого усердия — каждый был занят собственными делами. Генерал Раевский с братьями продумывал список гостей, потом вдруг оказывалось, что список пропал, а составлять новый не доходят руки; Александр Раевский уходил надолго и не рассказывал, куда; Василий Львович катался вкруг дома верхом и распевал песни своей боевой юности, так что окна приходилось держать запертыми, чтобы не оглохнуть.

Жена Василия Львовича — тишайшая, хрупкая женщина — при звуках песен пряталась вглубь дома. Она боготворила мужа и боялась только, что озорной характер однажды доведет Давыдова до беды. Про них с Василием Львовичем, кстати, говорили, что они не венчаны.

Александр Давыдов, старший брат Василия Львовича, казался пустым человеком. Он был вял и ленив, ничем не умел заняться, к тому же сильно уступал в начитанности и уме родственникам, поэтому в разговорах не участвовал. Сидел, развалившись в кресле, курил или жевал табак и слушал, о чём говорят остальные. Иногда вставлял словечко, чтобы обозначить своё внимание. На самом же деле ему были чужды предметы общих бесед, а радовало только, что вокруг него жизнь. Определённый толк проявлялся в Александре Львовиче, только когда надо было кого-то за чем-то послать. Слугами он распоряжался легко и изящно, как рычагами простого механизма.

Поделиться с друзьями: