Страсть искажает все

— Идем. — Выбираясь из авто, приказал Рощин.

Маргарита подчинилась. Вылезла на улицу, обнимая себя за плечи и ежась от порывов ветра. Особняк в это время пустовал. Не подготовленный к гостям и посетителям. Где-то должно быть несколько охранников. Хотя без разницы. Здесь все в подчинении у Рощина, никто не поможет Маргарите даже если сильно захочет.

— Посмотри! — Указав рукой на дом, закричал мужчина, поглядывая на Одинцову. — Неужели и здесь у тебя не екает? Ничего не чувствуешь?

— Кирилл, что ты хочешь услышать?

Рассматривая особняк, который когда-то действительно обожала. Лишь здесь чувствовала себя живой. Но прошли те времена. Исцелилась. Нашла новое пристанище для души. Но нельзя об этом говорить. Рощин в таком состоянии, что любые слова способен воспринять превратно. Даже её отношение к этому месту. Тем более отношение к этому месту.

— Неужели все, что было между нами для тебя ничего не значит? — Сложив руки за затылком, взвыл Кирилл, расшатываясь из стороны в сторону. — Неужели позабыла, как я тебя от Гришки спасал? Как от тюрьмы и психушки уберег? Принял тебя несмотря на прошлое…

— Я все помню. — Закусив губу, тихонько отозвалась. — И благодарна тебе за это, но…

— Благодарна, правда? — Подлетев к Ритке, Рощин схватил за плечи и гневно встряхнул. — Вот так сейчас платят за добро? Предательством?

Маргарита, прикрыв веки, не сопротивлялась, когда мужчина дергал её снова и снова, будто пытаясь вбить в неё простую истину — предательница. Она и без того знала. Соглашалась. Но поделать с собой ничего не могла. Заставить себя полюбить Рощина тоже.

— Ну что ты молчишь?! — Резко оттолкнув от себя девушку, взорвался Кирилл. — Скажи хоть что-то? Пошли меня на*ер в очередной раз! Унизь, растопчи!..

Пошатнувшись, Одинцова с ужасом проследила за рваными перебежками Рощина по двору. Хватаясь за голову, орал во все горло, пинал булыжники и колеса автомобиля. А потом, выломал одну из досок штакетника, ограждающего клумбы от дороги, и стал со всей дури лупить ею по столбу, автомобилю, всему, что попадалось под руку.

— Я же верил в тебя, больше чем в Господа Бога! — Размахнувшись, ударил по дереву, неподалеку от Риты. Оглянулся на неё. Новый удар, расколачивающий доску на мелкие щепки. — А ты предала меня! Предала! Променяла на ментовскую шавку! Прихвостня твоего блудного папаши! — Стянул с себя куртку, бросил на землю и втаптывая в грязь, опять налетел на девушку. Ухватил за предплечья. — Совесть не мучает, скажи? Хоть чуточку сожалеешь?!

— Перестань трясти меня. Мне больно. — Робко подала голос девушка.

Лучше бы молчала. Не провоцировала на новые выпады, которые не заставили себя ждать.

— Больно… Мне представь, каково? — Сощурившись, выплюнул ей в лицо.

Оттолкнул. Да так, что на сей раз Рита, не удержав равновесия, рухнула на землю.

— Мне жить не хочется, ты понимаешь это, или нет? — Растирая ладонями лицо, дрожащим голосом признался Рощин. — Я не представляю себя без тебя. Я… С каждым твоим словом все больше думаю, не пустить ли мне пулю в лоб?..

Безумный взгляд на Маргариту, что пыталась неловко встать на ноги, и Рощин, сунув руку за пояс в районе спины, достал пистолет. Направил себе в висок. Расплываясь в дикой улыбке, протянул с истерическими нотками:

— Ты этого хочешь? — Надвигаясь на Одинцову. — Нет человека — нет проблем. Я выстрелю в себя, а ты побежишь к своему Волкодаву. Я буду мертв, а вы все довольны и счастливы.

— Кирилл, ты совсем обезумел… — Отступая, пролепетала девушка. — Не нужно этого делать. Пожалуйста.

— А, знаешь, ты права. — Скиснув, опустил пистолет. Рассматривая несколько секунд, ухватил Ритку за запястье и потянул на себя. Вжав спиной в грудь, в который раз за последние сутки ткнул оружием ей в висок. — Я тебе пулю в лоб пущу. Не хочешь быть моей, значит, не быть ничьей!

— Кирилл, заклинаю… — Взмолилась, дрожа, как осиный лист. — Ты пожалеешь. Олег… Он найдет тебя. Отомстит. Тебе потом не жить.

— Олег-Олег! — Фыркнув, отбросил пистолет прочьотшатнувшись. — Опять Олег. Мне и так не жить, как не поймешь?!

Одинцова схватившись за голову разрыдалась. Сползла на землю, падая на колени. Она должна сейчас ненавидеть Рощина. Злиться на него. Желать смерти. Но каждое слово хлёстким ударом отдавало по сердцу. В который раз винила себя во всем. Ненавидела себя. Что, не ведая и не желая, довела мужчину до откровенного безумия.

Почему-то верила каждому слову. Каждому жесту. Уязвимый, как никогда. И честный, настоящий. Такой Рощин, которого сколько лет пыталась выпустить наружу, узнать, понять. А сейчас, увидев его, настоящего, ужасалась открытию. Не понимала, что делать с этим знанием. Как вернуть благоразумие. Как убедить, что на ней свет клином не сошелся. Что жизнь, какой бы паршивой ни была, продолжается и без неё. Что, в конце концов, побег от органов это шанс начать заново, уехать куда-то.

Знала, что не послушается. Не внимет советам. Сильнее разозлится. Психанет. Возненавидит её. И одному богу известно, к чему это приведет.

— Любишь его, да? — Зачем-то переспросил мужчина.

Ритка согласно кивнула, глотая слезы. Молилась, чтобы Олег нашел их. Усмирил безумие Рощина хотя бы сильным ударом. Иначе сил терпеть больше не было. Как самой помочь, не представляла.

Сумасшествие длилось, казалось, вечность. Кирилл бегал по двору, пинал автомобиль. А потом, бросившись к багажнику, достал большую канистру, литров на двадцать. Ринулся к дому, поливая двери, окна, стены. Как сумасшедший.

Маргарита, завороженно наблюдавшая за его действиями сквозь пелену слез, не сразу осознала, что происходит. Сначала казалось — Рощин не трогает её, дал небольшую передышку, и на том спасибо. Потом дошло. Яркой вспышкой мелькнуло в сознании. И она, подскочив, кинулась к мужчине, выкрикивая на ходу:

— Господи, Кирилл, успокойся! Не делай этого!

— Да какая тебе разница! — Отмахиваясь от девушки, пытающейся ухватить за руку и остановить, как от назойливой мухи, Рощин продолжал устраивать дождь из горючего. Не заботясь о том, что сам изрядно пропитался топливом. — Тебе плевать на меня, мне плевать на дом! Без тебя мне ничего не надо! — Оттолкнул от себя подальше. — И бабок тех, что здесь напрятано тоже не надо!

Когда бензин закончился, Кирилл потряс канистрой у себя над головой и отбросил ту подальше. Оглянулся к Маргарите. Осмотрел с ног до головы. Усмехнулся. Достал из кармана зажигалку. Щелкнул. Не раздумывая бросил за спину, в лужу бензина у порога.

Огонь вспыхнул моментально. Одной искорки хватило, чтобы топливо, разлитое вокруг, вспыхнуло ярким пламенем, которое разом двинуло к дому, закрывая входы и выходы.

Ритка, хватаясь за голову, завизжала. Оглушительно. Во весь голос. Смотрела за его спину, где колючими языками пламя жадно расползалось по особняку, и глазам своим не верила, что все заканчивается именно так. Желая начать с чистого листа, ни за что не думала, что предыдущий лист придется выжечь дотла в прямо смысле слова.